Мишель Альба - Инквизитор

Вода беспощадно хлестала истерзанное тело, но он никак не реагировал на искусственно созданное неудобство, продолжая безмятежно похрапывать под ее пристально-недоверчивым взглядом.

Накинув на голову капюшон, Доменик, поколебавшись, коснулась его бессильно повисшей руки. Никакого отклика.

А, может, он, действительно, болен? И ему просто-напросто негде жить? И весь этот убийственный маскарад, рассчитанный на слабонервных, всего лишь для того, чтобы, наконец-то, отоспаться где-то под крышей? Поэтому он и не сопротивлялся ее предложению. Пусть и под водой, зато в доме, где, может, потом и накормят.

Но это же бред. В конце концов, полно в городе дешевых гостиниц, а, чтобы купить булочку и стакан чая, не требуется заработок программиста.

Он, что? Нищий? Надо посмотреть, что у него в сумке. Может, там и ответ?

Доменик развернулась, повесила дождевик на крючок для полотенец и направилась в спальню.

Его потрепанная сумка сиротливо дожидалась хозяина у кресла.

Веревка, фонарь, пачки таблеток, сигареты.

Доменик нерешительно дотронулась до портмоне. Вправе ли она рыться в чужих вещах, а, тем более, в документах? С другой стороны, а, вправе ли он был забираться в чужой дом, более того, угрожать жизни хозяйке дома?

Отбросив ложное чувство стыда, Доменик расстегнула портмоне.

Итак: "Валерио Кастальди – впечатляет, если верить только слуху. Сорок два года – прекрасный возраст для авантюриста. Хм, из Рима – ну, что же, non tutto oro quello che luccica [4]. Что еще? Не женат и детей нет. Не факт. Как будто одно с другим связано".

Доменик пощупала "денежное" отделение, в отличие от хозяина пухлое. Поколебавшись, отстегнула кнопку. Ого, да здесь тысячи две евро. Значит, не из бедных.

Она задумалась: " Ну, что же, версия с ночлегом отпадает. Тогда, что? Все-таки, заговор?".

Ответ донесся из душевой. Валерио стонал, бессвязно что-то выкрикивая.

Доменик не верила своим глазам.

Валерио остервенело метался на стуле, елозя вместе с ним по скользкой напольной плитке и вот-вот норовя с него свалиться.

– Нет…, не-е-т…, пожалуйста…, – он то жалобно всхлипывал, то угрожающе рычал, то в отчаянии покачивался, – … ты не смеешь так…, Корделия…, не уходи…

– Эй! Что с вами? – Доменик не на шутку испугалась. Но он не слышал ее. Валерио, действительно, спал, не

в силах отмахнуться от того, что мучило его там, по ту сторону перегородки между реальностью и бессознательным.

Торопливо натягивая дождевик, она потянулась закрутить кран и прервать ночной кошмар ее "гостя", но… рука замерла на взлете.

На правом плече Валерио несмотря на плотный водяной поток, затушивший бы не просто искру, а и справившийся бы с очагом возгорания более внушительных масштабов, вспыхнуло, багровея и вздуваясь, маленькое пятнышко, штопором буравящее тело и рвано раздирающее кожу.

А вот еще одно, и еще…

Доменик, охнув, отшатнулась, рефлекторно ища тот самый фитилек, незримо поджигающий несчастного.

Валерио застонал сквозь сжатые зубы, и, дернувшись, грохнулся с "Луи", не выдержавшего учиненной над ним экзекуции и в знак протеста потерявшего одну из изогнутых ножек.

Удар, видимо, был довольно ощутимым. Он моментально проснулся, отплевываясь от заливающей рот воды и кривясь от боли.

– Уб… уберите воду, что стоите столбом?

Его окрик отрезвил Доменик, и она поспешно кинулась прервать водоизвержение, пролившееся напоследок еще парой капель на Валерио, и без того пропитавшегося, казалось, водой до костей.

– Полотенце. Дайте полотенце и принесите мне мою одежду.

Она послушно выполнила и это, забыв впопыхах снять дождевик, наследивший на ковре.

– Вот. Пожалуйста.

Доменик протянула ему требуемое, не отрываясь взглядом от зловещих пузырящихся пятен.

"Откуда? Господи! Откуда? Как такое может быть? Никакой подставы. Они появились прямо у меня на глазах. Могу поклясться", – она с трудом соображала.

– Вы желаете соприсутствовать при переодевании? Так сказать, бонус к увиденному?

Покряхтывая, Валерио осторожно промокнул воспаленную кожу, отбросил полотенце и потянул плавки вниз, что и заставило Доменик, наконец, оценить ситуацию адекватно и юркнуть в спальню.

Пока он возился в душевой, она допила уже холодный кофе, выискивая объяснение случившемуся: "Спокойно. Да, это ожог. Все очень просто. Ожог, внушенный бессознательным конфликтом, пережитым когда-то и не нашедшим положительное решение. Или оставшимся совсем без решения. И в результате полученного стресса иммунная система дала сбой. Да, скорее всего. Тогда почему не последовала реакция на воду? Как будто ее и не… ".

– Ну, что? Убедились? Или нуждаетесь в повторе?

Он прислонился к косяку двери в душевую.

– Расскажите, что вы видели в этот раз, – Доменик поставила чашку на стол, почему-то боясь встретиться с ним взглядом. Она чувствовала себя круглой дурой.

– Играл в песочнице с королем Артуром. Вы все еще думаете, что я фокусник-виртуоз?… Все то же самое. Только гораздо ближе. Еще пару шагов, и меня втянуло бы туда. Если бы не ваш стул.

Доменик нервничала, не в состоянии отмахнуться от видения вспыхивающей на пустом месте кожи.

– Когда, вы говорите, у вас впервые это появилось?

– Больше двух недель назад. А, точнее, двух с половиной.

Валерио вновь уселся напротив нее, но на этот раз его вид вызывал не просто сочувствие, а сжимающую душу жалость – глаза впали, нос заострился, болезненная бледность вполне могла посоперничать с естественным цветом лица покойника.

Она опустила глаза, боясь выдать себя, и сконцентрировалась на изучении крошечной щербинки на подлокотнике кресла: "Нет. Всему есть объяснение".

– Предшествовала ли этому какая-то стрессовая ситуация в вашей жизни, после чего вам потребовалась помощь? Не важно, чья. Психологическая, врачебная, дружеская.

Его ответ отвлек Доменик от созерцания щербинки, ушедшей по значимости далеко на задний план – Валерио зло рассмеялся:

– И ту, и другую, и третью оказал себе сам. После того, как… погиб мой пес. Зачем вам это?

Доменик подалась вперед:

– Вопросы я задаю. И не от нечего делать. Будьте любезны отвечать. Вернемся к вашему псу. Можно подробнее?

Валерио, помрачнел:

– … я нашел его на свалке. Кто-то поиздевался над щенком и выбросил. Я подобрал. Двенадцать лет назад. Выходил и не расстался с ним, даже когда надо было уехать на год из Италии. Ну, короче… Месяц назад Биг заболел. Бешенством. И… я сам его…

Он замолчал, борясь с севшим голосом, сиплостью подсказавшего, что он переживал в этот момент.

– Вы убили его?

Доменик видела, насколько ему тяжело вспоминать случившуюся трагедию, но только на предельно ясные и четкие вопросы, пусть и беспощадные, она могла получить того же качества ответы.