Мишель Альба - NUMERO

– Дон Керрадо принес нам печальное известие о кончине сестры Френсис.

„Мне недолго осталось“, – я помнила ее слова и свое предчувствие, что не увижу ее больше. Мне искренне было жаль мою аббатису, на время укрывшую меня от сует и проблем этого мира.

– Но… я не смогу отпустить тебя, сестра Лаура, с ней проститься. Ты нужна мне здесь. Это, – инфанта придвинула ко мне запечатанное письмо, – ее послание тебе. Возьми и можешь идти.

Последнее обращение Френсис ко мне неожиданно для меня ушло на второй план. Первый заполнил Керрадо.

– Я могла бы поговорить с вами?

Изабелла изумленно вскинула брови:

– Сестра Лаура, я же сказала, ты свободна.

– У меня всего один вопрос.

Я шла ва банк. Еще секунда, и меня бы вышвырнули без сожаления. И никакие Диор или „наполненности“ мазков не помогли бы. Перечить принцессе? Но эта встреча могла оказаться последней. Где бы я его еще увидела?

Меня спас Керрадо:

– Я слышал, у Вас завтра охота, Ваше Высочество?

Инфанта переключилась на предмет, более достойный ее

внимания, чем присутствие какой-то рисовальщицы. Она подхватила столь животрепещущую для нее тему, дав мне возможность с миром удалиться восвояси.

Но, в любом случае, я дала ему понять, что мне есть о чем с ним поговорить, хотя особой надежды на то, что он поддержит мою инициативу, не было.

Вернувшись к себе, я вскрыла печать. Письмо, поместившееся всего лишь на одной страничке, заставило меня призадуматься:

Сестра Лаура,

Бог призывает меня к себе, но, прежде чем уйти, я хотела бы открыться тебе и предупредить.

Ты была спасена Алехандро Керрадо, моим братом. Он с детства был отмечен Богом. Его Божественный дар в предугадывании событий. Но для всех он еретик, заключивший союз с дьяволом. Узнав, что он помог тебе скрыться от наших братьев по ордену, я пришла в негодование. Я сама, да и он, подвергались опасности расследования обстоятельств твоего появления в монастыре. Но он ведь мой горячо любимый брат, невинное создание, проклятый людьми за его дар. Я не могла ему отказать. Да и ты была в таком состоянии, что я не хотела взять на себя грех не помочь тебе.

Я не знаю, откуда ты пришла к нам, и кто ты на самом деле. Но я поняла, что ты просто запутавшееся дитя. Не знаю, в чем и почему. Но ты нуждалась в приюте, и наш монастырь его тебе дал.

Доверяя тайну о моем брате, Господом нашим умоляю тебя, сестра Лаура, никому не открываться. Я вынуждена была тебе все поведать, чтобы предостеречь упоминать где-либо обстоятельства твоего появления в монастыре и его имя.

Ведь его некому будет теперь защитить, что я и делала все эти годы.

В свой последний час я молюсь за тебя сестра Лаура, и за моего Алехито.

Padre Nuestro,

No nos metas en tentasion,

Mas libranos del mal,

Por todos los siglos.

Amen.

Кроме письма, в пакете я нашла и аккуратно сложенный шелковый платочек с монограммой „2(“.

– Я же предупреждал вас идти только прямо, никуда не сворачивать. Как случилось, что вы заблудились?

Я, вся во впечатлениях от письма Френсис, отстраненно подняла глаза на источник прозвучавшего вопроса. Алехандро, не переступая порог комнаты, улыбался, ожидая, пока я дочитаю письмо его сестры. И он мало соответствовал моим представлениям о зрительных и слуховых галлюцинациях.

– Я помешал вам, сестра… Лаура?

Опешив от неожиданности, я молча взирала на него, понимая, что количество его вопросов ко мне накапливается, и я рискую показаться невоспитанной, оставив их без ответа.

– Вовсе нет, – придушенный сомкнувшимися голосовыми связками ответ, тем не менее, удовлетворил моего неожиданного гостя, и он, посчитав его, видимо, приглашением войти, аккуратно прикрыл за собой дверь.

И тут я засуетилась.

– Прошу вас.

Зашуршав юбками, я заметалась по комнате, не зная, где усадить дорогого гостя, но он, невозмутимо проследив за моими „восьмерками в воздухе“, решительно остановил потуги на гостеприимство:

– Вам не кажется, что во-он то кресло именно то, где я могу присесть?

– Да, да, конечно, – я вслед за ним оценивающе взглянула на указанный предмет.

– Странно, но кресло рядом тоже довольно удобно, – Алехандро похлопал по сиденью, как бы проверяя его прочность, – ну, вот, полдела сделано. Место для беседы найдено.

Он, явно, подтрунивал надо мной, при этом оставаясь абсолютно серьезным.

Я послушно села напротив него, несколько ошарашенная таким быстрым развитием событий – мое желание с ним поговорить не просто поддержалось, а осуществилось почти без промедления.

– М-может вы хотите… (чуть не ляпнула „кофе“, но вовремя сообразила, что и это слово, и тем более сам напиток пока пребывают каждый на своем месте, то есть далеко за пределами этого места, а главное, времени)… что-нибудь выпить?

– Да, но не здесь, и не сейчас. Так, какой у вас ко мне вопрос?

Мне было весьма неудобно признаться моему спасителю, что все вопросы улетучились в тот же момент, когда до меня, с небольшим запозданием, наконец, дошло, кто мой гость, поэтому мне стоило немалых усилий их восстановить.

– М-м…, спасибо.

– Не понял, – Алехандро усмехнулся.

– Спасибо вам. Если бы не вы, не представляю, что бы случилось, если бы эти монахи схватили меня.

– Зато я представляю, поэтому вы сейчас здесь.

– А как вы оказались в том тупике?

– Я думаю, что разочарую вас, но совершенно случайно. Я собирался как раз из него выйти.

– А почему вы решили, что меня надо спасать? Может, я просто заблудилась в незнакомом мне городе?

– Хм, ваше стремление во что бы то ни стало просочиться сквозь стену, к которой вы приросли, странные предметы, которые вы так нежно прижимали к себе, не желая с ними расстаться ни при каких обстоятельствах. Наконец, увесистый булыжник, который вы, вероятно, хотели использовать не для забивания гвоздей. Этого вполне достаточно, чтобы понять, что тупик не являлся целью вашего пути. Скорее наоборот, вы страстно искали из него выход. Я вам помог его найти.

– Исчерпывающе, – я рассмеялась.

– Френсис поведала мне о ваших приключениях, – его лицо омрачилось.

– Расскажите мне о ней, – моя просьба не была праздной, я, действительно, знала о ней очень мало.

Алехандро задумался, и неожиданно улыбнулся.

– Она моя сестра. И старше меня намного. Наши родители уже и не предполагали, что я могу появиться на свет. Их я почти не помню. Френсис… заменила мне всех.

Алехандро подошел к окну, и его худощавая высокая фигура контурно обозначилась в ореоле рассеивающегося солнечного света. Он чуть горбился.

И я почувствовала к нему вдруг такой прилив нежности, что мне пришлось себя безжалостно ущипнуть, чтобы вызвать отлив, более уместный в данной ситуации.