Феликс Сергеев - Где-то за окном

Только сейчас я сообразил, что на мне нет рубашки.

— Ну. Под оградой. Там где они засохли.

Лумиэль ругается. Коротко, но нецензурно.

— Я вообще не понимаю, почему ты жив.Ты в Митс-Раим ехал — вообще что ли даже путеводителя не прочёл?

— А собственно?...

— Едва ли не на первой странице в любой брошюрки для туристов пишут "Не прикасайтесь к оградам частных домов". Народный обычай у них там — делать заборы из лисьей ягоды. И хозяина дома никто попрекать не будет, если что. Такие вот милые люди.

— Отморозки ненормальные.

Только теперь до меня доходит, что вся вечерняя сонливость, которая так донимала меня, — результат отчаянной борьбы организма с отравлением. Сработал один из патчей, давно уже, лет пять назад, поставленных на мою биохимию. Против гепатотоскинов. Кто б мог подумать, что вот так вот пригодится. Я, честно сказать, не ждал от него большего, чем повышения устойчивости к рыбному яду — однако же поделка-самопал анонимного хацкера сработала на диво качественно.

— А какого хрена мы сидим здесь? И как ты меня вообще сумел поднять? Или я сам шёл?

— Щаз. Сам. Тащил тебя на плече последние метров двести.

— А всё-таки?

— А ты вниз посмотри. Как ты вырубился, я к тому моменту уже успел сообразить, что дорога то — одна. Ответвлений нет, судя по карте. И ничто не мешает...этим...отзвонить в близлежащий городок, чтобы дорогу-то перекрыли. У них по всему побережью свои люди. Ночью ещё был шанс проскочить, некий. Но... понимаешь... так получилось, что я не умею водить машину.

И действительно, мне припомнилось, что когда мы брали автомобиль в консульстве, я не услышал ни слова возражений от Лумиэля, садясь за руль.

— Так что вот. Ушёл в темноте от дороги, а как хоть немного просветлело — полез наверх. Вместе с тобой.

Я глянул в указанном направлении и отыскал взглядом брошенный нами драндулет.

По соседству с ним стояли ещё два. И какие то тёмные пятна медленно продвигались в нашу сторону по склону горы.

— Так понимаю, это по нашу душу?

— Да. Старые знакомые.

— На таком-то расстоянии узнал?

— У нас зрение намного острее, чем у ....обычных людей. Ты сможешь идти?

Я с трудом поднялся на ноги, нашёл и надел рубашку.

— Вроде смогу. Только понять бы ещё куда.

— Обычные люди, говоришь — подумал я — Ну ничего. Очень скоро ты мне всё подробненько будешь объяснять — во что ты меня втянул, и кто ты сам такой.

— Нам бы продержаться до темноты, ответил Лумиэль после короткой паузы и, как мне показалось, с ехидцей, ухмыльнулся. Ночью-то мы по любому от них уйдём.

— Угу. До темноты. Дело нехитрое — всего-то пробегать часов двенадцать по горам — бормоча себе под нос, я двинулся следом за товарищем, направившимся в сторону склона. Так называемая тропа, по которой нам предстояло подняться, представляла из себя жалкое зрелище — узкая, только-только пройти, щель между двумя выступами скалы, с редкими углублениями-ступенями, выглядевшими так, что даже прикасаться к ним было страшно. И уклоном градусов 45. Местные жители, может быть, и пользовались этим безобразием, но лично я уже успел представить во всех подробностях, как такая ступенька разваливается под моим весом на отдельные камушки. И я качусь кубарем с высоты многоэтажного дома. Каким образом Лумиэль ухитрился втащить меня сюда — мне решительно непонятно, но я начинаю думать над тем, что, возможно, встреча с нагоняющими нас — не самый худший вариант.

Словно чтобы рассеять мои сомнения, откуда-то снизу раздаётся громкий сдвоенный треск.

— Недолёт, — говорит Лумиэль. — У них, наверное, бинокли — заметили, что мы уходим и решили попугать.

Если бы была оптика на стволе — мигом дырок понаделали бы. А так... из пистолета можно только случайно.

— И ещё. Он смотрит мне в глаза, и взгляд его неожиданно серьёзен, — я хочу тебе сказать... я хочу тебе сказать...

Я люблю тебя, Сашка.

42 Кирилл Костин, день 18 июня 2024 года, Москва

Искрящееся лиловое облако летит навстречу серой волне. И серое тает, растворяясь в лиловом, как кусочки сахара растворяются в чае. С лёгким едва слышимым шуршанием. Находившиеся под прикрытием Инстанций адепты не успевают ничего сообразить — лиловые искорки, попавшие на их "вторые тела" обеспечивают им качественную амнезию, вышибая кратковременную память. Разумеется, адепты немедленно теряют фокус. В этом месте можно находиться, только сознательно удерживая его перед внутренним взором. И потому ещё через несколько секунд перед нами остаётся пустой коридор. Куда попали эти люди в результате такой вот принудительной "эвакуации" — я не знаю. Но точно не хочу вслед за ними и потому мысленной командой приглушаю жезл. Теперь редкие фиолетовые лучи идут только с его торца, оставляя на потолке пустую полосу.

В голове моей слышен возмущённый вой и бормотание Инстанций — давно уже к ним не относились с таким неуважением. Но что они могут сделать в собственном М есте ? Как выяснилось — немногое. Тут просто нечему происходить. Максимум неприятностей, которые им удаётся доставить нам с Белкой— это "случайно" выпадающие панели фальшпотолка и стёкла коридорных окон. Но кроме лёгких царапин на моей щеке и большой, синей шишки на Белкиной голове, результата никакого нет.

Наконец, в моей голове раздаётся голос:

— Чего ты хочешь?!!! — Он гремит, как будто мне в ухо кричат из мегафона.

— Вы знаете. — Я не собираюсь вдаваться в длительные дискуссии.

— Ты разрушаешь. Забирай её и уходи.

Впереди, метрах в двадцати распахивается дверь и оттуда появляется Алёна. Она деревянным, механическим шагом идёт в нашу сторону. Лицо её пусто и бессмысленно.

Самая Прекрасная Девушка одета в строгий деловой костюм. Даже с галстуком. Ей это не идёт — думаю, будь она в сознании, эту форму одежды она бы не одобрила.

Справа от меня Белка начинает бормотать:

— Так, так. Судя по всему, посылочку придётся оставлять прямо здесь...

Краем глаза я замечаю, как она шарит в надетом за спиной рюкзаке, и поражаюсь неестественной, странной для человека гибкости её тела. Мне бы так не выгнуться.

Тем временем, Алёна подходит ближе и внезапно, вытянув руки вперёд, бросается на меня.

События начинают происходить почти одновременно.

Белка кидает почти под ноги какую-то коробку, извергающую из себя клубы зелёного дыма. В этот момент она на мгновение выпускает мою руку и с громким криком начинает исчезать, теряя цвет и становясь полупрозрачной.

Соседние двери офисов распахиваются, и на нас толпой несутся манекены-клерки — они бездумны, и потому не опасны, хотя могут просто задавить массой.

Я попадаю локтем руки Алёне в подбородок — мне некогда убирать жезл, а прикасаться им к девушке я не хочу — так как результатом станет мгновенный уход её из картинки в неизвестном направлении.