Шанжан Тряпье - Улицы Магдебурга

Кофе с сырным печеньем. Почему он не научился в юности чинить механизмы? Вот кусок хлеба, достойный мужчины. Рейнхард вернулся к ундервуду. Через час он протер крышку фортепиано и обнаружил, что Готфрид ухитрился настроить его. Наощупь вспоминая ноты, Рейнхард провел достаточно времени, чтобы уничтожить все сырное печенье и починить все швейные машинки в округе. Но недостаточно, чтобы Готфрид вернулся домой. Рейнхард перебирал клавиши и чувствовал, что истончается, как тень в сумеречном утреннем свете. Через два часа он встал и выпил аспирин в кухне. Он хотел заснуть на клавишах, но побоялся, что так и проснется утром, потому что некому будет переложить его на диван и накрыть пледом.

Возвращаясь домой, Готфрид запнулся о сидящего на ступеньках Рейнхарда.

– Это ты? – вскинулся тот.

– Да, Рейнеке.

Рейнхард открыл глаза. Его сто лет никто не называл Рейнеке. Как лисицу. Готфрид присел перед ним, поставил ящик с отвертками.

– Ты починил все зингеры в округе? – поинтересовался Рейнхард.

– О да, и принес тебе сырного печенья.

– Спасибо, что не сифилис, – Рейнхард поднялся и тут же схватился за перила, тело затекло и отказывалось подчиняться, – А что еще?

– Ты только скажи, – рассмеялся Готфрид, – И в другой раз я принесу все, что скажешь.

– Не скажу, – буркнул Рейнхард, потирая глаза.

Готфрид усмехнулся, закинул его руку себе на плечо и повел его в дом. Рейнхард шел и молчал, понемногу чувствуя себя все более реальным. От Готфрида пахло машинным маслом и совсем немного сыром.

– Что ты там делал так долго? – спросил Рейнхард, лежа в постели.

– Ты ей нравишься, – сказал Готфрид, закрывая его одеялом.

– С чего ты взял?

– Она все время о тебе спрашивала, – Готфрид задернул шторы.

– Это ничего не значит, – сказал Рейнхард и заснул.

Утром он пришел в спальню Готфрида раздвинуть шторы.

– Готфрид? Тебе кофе как обычно, или как себе?

В то время, как ангел в темноте принимался за утреннюю работу, Стефан Фальк, молочник, еще сладко спал. Ангел ворочал тяжелые бидоны в молочне, мыл бутылки и ставил поддоны в кузов. После этого он заворачивался в крылья и прикреплялся к балке в молочне вниз головой и спал весь день до вечерней дойки. Когда Стефан просыпался, фургон уже ждал его на Мильхштрассе, готовый к тому, чтобы доставить утреннее молоко всему Магдебургу.

Вот и сегодня, Стефан еще только умывался, а двигатель был уже прогрет и ключи торчали в замке зажигания. Ангел позавтракал свежим хлебом, маслом и мягким сыром, выпил кофе с первым молоком, свернулся в тугой кокон под крышей молочни и уснул. Он никогда не мыл за собой чашку и не убирал посуду со стола, но Стефан завтракал сразу после него, и конечно, ему не составляло труда убрать сыр и масло.

Но сегодня на столе лежала красная гвоздика. Стефан растерянно смотрел на цветок. Конечно, гвоздику принес ангел, но зачем? Быть не может, чтобы ангел дарил цветок ему, Стефану. Что за чушь. Стефан сунул гвоздику в петличку и поехал развозить молоко.

Магдебург утром особенно красив, находил Стефан. Улицы пустые, тихо, и он всегда успевает развезти молоко по домам до того, как зазвонят колокола кафедрала. Стефан иногда задумывался, ходит ли ангел к мессе, и как к этому относится патер Юрген. Ангел, очевидно, пренебрегал всеми догматами веры. Мысли о том, что ангел придерживался иных догматов, Стефан категорически не допускал.

Принимаясь за дневную работу, Стефан переколол гвоздику с сюртука на рабочую куртку. Он не до конца разгадал загадку красного цветка, но использовал его в меру своих сил.

