Бранвена Ллирска - Песнь Серебряной Плети

Девушка, тем временем, опустившись на колени, бережно смывала кровь с его лица влажным подолом вязаного пончо.

– Тебе хоть лучше? Я ушла поискать воды, потому что не могла привести тебя в чувства. Но заблудилась. Тут какой-то критский лабиринт просто. Хоть без Минотавра? Ты такой бледный был, страх просто. Слушай, ты знаешь, где мы вообще? Вода здесь какая-то затхлая, смертью воняет. И все эти кости, надо ж додуматься до такого! Замок людоеда, ни дать ни взять! Хотя этот людоед и ископаемыми животными, похоже, не брезговал. Жуть какая-то. Палеонтологический музей.

Она вдруг перестала перечислять версии того, чем еще, по ее мнению, могла являться Кэр Анноэт, виновато глянула на Киэнна краешком глаз и, прикусив губу, отодвинулась за зыбкие пределы освещенного круга:

– Не надо было тебе со мной ложиться…

Вот же дерьмо! Только ее наивного раскаяния ему не хватало! Глупая, глупая девочка! Вот уж никогда не думал, что это будет такой пыткой!

– Я не хотела, чтобы… – продолжала лепетать она, – хотя, кого я обманываю? Хотела, очень даже хотела, но…

– Утешься, подменыш! – не выдержал Киэнн. – Это не ты меня использовала. Это я использовал тебя!

Темнота на мгновение онемела, и Киэнн даже успел подумать, что попросту бредит, и никого другого, кроме него самого, здесь нет, и в помине не было. Ну и чудесно, если так. Пусть Аинэке прикончит ее где-то еще, не у него на глазах. Все равно ведь прикончит, конечно…

А вообще, чего тебе так неймется? В первый раз, что ли? Большое дело – какая-то девушка-подменыш. Туда ей и дорога.

Но почему же так гадко на душе?

Наконец неровный голосок подменыша все же вернулся, но разом стал жестче и отчужденнее:

– И для чего же? Это что, такой извращенный эльфийский способ свести счеты с жизнью? Более простых не придумали?

– О, если б ты знала, как непросто свести счеты с жизнью эльфу! – хмыкнул Киэнн, все больше приходя в себя и даже пытаясь приподняться на локтях. Теперь он снова мог поймать взгляд злых прищуренных глаз, сверливших его из полумрака. – Бессмертие, все дела. На что только не пойдешь!

– Да что ты говоришь! – скривила губы она. – Спросил бы у меня, я могу подсказать сотню надежных средств.

– Выкладывай, самое время, – вздохнул он. – Можешь даже пособить, если охота.

«Все равно нам с тобой трындец, – вертелось у него на языке. – Гроб, могила, пиф-паф, моя детка пристрелила меня». Киэнн старательно прикусил свой не в меру болтливый язычок. Лучше уж ей не знать. И без того уже черт тебя дернул ляпнуть, мог бы и помолчать в тряпочку.

Хотя, может, оно и к лучшему. Сразу расставить все точки над i. И не морочить себе яйца.

И все же где-то глубоко внутри Киэнна снова кольнуло неясное сожаление. «Плакали мои чаевые, – перевел он себе на более понятный и знакомый язык. – И с пледом, небось, придется расстаться».

– Так где мы? – требовательно прозвучало из темноты. Похоже, подменыш снова осматривала место, в котором они находились. – Что это за хрень такая? Склеп? Крипта? Оссуарий? Костяная темница? Оэт-ак-Аноэт, мать твою?

Киэнн невольно вздрогнул от неожиданности:

– А ты о ней откуда знаешь?

– И в самом деле: откуда мне знать? – Она вновь появилась из темноты, на этот раз привидевшись ему то ли разъяренной Немезидой, то ли отчитывающим недалекого студента профессором. – Не из легенды же о короле Артуре!

– А был такой король? – попытался отшутиться Киэнн.

