Шанжан Тряпье - Улицы Магдебурга

– Сегодня вариация. Кто пройдет со мной?

Окинул оценивающим взглядом лица. Все глаза опустились, курсанты боялись. Никому не хотелось оказаться в глупом положении, показывая с преподавателем новую связку элементов. Особенно учитывая, что он не был «со мной – прекрасно», и каждый недочет будет, как на ладони. Курсанты форсили друг перед другом, каждому хотелось выглядеть выигрышно, а быть моделью на новой комбинации – отнюдь не то, что сделает тебя популярным. Мейстер Майер не скажет, конечно, но все увидят. Потому что он покажет. Ротгер Майер был мастер ненавязчиво и бесспорно продемонстрировать чужое несовершенство на фоне собственного мастерства.

Ротгер сделал движение к курсантам, и весь ряд отшатнулся от него. Он закусил губу. Владелец школы, Магнус Вагнер, стоит в дверях, а курсанты, будто отливная волна, все как один делают шаг назад.

– Позвольте?

Магнус отклеился от косяка и сделал шаг вперед. Тот вызов, который Ротгер только что бросил курсантам, был возвращен ему сполна. А отступить назад он не мог. Ротгер втянул живот, чтобы корсет стал немного свободнее, повел плечами и шагнул вперед, высоко протягивая левую руку. Вагнер снял на ходу пиджак, сунул кому-то в руки. Рубашка была глубоко расстегнута и шею туго опоясывала нитка грубых кораллов.

Магнус подал ему свою правую руку, левая легла на впадинку бицепса. Впервые за много лет Ротгеру стал тесен корсет, захотелось расшнуровать, расслабить, вдохнуть глубже. Вместо этого он крепко взял Вагнера за спину и краем глаза проследил округлую линию шеи, когда тот откинул голову налево.

Ротгер шагнул вперед и неожиданно не встретил никакого сопротивления. Сначала Ротгер хотел подловить его, поймать на технике, показать всем его действительный уровень, но сразу стало ясно, что партнер ему под стать. Магнус следовал за ним точно и безучастно, откинув корпус с небрежностью действительно сильного человека, ничуть не смущаясь близости мужчины, точно удерживая баланс в движении. Завершив демонстрацию красивым разворотом, Ротгер немного постоял и приступил к уроку.

– Разбираем партию партнера.

И снова медленно повел Магнуса вперед, объясняя и комментируя каждый свой шаг. Замедляясь, останавливаясь, возвращаясь на начало элемента. Продолжая держать в руках крепкое тело человека, который слушался его, следовал ему, и вместе с тем профессионально не демонстрировал никакой личной реакции. Ротгер надеялся, что ему удается то же самое.

– Партия партнерши.

Ротгер выпрямил корпус Вагнера, разжал ладонь на его руке. Не отходя друг от друга, они сменили руки, поменяли диспозицию так легко и естественно, словно танцевали вместе каждый день. Крепкая ладонь Магнуса подхватила его спину, и Ротгер отложил корпус на баланс, дождался, пока колено Вагнера подтолкнет его, и шагнул назад. И будучи ведущим, Магнус мастерски выдерживал темп объяснения, возвращая Ротгера на позицию когда это было необходимо, замирая именно в том месте, где он демонстрировал линии и проделывая все настолько медленно, насколько это было оправдано. Идеальный манекен, чуткий и бесчувственный. И взявший новую комбинацию с первого раза. Вести – это совсем не то, что быть ведомым, это все равно, что задняя передача у гоночной машины, только кардан совсем короткий.

– А теперь как это будет выглядеть слитно под музыку.

Снова сменили диспозицию, Вагнер гибко прогнулся, но не лег на его руку, и сейчас Ротгер особенно ясно это понял – Магнус не только держал баланс, он делал это полностью сам. Его не нужно было нести, ему не нужна была традиционная поддержка от партнера.

Музыка была сложной, Ротгер был готов к этому, а вот будет ли готов Магнус. Взять связку под счет и с объяснением это все же не то, что пройти вариацию с первого раза. Ротгер рисковал очень многим, угрожая продемонстрировать несовершенство владельца школы, пусть и в женской партии, которую тот имел полное право не знать даже в общих чертах.

Но Магнус танцевал, как рукой писал. Он ловил каждый намек, и блаженно откинутая голова и прикрытые глаза, и обостренное чувство партнера, и легко, едва заметно сжимающаяся на поворотах в его руке ладонь, все говорило Ротгеру, что Магнус Вагнер не даром ест свой хлеб и свое масло. Широкоплечий, с рельефной спиной и вздувшимися венами на шее, Магнус Вагнер кружился в его руках, словно ажурный мотылек, не имеющий собственного веса. Ротгер точно знал, что ни одна девушка из его класса не могла бы быть такой чуткой и такой послушной, и ни одна не попадала бы с ним так точно в синкопу музыки. К концу вариации Ротгер понял, что Магнус с легкостью мог бы пройти этот рисунок один, в идеальном прогибе и без партнера.

Ротгер остановился, повернул голову к курсантам. Давно он не видел такого благоговейного почтения на лицах. Да, раньше мейстер был один, теперь они видели, как работают сразу двое.

Магнус продолжал стоять, замерев, демонстрируя точку и откинув корпус далеко назад, словно бабочка свела крылья в линию. Ротгер увидел закушенный рот, ощутил окаменевшие на его руке пальцы и поспешил поставить Вагнера ровно, и скорее ощутил, чем услышал облегченный выдох. Магнус церемонно поклонился ему, щелкнул каблуками и развернулся, выхватил свой пиджак из рук курсанта. Едва заметно, видимо только наметанному глазу тренера, припадая на левую ногу. Он не оглянулся, выходя, а Ротгер смотрел ему в спину, словно буквы на ней хотел прочитать.

– Итак, кто продемонстрирует то же самое медленно под счет? А я посмотрю.

Он нажал кнопку на магнитофоне, сел на скамейку и вдруг увидел, что Магнус никуда не ушел. Он стоял в дверях, стиснув пальцы на косяке, и смотрел на него так, словно не видел несколько столетий, словно между ними была по меньшей мере сотня миль и тысячи и тьмы чужих войск. Он сжал руку в кулак, но ладонь все еще ощущала спину Магнуса Вагнера, не нуждающуюся в поддержке.

Отпустив курсантов, Ротгер Майер расстегнул корсет и вдохнул, словно впервые. Встал перед зеркалом, прогнулся, нашел баланс, шагнул назад, пробуя на зуб партию партнерши. Взгляд Магнуса до сих пор словно тащил его по ледяным торосам и обломкам скал на рифы. Он пошел из класса. Выключил свет и услышал голоса курсантов, выходящих из раздевалок. Он остановился за дверями, не желая встречаться с ними. И вдруг понял, что они рассказывают друг другу его историю. Вся его жизнь неожиданно оказалась сложена из обрывков фраз, коротких рваных слов и легкомысленных усмешек.

– Да это же хозяин школы, – девичий смешок, – А ты думал..?

– Я не стал бы работать с ним после этого. Да еще вот так.

– Ну а он, судя по всему, поумнее тебя, – дружный хохот.

– Но это же ужасно, так поступить с другом!