На следующее утро Стефан снова увидел красную гвоздику между масленкой и грязной чашкой. Стефан машинально заткнул ее за воротник и отправился развозить молоко.

На другой день гвоздики на столе не оказалось. Стефан даже немного растерялся. Теряться в догадках о ходе мысли ангела ему пришлось недолго. Открыв фургон, Стефан увидел гвоздику, лежащую на поддонах. От облегчения молочник рассмеялся прямо на дороге у открытого кузова фургона. Конечно, гвоздика предназначалась кому-то из жителей города. Но кому? Ангел наверняка что-то задумал. Стефан был уверен, что догадался, он сунул гвоздику в пакет вдовы Браун, что жила на Липовой аллее, у нее был день рождения.

Днем позже гвоздика нашлась в четвертом поддоне, ближе к Бирнштрассе. Ангел не хотел, чтобы Стефан нашел цветок сразу и оставил его кому-то незапланированному. Отчаявшись, молочник просто положил гвоздику в один из очередных пакетов, и даже не обратил внимания на то, к какому крыльцу он ставит пакет. Весь день он думал о том, чего добивается ангел. Но ум человеческий, очевидно, был не слишком приспособлен для ангельских мыслей.

Наутро гвоздика была перевязана тонкой ленточкой. Стефан понял! Он привалился к фургону и рассмеялся с облегчением. Красная гвоздика – не тот цветок, который благодарный молочник кладет в пакет щедрого покупателя. Это цветок, который мужчина дарит девушке. Похоже, ангел намекает, что ему, Стефану, пора жениться. Но разве им плохо вдвоем? Стефана вполне устраивало его одинокое существование. Стефан постоял еще минутку, спешить ему было некуда. Свободный молодой мужчина, он мог приударить за любой девушкой, но не спешил связывать себя обещаниями. Больше других ему нравилась Урсула Кляйн, и он, не задумываясь всерьез, положил цветок в ее пакет.

Обратно Стефан ехал насвистывая. Он был горд и доволен собой оттого, что разгадал замысел ангела. Не так уж сложно. Стефан вспоминал стройную фигурку Урсулы и ее волосы в шелковой сетке, и хотя им с ангелом было совсем не плохо вдвоем, уж если жениться, то на Урсуле Кляйн. Она лучше всех девушек в городе.

На другой день, вытаскивая из фургона первый поддон, Стефан увидел гвоздику уже в пакете. Стефан заглянул в пакет – бутылка молока, масло, мягкий сыр. Это не пакет Кляйнов. Судя по расположению пакета, это для кого-то на следующей улице. Стефан раскинул мозгами – на Апфельштрассе не жила ни одна красивая девушка. Ангел что-то перепутал, и Стефан смело положил гвоздику в пакет Кляйнов.

Несколько дней гвоздика пряталась в поддонах и Стефан находил ее и засовывал в пакет, который оставлял у дверей Урсулы. Несколько раз он даже стоял и ждал, чтобы Урсула вышла и взяла пакет, но ни разу не дождался. То ли Кляйны еще спали, то ли Урсула не хотела встречаться с ним на пустой утренней улице. Оправдывая поведение девушки ее смущением, Стефан уезжал довольный целомудрием будущей невесты.

Одним утром Стефан обнаружил, что ангел разлил молоко по столу. Не придавая этому значения, он совершил объезд и сделал все точно так, как раньше. На другой день ангел разбил бутылку прямо у фургона. Потом он разбил полную бутылку. Не понимая, почему ангел бесится, Стефан задумался о том, не стоит ли ему быть более настойчивым по отношению к Урсуле. Может быть, уже пора пригласить ее на танцы? Или прийти прямо к ее отцу и попросить позволения с ней встречаться? Почему бы ангелу не сделать еще что-нибудь, обнаруживающее его намерение? Еще через день ангел не надел крышечки на бутылки с нижнем поддоне и молоко расплескалось. Стефан всерьез задумался, не стоит ли ему поговорить с патером Юргеном, но не пришел к однозначному ответу.

Читать дальше