Юля Лемеш - Хранитель времени

Затаила дыхание, стояла и ждала. Относительные сумерки делали все немного нереальным. Воздух пах старой бумагой и заношенной обувью. И тихо было. Как под землей. Нужно было решать – либо погодить еще немного, либо взламывать дверь. Решив не торопиться, я тихонько постучалась. Безмолвие коридора вдруг нарушили странные далекие звуки.

– Иазямага, – это во дворе соседи разговаривали диагональным способом.

То есть через открытые окна. Почему-то так общались только угловые жители. И никогда – поперек двора.

– Тук-тук, – сказала я двери.

Мне показалось, что тишина стала более плотной и осознанно бдительной. Словно тот, кто скрывался за дверью только что обратил на меня внимание. Сочтя это удачей, я тут же затараторила снова.

– Я считаю до трех и приступаю к взлому. Раз. Два. Три. Кто не спрятался – я не виновата.

Как только я прикоснулась фомкой к порогу, дверь начала отворяться. Медленными рывками. Без ожидаемого душераздирающего скрипа. И самое главное – передо мной никого не было видно. В отдалении чернел рояль. А вокруг – пусто. Значит, моя условная мышь стоит у стены прямо за дверью.

– Я вхожу, – предупредила я.

И кинулась на дверь как на амбразуру. Надеясь припечатать хитреца. Надо же посмотреть на Песочного человека хоть раз в жизни. Пусть даже в виде гербария.

Дверь шарахнула по стене как таран. Даже дом вздрогнул.

Переведя дыхание, я решила, что Песочному человеку настал полный кирдык и теперь можно поглядеть на его расплющенный труп. Но моим желаниям не было суждено сбыться. Он внезапного голоса я едва не удрала обратно в коридор вместе с дверью.

– Бу! Фонарик включать не вздумай. И отлипни от двери. Меня за ней нет.

Вопреки ожиданиям, голос звучал совсем не в том месте, как я предполагала.

– Факир был пьян и фокус не удался, – смущенно улыбаясь, сказала я и обернулась.

Откуда он про фонарик узнал? Вот гад! Я осмотрела комнату. Чуть левее за роялем темнота выглядела иначе. Похоже, там проем какой-то? Но явно без дверей.

Под ногами похрустывал мелкий мусор. И как я не старалась – Песочного человека не увидела. Меня это возмутило.

– Ты что прячешься? Неужели я такая страшная?

Этот гад выдержал длинную паузу перед тем, как ответить.

– Ну, красавицей тебя сложно назвать. Из десяти возможных – на шестерочку.

Обижаться было бессмысленно. Не тот случай. Сейчас главнее всего понять, кто меня так классно разыгрывает.

Как я ни старалась – никого живого рядом обнаружено не было. Зрение постепенно приноравливалось к полумраку и уже были видны орнаменты на обоях. Мерзкие и навязчивые. Из категории – не рассматривай нас долго, не то такое увидишь. У моей бабушки были когда-то похожие. Засыпая, глядишь на них, пока они не начинают двигаться. И трансформируются то в лица, то в рожи, то в цветочные узоры. Но морды опасных чудищ виделись чаще всего.

– Можно мне подойти к роялю? – спросила я и, не дожидаясь ответа, пошла трогать рояль.

Сняла с руки пакет с угощениями, бросила его на пол, открыла крышку рояльной пасти, а фонарик положила на клавиши. Отчего они издали невнятный потусторонний звук с подвыванием. Сыграть бы что-нибудь. Хоть чижика-пыжика. Для бодрости духа. Но я не обучена. Я только похоронный марш играть умею. Нашла ноту соль и повторяла ее, завороженная печальным звуком.

– Ты до сих пор тоскуешь?

У меня волосы на висках зашевелились, голос звучал прямо в левое ухо. И мне показалось, что он мне сочувствует. Хотя умело скрывает это.

Приглушенные звуки и полумрак привели к странному результату – перед глазами возникло лицо Панка. Улыбающееся. Слезы мигом навернулись на глаза. Даже жглись как кислота. Тоскую? Нет. Это не тоска.

– Я даже не знала, что будет так больно. Только не говори мне, что страдания очищают душу. И прочую религиозную лабуду я слушать не желаю.

– Не буду. Но ты совсем его мало знала. С чего бы такое сильно чувство? – пренебрежительно он говорил, немного издеваясь.

– По твоему мнению нужно много времени, чтобы полюбить?

Голос фыркнул. Ясное дело, ему мои слова показались глупостью. Дурак он. Из тех дураков, у которых только одно мнение верное – его самого. Остальные все ошибаются.

– Не хочу с тобой о нем говорить.

По-честному, мне не с кем о Панке говорить не хотелось. Это была моя память и моя боль. Наверное, много лет должно пройти, чтобы запросто рассказать, каким он был и какой была я вместе с ним. Но скорее всего, я так и помру, промолчав о своих переживаниях.

– Если тебя не видно, значит, тебя нет. Я даже призраков вижу. А ты – просто голосовая галлюцинация, – из вредности сказала я и ударила по писклявой короткой ноте.

– Так и есть, – в голосе сочился яд.

Обои на стенах местами были оборванные. Под обрывками таились полосатые. Наверное, если поковырять и их, то обнаружатся еще какие-то расцветки, под которыми наверняка есть газеты, пропитанные клейстером.

Потерев пальцы, я поняла, что на них почти нет пыли. Удивительно. Рояль просто обязан притягивать пыль.

– Я сейчас пойду вон туда. Мне хочется обследовать проход за комнатой, – мое предупреждение было простой вежливостью, но Голос всполошился.

– Даже не думай.

Но я уже сделал первый шаг.

– И не говори, что я тебя не предупреждал, – мне почудилась некоторая доля плохо скрытого ехидства.

Полутьма, гулкая пустота, угрозы – что еще нужно, чтобы рискнуть? Мне плевать было, какую каверзу задумал этот тип. Мне вообще терять нечего. Ну не убьет же он меня в самом деле?

Адреналин насыщал кровь как шампанское, которое я люто ненавижу.

Шаг за шагом, ведя рукой по скользкой полировке рояля, я двинулась к проему. Он чернел неприятно. Почти опасно. Как могильная яма.

– И все-таки я туда пойду.

Кто знает, что может скрывать эта темнота? Сердце колотилось как бешеный паровоз без тормозов и на склоне.

Рука опустилась ниже. Клавиши. Черно-белая музыка. Под которую можно плакать и рыдать. Интересно, из чего они сделаны? Слоновая кость? Варвары. Убить слона ради музыки. А черные – черное дерево?

Надо будет выкрасить зубы под цвет клавиш. И улыбаться всем рояльной улыбкой. Панк бы одобрил. Мы бы всем улыбались как два рояля. Особенно Вове.

Еще шаг. Рука дотронулась до затейливой подставки для нот.

Немного наклонившись, можно рассмотреть педали, колесики под толстыми ножками. Но я наклоняться не буду. У уверенного в себе человека спина должна быть прямой. И движения – спокойными.

Интересно, куда убирают подпорку, когда опускают крышку? Крышка в форме крыла. Полутонная туша с одним крылом. Подранок летающего музыкального бегемота.

– Время ожидания. Страшное время, – предостережение меня не смутило.