Наталия Кудрявцева - ЭВРИДИКА 1916

– Я никуда без Софьи не поеду!

– Все нормально, Элла. Может, его превосходительство желает получить интервью…

Губы Сони дрожали, но она улыбнулась ободряюще. Элла быстро писала в блокноте, вытащенном из кармана шубки.

– Прошу, позвони, когда все закончится…

Сбросив шинель на кресло, генерал подбородком указал на стул напротив.

– Мадемуазель Веснина, рад встрече и возможности поговорить. Позвольте представиться. Шушин, Василий Андреевич.

Теперь Соня поняла, почему ей кажется таким знакомым взгляд из-под очков в золотой оправе, пронзительный и крайне неуютный. Тимофей Шушин явно в этом отношении пошел в отца. Украдкой Соня сжала ладони под столом, привычно пытаясь успокоиться. Сукно на столе – зеленый коленкор. Таким же обивают бильярдные столы. Самый маленький стол для пирамиды 6 футов, самый большой 12…

– Мы знаем, что вы дочь Аполлона Маевского. И в связи с происшедшим…

– Но тогда вы знаете, что я не видела отца с детства – перебила Соня.

– И тем не менее вы появились в лаборатории Леонида Голицына сразу после визита в ресторан «Крыша», где допрашивали персонал. Не могу не рассматривать это иначе как продуманную стратегию…

– Я хотела узнать, что произошло. Это тема моей статьи.

– Вот и просветите меня – блеснул очками старший Шушин.

– Безумие вашего отца меня меньше интересует, чем ваши впечатления от изобретения Леонида Голицына.

Если они действительно верят, что Эвридика способна поднять уставшие и вымотанные русские войска, подобно волшебной палочке…Стараясь казаться равнодушной, Соня пожала плечами.

– Для меня эффекта не было. Я не ученый и не музыкант. Возможно, для преодоления стресса публичных выступлений машина полезна. Но это настолько узкое применение…

– Врать вы не умеете – спокойно констатировал Шушин. – Расскажите правду…

Наступила тишина. Соня пыталась игнорировать холодный взгляд генерала, сосредоточившись на фактах. Соотношение длины и ширины бильярдного стола 1:2. Высота – 800-820 мм…

Старший Шушин подошел к двери. Ждавший за ней военный вытянулся.

– Похоже, мадемуазель Веснина останется здесь на ночь… Есть места в общей камере?

– Очень сомневаюсь, что она останется!

Оттеснив адъютанта, в кабинет ворвался Тимофей Шушин, встрепанный и злой.

– Ты не имеешь никакого права задерживать нашу сотрудницу.

– Она дочь Маевского, ты в курсе?

Взгляд Тимофея на секунду пронзил Соню. Но соображал он быстро.

– Поэтому ее и наняли. Хотели проверить, влияет ли наследственный фактор.

– И как результат?

– Увы. На детях гениев природа, как правило, отдыхает. Взять хотя бы нашу семью. Ты, в отличие от меня, человек прогрессивных взглядов, гуманист. Знаком с чувством ответственности, бережешь репутацию. И уж точно не позволишь себе беспричинно преследовать юных журналисток…

Секунду отец и сын смотрели друг на друга. Наконец, старший Шушин кивнул Соне.

– Что ж. Если что-то узнаете о местоположении вашего отца…

– Разумеется, она скажет – перебил Шушин. – Идемте, я отвезу вас домой…

Руссо Балт двигался резче и быстрей, то и дело виляя, поскольку Тимофей вел машину фактически одной рукой.

– Почему Леня вас уволил? Из-за папашиного побега? И яблоко не съели…

Ирония в голосе Шушина придала Соне сил.

– Если вы напитали его ядом, придется делать все заново.

Тимофей хмыкнул.

– Кстати, спасибо за мужество в полемике. Полностью согласен, правду об Эвридике отцу знать не следует. Он мыслит, как военный, утилитарно. И высоких материй не поймет.

– Откуда вы знаете, что я думаю иначе? – огрызнулась Соня.

– Я присутствовал на опыте, и видел ваши… эмоции.

Соня вскинула подбородок, готовясь защищаться.

– Эмоции не управляют миром. Вам, как ученому, неплохо бы об этом помнить.

Шушин кивнул примирительно.

– Все-все, в чужую голову не лезу. Но все-таки, о чувствах и разуме. Может, и хорошо, что ваши опыты с Леней прекратятся. Он скоро женится на моей сестре…

Ну конечно! Он спас ее не только для того, чтобы позлить отца. А еще вонзить очередную шпильку, да что там – длиннющую острую спицу прямо в сердце! В отчаянии, почти не соображая, что делает, Соня дёрнула на себя ручку двери.

– Стойте, мало вам приключений? Сумасшедшая! Я довезу!

Руссо Балт, завизжав тормозами в мокром снегу, остановился, почти перегородив улицу.

– Слушайте, Софья, я правда на вашей стороне. Просто хотел избавить от иллюзий…

– Всего хорошего!

Соня решительно зашагала пешком. Снегопад разыгрался, снег доставал уже до щиколоток. Ботики пропитались ледяной кашей, но Соня не чувствовала холода, пылая от стыда и обиды. Неужели она вела себя настолько глупо, что все было видно со стороны? И осознал ли ее чувства Леонид Голицын? А еще Соне смертельно хотелось вернуться в аудиторию и снова пережить то, что могла дать только Эвридика.

Уверенность. Любовь. И живой трепещущий пульс того, кто всегда будет рядом…

– В этот раз пешком? Что так?

Соня молча стянула мокрые насквозь боты и прошла на кухню. У матери с дочерью была негласная договоренность: Соня ест по вечерам, но не на глазах Ксении, которая воспринимала это как личное оскорбление. И сейчас старшая Веснина изумленно наблюдала, как Соня открывает буфет и, вытащив банку малинового варенья, даже как-то вальяжно опускает туда сушку.

– Я бы на твоем месте подумала о фигуре – не выдержала Ксения. – Молодые люди могут сколько угодно думать, что им нравится характер, вкус или душа. Но реально все решает объем талии по отношению к бедрам. Кстати, надеюсь, твой ухажер ничего не знает о твоем прошлом. Проблема может быть наследственной. Никто не захочет детей от…

Что-то оборвалось в груди Сони. Она сама не ожидала, что из груди могут вырываться столь злые и громкие слова.

– Ты сама ничего не знаешь, неудачница! У тебя было все: талант, красота… Но ты ничем не можешь воспользоваться! Не смей меня учить!

Лицо Ксении стало похоже на гипсовую маску. Мать молча вышла из комнаты. Сердце Сони разрывалось. Так хотелось побежать за Ксенией, попросить прощения и восстановить привычный баланс. Но и потерять новую, обретенную степень свободы, было страшней…

Выйдя на улицу и вдохнув влажный оттепельный воздух, Соня дышала глубоко и часто, словно испытывала недостаток в кислороде. Надо что-то делать. Просить Голицына, умолять – что угодно, лишь бы вернуться в Эвридику. А еще решить, где сегодня ночевать…

– В этой мастерской Володя живет, когда приезжает в Москву. Но пока они с Лилей в Петербурге, так что помещение в твоем полном распоряжении…

Элла с Соней свернули в Большой Гнездниковский.

– Квартира в доме Нирнзее? – не выдержала Соня.