Юлия Щербинина - Апостол Смерти

– На это уйдёт много времени, сама понимаешь. Я хочу провести ритуал сегодня ночью, там же, на кладбище. Обойдёмся пока быстрым вариантом. Главное, чтобы было изображение усопшего.

Я уже собирался возмутиться и полюбопытствовать, на кой тогда мы так тщательно подбирали фотографию, но при последнем слове некроманта поёжился от охватившего меня могильного холода. Невозможно привыкнуть к подобным словам в свой адрес, находясь среди живых людей и строя планы. Я – усопший.

Демид вставил в слот свою флешку, уткнулся в монитор и флегматично бросил:

– Выезжаем на Голиково сегодня в девять. Тебе, Лера, лучше остаться дома.

– Я не пойду домой! – огорчённо выдала та и добавила, как будто извиняясь: – Я… тоже хочу поехать…

– Лера. – Некромант грузно втянул воздух, щёлкая по кнопке мыши немного быстрее, чем нужно бы. – Пойми правильно – ты со мной уже почти сутки, и сейчас, по закону, я за тебя в ответе. Если ты не явишься домой, мать объявит тебя в розыск, и у меня могут быть проблемы. Останься сегодня дома, так всем будет лучше. А ты, Никита, будь готов к девяти вечера. Кстати, пока мы у тебя дома, подумай, что бы ты хотел забрать отсюда с собой. Что положить на твою могилу?

Я замялся, подёргал плечами и бросил:

– Компьютер, холодильник и машину.

– Проблематично.

– Ну, тогда ничего.

– Может, какую-то любимую вещь – украшение, брелок, сувенир, фотографию? Подумай, пока мы здесь. Другой возможности уже не будет.

Думать пришлось долго. Я походил по квартире, осмотрел все полки, повспоминал, что лежит в ящиках и шкафах и, так и не придумав, попросил первое, что пришло в голову.

Лера уже влезла в пальто, а Демид открыл первую дверь, как по второй, металлической, двери вдруг забарабанил чей-то кулак.

Некромант, в отличие от Леры, не издал испуганный возглас и не ругнулся, как я, а замер и прислушался к тишине.

– Перегнули, – со смирением прошептал он и решительно крутанул ручку замка.

– Старший сержант милиции Сафронов. Поступил вызов о проникновении неизвестных в квартиру покойного.

Милиционер, молодой мужчина лет тридцати, выглядел внушительно и устрашающе. Плечи важно расправлены, острый подбородок вздёрнут, суровые глаза буравят некроманта, перескальзают на Леру, и насупленные брови его удивлённо вздёргиваются.

– Я-то не сразу заподозрил, а потом думаю – не было давно уже у Никитки девушки! – тараторил за его спиной голос соседа. – К нему вообще только одна приходила, до армии ещё, яркая такая, светленькая и весёлая, а эта ну ни в какие рамки не входит. Чёрная вся, как уголь активированный, с железкой в подбородке, а парень с ней этот…

– Ничего, разберёмся, – отвечал ему второй, грубоватый голос.

Сумрак шире открыл дверь, как бы показывая, что утаивать здесь нечего.

– Почему же проникновение? – спокойно спросил он. – Товарищ Пётр Иванович нас сам впустил, и причину нашего визита мы объяснили вполне доходчиво.

– В квартиру пройдите, пожалуйста, и предъявите документы, – вежливым, но не терпящим возражений тоном попросил сержант, и оба милиционера решительно переступили порог.

Приступать к допросу они не торопились. Обошли всю квартиру, то ли оценивая моё скромное имущество, то ли разыскивая место преступления, и вошли в зал, где один сел на табуретку, другой остался возвышаться, как грозный блюститель порядка.

Демид и Лера сидели на диване перед сержантом и рылись по карманам куртки и пальто в поисках документов, а я нервно переминался у порога в зал. Что же теперь будет?

Сержант как бы с неохотой задал пару поверхностных вопросов, поглядывая из-за чёрной планшетки с бланком рапорта на потенциальных нарушителей. Стоило ему открыть студенческий билет, его брови с высокомерием вскинулись, и взгляд устремился на Леру.

Я отметил, что между сержантом и подозреваемой возникла странная связь. Милиционер как будто бы вдруг понял нечто такое, что определённо и неминуемо что-то кому-то сулило. Она же в свою очередь поняла, что понял он, и, не имея хладнокровия Демида, занервничала, что, естественно, от милицейского внимания не уклонилось.

Однако, что бы за ниточка ни протянулась сейчас между ними, сержант продолжил установление личностей, открыл паспорт Демида и стал невозмутимо вникать чуть ли не в каждую букву. На секунду мне показалось, что, задумчиво жуя губы, читая и перечитывая, бегло посматривая на притихших подозреваемых, он лишь тянул время, чтобы подумать и что-то решить.

Наконец он отложил рапорт и решительно встал.

– Ты куда? – удивился его напарник

– Позвонить надо, – кратко бросил сержант. – Потом объясню, пока ничего не оформляем.

Подошёл к порогу буквально перед моим лицом и с пресной надменностью обратился к Лере:

– Что ж ты дедушке наврала, что тебе восемнадцать, Абраменко Валерия?

Лера воинственно отчеканила:

– А ему какая разница, сколько мне лет? За враньё не для протокола, как говорится, административное и уголовное правонарушение не предусматривается!

Сержант усмехнулся, покачал головой, как бы совсем не удивляясь, и покинул квартиру, на ходу доставая из кармана мобильник.

Я вошёл в зал и остановился совсем рядом с сидящей Лерой. Готов поклясться, я один услышал едва различимое, беспомощное и пораженческое «Гад!», брошенное ею себе под нос.

Второй милиционер уселся на табуретку и с важным видом раскрыл студенческий билет.

– Что же вы так – обманным путём, да в чужую квартиру? – Он старательно подражал величавому, низкому тону старшего товарища. – Родственниками умерших жильцов не являетесь?

– Нет, – ответил Демид.

– Значит, ни на что здесь находящееся претендовать не можете.

Некромант посмотрел на него с лёгким вызовом.

– Я вам повторяю – мы хотели взять только фотографию для могилы друга. Больше, вы сами видите, здесь претендовать не на что, и не из-за чего рисковать проблемами с законом.

Лера недвусмысленно кашлянула, а я, если бы имел плоть, уже бы вмазал ему как следует. Всякому терпению есть предел!

В квартиру вернулся сержант, забрал у товарища паспорт и протянул Демиду.

– Вы – свободны и на выход, – приказным тоном огласил он и воззрился на Леру. – А вот вашей несовершеннолетней барышне придётся задержаться до прибытия следователя.

Некромант подчинился так безропотно, что я застыл в совершенном недоумении. Так вот просто бросил девчонку на растерзание милиции и спокойно ушёл, не сказав ей ни слова, и даже не попытался как-то помочь. Кажется, раздавшийся телефонный звонок ему оказался важнее.

– Эй, а… – растерянно брякнул я ему вслед, а Лера опять тихо кашлянула и чуть качнула головой в отрицательном жесте. Его уход нисколько её не расстроил, как будто бы так и должно было произойти.