Мишель Альба - NUMERO

Он запнулся, ища подтверждения моей осведомленности о населении монастыря. Я согласно кивнула, после чего он продолжил:

– … то он находится под неусыпным вниманием со стороны основавших его…, – здесь он вновь остановился, раздумывая, расшифровывать ли сказанное, но решил продолжить без уточнений, – … и все, что может показаться опасным для жизни монахинь, немедленно устраняется.

– Зачем же вы, зная обо всем об этом, направили меня туда?

– Да кто же знал, что вы решите выбрать более длинный путь, чем те сто метров, которые вам надо было пройти до выхода оттуда? – Керрадо недовольно поморщился, – я никак не предполагал, что вы заблудитесь. Вы должны были попасть в библиотеку, где в этот час находилась Френсис. Обычно послеобеденное время она проводит там. А она уж придумала бы, что делать дальше. Ну, что случилось, то случилось.

Он потер лоб:

– Я догадывался, что в монастыре есть некто, кто докладывает обо всем, что там происходит, следующему звену цепочки… охраны, и вынужден был принять меры.

Я поежилась, представив, что за меры принял Керрадо, дабы спасти уже не только меня, но и свою сестру.

– Зачем вы все это мне рассказываете?

Я понимала, что он осторожно, избегая подробностей, выдает мне информацию, известную не многим. Но я бы не хотела войти в число посвященных. По многим причинам. И прежде всего потому, что я совершенно не была заинтересована в моем участии в каких-либо дворцовых интригах. Не хватало еще оказаться замешанной в мясорубке истории. Честь, конечно, велика, но я не тщеславна. Уж как нибудь обойдутся без меня, тем более, что я тешила себя надеждой на восстановление порядка в этой самой истории, уже частично нарушенного, после моего исчезновения отсюда.

– Затем, что доносчица успела поделиться своими опасениями с Урсулой, нянькой и поверенной Изабеллы.

– Поверенной? – я усмехнулась, – как вы тогда объясните это?

Я подбежала к стене с „подзорной трубой“, и, отодвинув заслонку, пригласила Керрадо понаблюдать за тем, что происходит в покоях инфанты.

Он изменился в лице.

Приникнув к потайному глазку, Керрадо убедился не только в отличном обзоре явившейся перед ним картинки, но и стопроцентной ее слышимости.

Вернув рог оленя на положенное ему место, Алехандро прощупал всю стену и, убедившись в отсутствии еще каких-либо неожиданностей, наконец, повернулся ко мне.

Сказать, что он возбудился до крайности, это значит, ничего не сказать. Я даже на минуточку испугалась, как бы он не перепутал меня сейчас с Урсулой.

– Как вы узнали об этом? – его взгляд расчленял меня.

– Случайно. Вернулась раньше времени и застала Урсулу в моей комнате.

– Значит, она знает и обо мне.

На этот раз я, действительно, испугалась за ничего не подозревающую „поверенную“, что окончательно утвердило меня в мысли не ввязываться в исторические драмы.

Свечи догорали, и я решила на сегодня прерваться. Отступив, еще раз всмотрелась в Изабеллу на полотне. Мне нравилось. Три недели пролетели как один день. Я настолько была увлечена работой, что продолжала писать и в сумерках, выпросив у инфанты с десяток свечей. Она, подумав (не слишком ли накладно для бюджета государства?), согласилась, предупредив меня об экономном их использовании.

Ночью меня разбудил скрипучий шорох в углу спальни-мастерской. Первая мысль (и, признаться, без порицания желаемого) была – Керрадо. Я сжалась под одеялом, смутно представляя себе последовательность моих действий – вскочить и грозно-целомудренно потребовать объяснений или подождать с изъявлениями протеста против незаконного вторжения на мою территорию?

Пока я раздумывала, некто, крадучись, приблизился к постели и, придержав дыхание, прислушался к моему, срочно восстановленному, безмятежно-тихому, дабы не обнаружить себя. Почему-то я решила, что этот маневр более приемлемый в данной ситуации, пока я не узнаю, с кем имею дело. Алехандро – это одно, ну, а, если не он – это совершенно другое.

Нарушивший мое уединение, стараясь никак не проявить себя, неслышно ступая, проскользнул в сторону зеркала, что мне удалось подсмотреть сквозь щелку ресниц. И этот некто оказался вовсе не Керрадо, а… женщиной, попавшей в поле зрения лунного лучика.

Урсула? Что ей надо в моей комнате? Как она сюда попала? Дверь-то заперта.

Женщина обернулась, и я инстинктивно зажмурилась, забыв дышать. В ничем не нарушаемой тишине совершенно отчетливо услышала звук, будто шелестели бумагой.

Но, когда я, наконец, осмелилась открыть глаза, то, к своему удивлению, никого в комнате не обнаружила. Сердце заколотилось. Может, привидение? Я не трусиха, но предпочла бы избежать встреч с непонятными мне мистическими штучками, во всяком случае до тех пор, пока они не будут достаточно изучены.

Прождав с трепещущимся сердцем еще пару минут и убедившись в моем полном одиночестве, я занялась расследованием происшествия.

Дырка-прослушка в стене, видимо, была не единственным отверстием в этой комнате. Ведь женщина испарилась где-то в том углу, прямо противоположному двери.

Зажигалкой опалив огарочек свечи, подошла к зеркалу. Ничего особенного, если не восхититься в очередной раз отделанной разноцветным мрамором рамой, инкрустированной вдобавок драгоценными камнями и обрамлявшей чистейшее венецианское стекло, скопировавшее мою сосредоточенную в поисках потайной двери физиономию.

Я дотошно исследовала загадочный угол, а, заодно, и прилагающийся к нему шкаф, где свободно могла бы поместиться небольшая кондитерская, но в данный момент служившего убежищем для моего постепенно пополнявшегося, благодаря покровительницам, гардероба.

Не найдя и намека на что-либо, откуда могла проникнуть ко мне незваная гостья, я уже хотела было завершить на сегодня ночные бдения, когда обратила внимание на темную узкую полоску, скорее, едва заметную щелку между зеркалом и стеной. Если бы не события этой ночи, я бы, скорее всего, не придала бы этому никакого значения. Но азарт поиска обострил зрение, и я бы добавила и нюх, если бы он мог мне помочь.

Полоска означала не что иное, как подвижность зеркала.

Слегка надавив на раму, я не удивилась, как плавно она развернулась во внутрь… узкого каменного коридора, куда я, конечно же, и вошла.

Тайный ход уводил вправо, где свет свечи терялся, съеденный мрачной чернотой. Я оглянулась назад, боясь расстаться с безопасностью моей комнаты, но любопытство пересилило.

За поворотом последовал следующий, а за ним еще один. А за этим, вероятно, были и другие, потому что коридор ветвился дальше.

Но и того, что я увидела, мне хватило сполна – из глубоко выдолбленной ниши на меня плотоядно посматривал череп.