Нина Еперина - Голос крови

– Это ты так шутишь или мне сон снится? А может это фантастический роман?

– Танюшка! Какой роман! Спустись совсем на землю! Сама же кричишь караул! А ведь не ты одна кричишь! Действительно, собираются воедино силы, способные отбить завоевание нашей земли паразитами всех уровней! Именно поэтому и была создана эта ваша, то есть теперь наша, группа. Я принял решения влиться в команду, о чем и буду подавать рапорт туда! – Вадим показал пальцем вверх. – Мало этого, нам выделили в бункере помещение и под жизнь, и под лаборатории. Вот этим я и занимался. Как ты думаешь, и сколько времени оставалось на прочтение всей имеющейся информации? А её накопилось в наличии, уж поверь мне, не один вагон! А нисколько! Поэтому подкован я плохо, но твои рукописи и документы я прочел досконально, потому что, при подготовке доклада совсем наверх, нужно было убедить само правительство в том, что у нас получится.

– Убедил? – Таня улыбалась заманчиво и загадочно.

– А почему мы с тобой сейчас на этом ковре валяемся? Потому что судьба наша с тобой уже решена! Да! Моя дорогая! Если мы сами кривили душами и крутили по жизни носом в выборе спутников жизни, то Ангелы наши, которые лучше нас знают, для чего мы созданы и что должны делать в этой жизни, потому что не дают сильно сбиться с программы, «с пути прямого» решили быстрее нас. И вот, пожалуйста! Сейчас я обниму тебе крепко, крепко и буду любить жарко, жарко…

– И так до конца нашей с тобой жизни!

– А ты согласна?

– А я что-то могу поменять? Особенно, если наши Ангелы решили все за нас! Ты же сам сказал, что они лучше нас знают, что нам на самом деле надо, и это точно! Поэтому, посмотрели, посмотрели они на нас, придурков, да и уложили прямо на пол… – Таня притянула голову Вадима за уши двумя руками к себе и стала целовать громко и с причмоком, как бы шутя над самими собой…

Большой комфортабельный автобус шел по трассе. За окном мелькали придорожные кустики, иногда попадались большие деревья, между ними поля, уже засеянные чем-то. Таня не очень разбиралась в сельхоз культурах, но некоторые из них уже взросли яркой, молодой и сочной зеленью и ровными, аккуратными полосками-рядами тянулись в горизонт.

Таня очень любила весну. Эта, такая необыкновенно-ядовито-зеленая окраска, так не похожая на то, чем окрашены станут эти поля летом, радовала глаз своей необычностью. Таня прищурила глаза, и вся молодая зелень стала одного ровного зеленого сочного и яркого цвета, как бы посыпанного сверху солнечным светом, который бывает весной самым ярким! И Божьей Праной.

Если при солнечной погоде всмотреться внимательно в воздух вокруг себя, то можно было увидеть маленькие частички Праны, которые и, правда, кружились и вились вокруг. Они, как маленькие, маленькие золотистые червячки хаотично заполняли пространство в своем вечном движении. Раньше Танюшка о них не знала, поэтому никогда и не разглядывала воздух вокруг себя, как и все люди, но сегодня она уже знала, что пространство вокруг насыщено золотой красотой Божьей Энергии и иногда рассматривала, когда появлялось возможность увидеть и даже почувствовать их Душой. Иногда она видела их очень отчетливо, и ей казалось, что можно позвать их в уме, и они обязательно приблизятся к тому человеку, который знает об их существовании. Сейчас она очень хотела погладить их рукой или хотя бы одним пальчиком.

На душе у Тани было очень светло и радостно. Там поселилось счастье! Там даже пело и подпрыгивало от кайфа! В ней опять проснулась Любовь! Она в ней как проснулась, так в Душе и поселилась, а теперь там еще и распустилась, как куст сирени по весне и росла ни по дням, а по часам, распирая Душу до огромного размера. Ей там было даже тесно! И в сердце и в груди. Ей даже казалось, что из ее солнечного сплетения вырастает уже не куст, а огромное, ветвистое дерево, такого же ярко-зеленого, и молодого цвета, как и поля вокруг, и на нем распускается ветвистая крона, быстро покрывающаяся почками, бутонами, а потом и цветами необыкновенной расцветки. Все они были разные и по форме, и по цвету, и по запаху. От этого ее душа пела и источала необыкновенно тонкий аромат, от которого начинала кружиться голова….

Тане задремалось. Она уложила голову на подголовник сидения.

Сон наливался, наваливался на ее сознание, пока она не отключилась окончательно. И сон ей стал сниться необыкновенный. Она сидела на высоком, крутом берегу моря, свесив ноги с обрыва, и болтала ими. Ей было всего восемнадцать или семнадцать лет и на душе ее тоже было светло и необыкновенно радостно, как и наяву! Море плескалось внизу, по нему бликами золотилось солнце и прокладывало широкую дорогу прямо по верху мелких волн от ее ног и до самого горизонта, туда, к солнцу! Мир был распахнут и прекрасен. Тане вдруг так захотелось петь! И она запела! Но как! Она запела очень громко, и песня ее разливалась над морем и добавляла к золоту дорожки голубой, сиреневый, изумрудный и фиолетовый оттенки, которые радугой плавали между мелкими барашками. Тане показалось, что море откликнулось на ее песню и стало какого-то другого цвета, не голубого и не изумрудного. Точнее, оно меняло цвет от ее песни, как светомузыка в фонтане в курортном Сочи! Песня звучала не как самая необыкновенная, а так, как будто Таня пела в мощный микрофон, динамики от которого находились на той стороне моря! От этого песня разливалась во всем пространстве и вибрировала волнами, которые постепенно стали гулять по поверхности, в такт ее песни, как радуга, и теперь переливалось всеми охотниками, которые желали знать, где же сидит фазан.

– Тебе нравится в этом мире? – спросил кто-то около нее.

Таня повернула голову и увидела рядом прекрасного, белокурого юношу, с огромными, влажными и пронзительно голубыми глазами. Он сидел совсем близко и точно так же, как и Таня, болтал над обрывом ногами. Его тело было покрыто нежным загаром, торс был обнажен, а на теле была только набедренная повязка и все. Таня посмотрела сама на себя и поняла, что ее одежда тоже совсем не такая, которая должна была быть на ней. Она была в греческой тунике с одной открытой грудью, но ее это не смущало, и петь она не прекратила до самого конца этой красивой песни.

Когда она допела свою прекрасную песню и отзвучали последние аккорды музыки, юноша наклонился к ней и поцеловал в щеку.

– Ты пела необыкновенно! – сказал он. – Я удивлен.

– Вообще-то я петь не умею и никогда раньше не пела. – удивилась сама Таня.

– Это в том, другом мире ты не пела, а в этом у тебя талант!

– В каком том или этом?

– Ты новенькая? – спросил юноша. – Когда ты прибыла?

– Куда я прибыла? Я тебя не понимаю. – удивленно спросила Таня.