Мишель Альба - NUMERO

Это были, наверное, самые краткие мемуары в мире.

Перечитав еще раз очерк о моих скитаниях, я с сожалением поставила заключительную точку, будто прощаясь с теми, кто когда-то это прочтет.

Вздохнув, набросила на холст тряпку.

Тихий стук в дверь вторгся в созерцательную меланхолию относительно потомков.

Кого еще принесло?

– Вероятно, я помешал вам, сестра Лаура, но я вынужден это сделать. Вы пригласите меня войти?

Я отступила, удивленная и одновременно обрадованная неожиданным визитом Керрадо.

– Я запру дверь. Никто не должен знать, что я здесь.

– Что-то случилось?

– Пока, – Алехандро повернул ключ в замке, – ничего не случилось. И не случится, если вы будете благоразумны.

Его резкий тон не очень мне понравился, но моя так и не высказанная точка зрения по этому поводу, видимо, его мало бы заинтересовала, судя по нахмурившемуся взгляду.

– Откуда вы, сестра Лаура?

Сердце на минутку замерло, но, быстро вспомнив о последствиях, застучало снова, и, я бы сказала, с удвоенный силой.

– Не понимаю, о чем вы?

– О вас, сестра Лаура, о вас.

Керрадо, определенно чем-то озабоченный, вдруг, совсем не вежливо притянул меня к себе, и так близко, что не надо было бы особенно стараться, чтобы поймать его губы для поцелуя. Но я решила пока подождать со столь откровенным проявлением моего чувства к нему. Ситуация накалялась, к сожалению, по другой причине, пока мне не известной.

– Вы можете мне довериться. Для этого у вас есть достаточно оснований. Нет? Чтобы помочь вам, я должен знать о вас хоть что-то. Итак?

Взглядом, исключающим сопротивление с моей стороны, он требовал ответ, буквально впиваясь в мои глаза и проникая все дальше вглубь, в самую душу, от чего в голове вдруг зашумело и что-то явственно щелкнуло.

Я, словно марионетка, ведомая искусным кукловодом, двинулась к подрамнику и вяло стянула с холста тряпку, представив Керрадо мою летопись.

Алехандро читал, а я безучастно следила за его реакцией. Мне почему-то было абсолютно все равно, что за этим последует.

– Ну, что же, это многое разъясняет.

Он обернулся, и на этот раз в его глазах я прочла, как ни странно, облегчение, будто он опасался получить другие, худшие, подтверждения моей исключительности.

Наваждение отступило, оповестив меня об этом прояснением в голове, и, как следствие, ко мне вернулась незамутненная помехами способность осмысливать ситуацию адекватно. А, точнее, я пыталась найти объяснение почему-то сорванной с подрамника тряпки и в результате бесстыдно обнажившемуся холсту.

Дар предсказания, о котором поведала Френсис, видимо, был не единственным, подаренным Керрадо Богом.

Я не могла усидеть на месте.

Пересказывая Алехандро мою невероятную историю, я носилась по комнате (благо размеры позволяли) и время от времени поглядывала на него, проверяя, насколько серьезно он ее воспринимает. И, надо отдать ему должное, он был великолепен. Наконец-то, я дождалась своего слушателя.

За эти годы я не смогла смириться со случившимся. Тоска по дому, пусть и забытому, по всему тому, что осталось там, в моем времени, включая такие незначительные для нас, тамошних, мелочи как обыкновенная микроволновка или утренняя газета, иногда так душила, что я, проплакав всю ночь, с трудом выстаивала утреннюю мессу.

Керрадо с пониманием отнесся к моим суматошным перемещениям, не произнося ни слова и не задавая вопросов.

Наконец, выговорившись, я застыла у окна, бездумно уставившись на ровные дорожки идеально распланированного паркового ансамбля перед дворцом. Все бы отдала, только бы оказаться на пусть и неказистой, маленькой улочке моего города (я не сомневалась, что там таковая существует), знакомой своими занюханными уже запахами семейного ужина, несущимися из открытых нараспашку окон.

Я повернулась к затихшему Керрадо.

– Я хочу домой. Все, что здесь, и… вы все, для меня далекое прошлое. Вы верите мне?

Он опустил глаза, до того не отпускавшие меня, и глухо произнес:

– Мне было бы трудно в это поверить, если бы не обстоятельства нашей с вами встречи и дальнейшие события. Уже тогда – помните? – когда я вас почти силой затащил в эти подземные лабиринты, я знал, что столкнулся с чем-то… не нашим.

Перехватив мой удивленный взгляд, он пояснил:

– Каждый знает, кто такие „черные“. Это во-первых. А сопротивление им означало признание вами, что вы… ведьма. Это во-вторых. Иначе, зачем и от кого защищаться? Но вы не знали ни о первом, ни о втором. Значит, вы не из наших мест. И, вообще, ни из каких других, особенно не отличающихся от наших по этим пунктам.

– А почему вы решили тогда, что эти ваши „черные“ причина моих волнений?

– Да весь ваш вид, – он усмехнулся, видимо, вспомнив ту, загнанную, меня, – одежда, более подходящая для пятнадцатилетней девочки. Вы по какой-то причине переоделись во что попало. Торчащие из под юбки странные туфли. Кстати, а что это у вас было на руке?

Я, без лишних слов разворошила ворох платьев, законспирировавших то, что у меня было не только на руке.

– Вот это? – я протянула ему часы.

Керрадо с любопытством постучал по корпусу:

– Что это?

– А вот еще, – я по очереди выложила перед ним плеер, зажигалку, сигареты, коробочку с рабочими инструментами, фотоаппарат, которым он более всего заинтересовался.

– Я не уверена, сработает ли, но попробуем, и вы все поймете без объяснений.

Последний раз – где-то с месяц назад – я сфотографировала свою келью. На память, так сказать.

К моему удивлению, он не просто сработал, а вспышкой (Керрадо дернулся, взмахнув руками и пытаясь защититься от яркого слепящего света блеснувшей „молнии") доказал состоятельность фирмы „Panasonic“, можно сказать, на века.

– Ну, полюбуйтесь на себя, – я поднесла к Алехандро экранчик фотоаппарата.

Он, что называется, спал с лица, рассматривая снимок.

Я прыснула, не сдержавшись.

Наконец, Керрадо перешел к словесной форме пережитых впечатлений:

– В ваше время наша церковь не осталась бы без работы. Как же это? Без красок? И в одну секунду! – он рассматривал, чуть ли не обнюхивая, цифровик со всех сторон, потом возвращался к фотке, разглядывая свою испуганно отпрянувшую физиономию в момент вспышки, – в это трудно поверить. Теперь я понимаю бедную Урсулу, – он поднял голову, – вы же ей тоже что-то продемонстрировали.

– Откуда вы знаете? – я насторожилась.

– К сожалению, знаю не только я. И поэтому я здесь.

Алехандро помолчал, собираясь с мыслями:

– Ваше появление в монастыре… Летисия, не у всех вызвало чувство радости. Одна из сестер ("Анна“, – пронеслось в голове) поспешила сообщить собратьям по ордену о невесть откуда появившейся особе, по всем приметам – ведьмы. Френсис оказалась под угрозой обвинения сокрытия вас, а, поскольку монастырь, с самого начала служил приютом для знатных лиц, как вы знаете…