Феликс Сергеев - Где-то за окном

Мы заходим в тамбур и, по всей видимости, на охране срабатывает какой-то сигнал, потому что сидящий на входе пожилой, одетый в штатское мужик с автоматом начинает поворачивать голову в нашу сторону.

Белка сживает мою руку и говорит тихим голосом "Давай!".

И я тянусь к силе Инстанций, неожиданно близкой и мощной, подобной потоку. Помещение перед нами заволакивается тёмно-серой полупрозрачной пеленой, охранник практически не виден за ней, зато почему-то очень ярко выделяется совершенно обычного вида телефон на стене и налепленный рядом с ним бумажный плакатик "Бюро пропусков" с указующей стрелкой.

Мы делаем несколько шагов вперёд и минуем проходную, не заставив вертушку даже пошевелиться — хотя ощущения бестелесности совершенно не возникает. Затем что-то в моей голове щёлкает и окружающее меня пространство становится резким и фокусированным. И коридор — явно не тот, который просвечивал сквозь серую пелену секунду назад. Обычный такой учрежденческий коридор, по стенам — стеклянные секции, открывающиеся в комнаты. И ни души на сотню метров вперёд.

Белка сжимает мою руку сильно, до боли. Я оглядываюсь на свою спутницу и вижу, что её лицо искажено едва сдерживаемым ужасом, а сама она сотрясается крупной дрожью.

— Быстрее. Идём. — жалобно просит она.

3 9 Александр Солодов, вечер 19 июня, окрестности побережья Северной Итал и и

Мы разошлись по номерам. Лумиэль, сославшись на отвратительное самочувствие, отказался немедленно что-то объяснять — дай хоть отлежаться — будут тебе объяснения. Возможно, это было проявлением чрезмерного гуманизма с моей стороны, но, поглядев на него внимательно, я решил, что лучше бы действительно отстать от него с расспросами. Цвет лица — как был близок к защитно-зелёному, так и остался, да и шатало парня так, что казалось — вот-вот и упадёт в обморок, закатив глаза.

Мне и самому неожиданно захотелось вздремнуть — то ли бурные приключения, то ли нервная перегрузка — но спать тянуло просто невыносимо.

Проснулся я через несколько часов, разбуженный отвратительным фиолетовым сиянием, доносившимся от конфискованного у злодея стеклянного цилиндра.

Артефакт непериодически мигал, то разгораясь, освещая комнату дискотечными вспышками, то затухая почти до полного выключения. Вспышки были настолько сильны, что пробивались сквозь чёрный пластиковый пакет, в который я сунул непонятное изделие. Несколько секунд я тупо смотрел на происходящее, думая о том, что мне чрезвычайно хочется спать и может — ну его нафиг? Светит и светит. Потом решил, что, наверное, всё-таки

это может означать какую-то гадость. А ну как взорвётся, в самом деле. И, зевая, пошёл будить Лумиэля.

Товарищ мой отпер дверь не сразу, мне пришлось постучать пару минут. Наконец он, позёвывая нарисовался в дверном проёме.

— Да, нам, наверное, пора уже вставать, — сказал он сонным голосом, — ещё пол часика посплю и...

— Слушай, посмотри в чём дело. Там эта стеклянная хреновина мигает...

— Чёрт! — Сон мигом слетел с его лица, и, едва не отпихнув меня с дороги, Лумиэль бросился в открытую дверь моего номера. Я поспешил за ним.

— Возьми его скорее, за прозрачную часть. Там должно быть колечко такое на конце.

— Сам-то чего?

— Потом объясню. Мне нельзя. Сделай быстрее, они нас засекут!

Вот это мне совсем уж не улыбалось, и потому я хватанул со стола цилиндр, скинув пакет в котором он был на пол. — Ну?

— Поверни это кольцо против часовой стрелки. До упора. И нажми кнопочку в торце. Тоже до упора.

Я выполнил указания. После поворота кольца вспышки прекратились, лиловое свечение стало довольно слабым и монотонным. Стоило мне дожать кнопку до конца — цилиндр погас.

Детальки, которыми я манипулировал, были настолько прозрачны, что, не посмотрев внимательно, их практически невозможно было обнаружить. Цилиндр выглядел монолитом.

— Ну и может ты мне объяснишь, наконец, что всё это означает? — раздражение в моём голосе уравновешивалось всё нарастающей сонливостью.

— Там внутри симпатическая субстанция. У них, похоже, детектор находится в тригоне с жезлом — ответил Лумиэль. Это означает, что они с известной точностью могут засечь, где мы находимся. Или находились. До того момента, пока ты не сбросил все накопленные состояния симпатии, повернув колечко. А кнопка на торце — это просто предохранитель.

— И на каком расстоянии оно работает?

— Говорю же тебе — тут вопрос не в расстоянии. Они могут видеть траекторию, по которой мы двигались или будем двигаться с этим жезлом. Чем точнее местоположение, тем менее понятно, когда мы в этой точке были. Или будем.

— Ага, — фишку я просёк достаточно быстро — типа принципа неопределённости в квантовой механике? Либо время, либо координаты?

— Ну да, так он и есть. А я не мог за него хвататься, потому что эта... сука — лицо его морщится от злости — короче он с моим телом сделал полное соединение. Когда два носителя субстанции в коньюнкции, им нельзя физически соприкасаться. Нехорошо будет.

— А теперь я, стало быть, это соединение с детектором сбросил?

— С детектором не соединение. Тригон. Это в одну сторону. Впрочем, в общем, не важно — сбросил.

Когда оно мигать начало — это они поточнее пытались настроиться. Признак чтения.

— И ты... ты у нас, стало быть, носитель субстанции.

Лумиэль кивнул головой. Видно было, что ему очень не хотелось что-то объяснять, но и запираться — тоже как-то не получалось.

— А по-оему, ты просто — идиот.

— ???

— Время говоришь? Координата говоришь? Я только что по твоей же команде оборвал конец траектории у них на детекторе. Сбросив эту... твою... симпатию, блин.

Как ты думаешь, за сколько времени они тут окажутся?

Лумиэль изменился в лице.

— Давай ка валить отсюда, побыстрее. Я даже думать не хочу, может они в километре от нас уже. Они ж тут не полиция, официального статуса не имеют. Пристрелят нахрен... — у меня не возникло желания выяснять истоки такого пессимизма, и проверять его соответствие реалиям я не собирался.

Схватив пожитки по номерам, мы скатились по лестнице в гараж. Даже не стали отдавать ключи портье — благо за проживание было заплачено вперёд, нас ничто особо не держало. Ещё минута — и мы мчались вперёд по трассе, освещаемой уже заходящим за горизонт солнцем. Быстро темнело, на небе зажигались звёзды.

Мои внутренние ощущения были отвратительными. Сказать, что мне хотелось спать — это вообще ничего не сказать.

— Послушай, пробормотал я, решив бороться со сном путём разговоров — а они тебя самого не могут засечь этим детектором, если уж ты у нас — носитель?