Об Артуре он, конечно, не слышать не мог, все-таки девять лет в этом их котле варился. И Артуры с Экскалибурами наперевес, Святыми Граалями за пазухой и Ланселотами под кроватью лезли там изо всех щелей.

– Для тупых, – сверкнула глазами его лекторша, – я сказала: «легенда». Равно как и его путешествие в потусторонний мир вместе с заточением в костяной тюрьме Каэр Оэт-ак-Аноэт. Миф. Фольклор, понимаешь? Народный вымысел, сказка! Я, конечно, люблю сказки… И фольклор всякий, и мифы с легендами тоже, но… Но какого хрена?!.. Это же… Вообще… Почему мы здесь? Кто ты вообще такой, мать твою? И что ты такое натворил-то? Огонь с Олимпа украл? Бальдра омеловой стрелой подстрелил? Фее Моргане рога наставил?

В ее голосе начинали звучать истерические нотки, и Киэнну это не нравилось. Да еще и это мерзкое чувство никак не уходило – зудело, грызло, кромсало изнутри. Вывешивало на фасаде какие-то глупые транспаранты, громогласно лупило деревянным судейским молотком по расплющенным в лепешку жалким остаткам самолюбия, поджидало за углом, готовя бочку смолы и мешок куриных перьев…

– Сказки, значит, любишь? – как можно непринужденнее переспросил Киэнн, одновременно пытаясь завернуться в плед на манер то ли римской тоги, то ли шотландского килта и принять хотя бы полусидячее положение. Похоже, пространственный тоннель заглотнул их вместе с двуспальной икеевской кроватью подменыша, от которой, правда, мало что осталось. Хотя, вон там, кажется, валяется что-то похожее на высокую жесткую подушку. – Ты не могла бы подтянуть ее поближе? – кивнул в сторону находки он. – Нет? Ну ладно, я сам.

Кое-как устроившись на своем импровизированном кресле, Киэнн собрался с мыслями и размеренно продолжил:

– Сказки… Ну что ж, времени у нас, скорей всего, хватает, заняться нам особо нечем, тем более что развлечь тебя каким-либо другим способом я сейчас, пожалуй, не в состоянии, так что так и быть: давай я буду рассказывать тебе сказки. Да ты садись, чего стоять-то?

Она, понятное дело, не послушалась. Ну да, обличать с трибуны куда удобнее. Что ж ей рассказать-то?

– Ну вот, значит, – протянул он, – жил да был, как водится, король. И была у него единственная дочь. Раскрасавица. И любила она его, как собака любит палку. А он ее – ну, примерно, так же.

– Подожди, – перебила его подменыш, все-таки снизойдя до того, чтобы присесть на пол чуть поодаль. – Хочешь сказать, та женщина, которая искала тебя?..

– Ага, вижу, вы пообщались. И как она тебе?

Девушка скривилась, как от кислого лимона:

– Пренеприятная личность.

– Это у нее от меня, – «похвастался» Киэнн. – Но ты будешь слушать или нет? Жили они, понятное дело, не где-нибудь, а в Зачарованной Стране, сокрытой от всего остального мира колдовскими туманами… Не фыркай, почти правда! Страна у них была огромная и богатая, а народу не слишком-то много, так что все жили в достатке и радости. С соседями не торговали – не было у них ни нужды такой, ни соседей. Между собой почти что не воевали: ну ведь, если Серый Волк слопал Красную Шапочку на ужин – это ж не война никакая, а просто… несчастный случай. И вообще, сама виновата, нечего мужика провоцировать…

– Не начинай, а, – резким тоном осадила его подменыш.

– Ладно, не буду, все равно глупая шутка, примитивная. Так о чем бишь я? А, ну да. Реки в их краю текли медом и молоком, зима никогда не наступала, девы были всегда юны и прелестны, даже когда не слишком девственны (а это – в большинстве случаев), а короли – добры и справедливы.