Феликс Сергеев - Где-то за окном

Если мой коммуникатор в течение пяти минут перестаёт получать радиоответ от феньки — он удаляет из своей памяти все пароли доступа и адреса серверов с которыми я работаю. И заодно чистит адресную книгу, архив электронной почты и прочую интересную информацию. Это не страшно — пароли я могу восстановить, а прочая информация... да фиг с ней, с информацией — важное бэкапится, неважного не жаль. За те 26 лет, которые я активно работаю с компами, я ухитрился накопить такие груды информационного мусора, какие, возможно, не набирал архив крупного завода или даже какого-нибудь министерства в докомпьютерную эпоху. Сейчас намного проще и дешевле наращивать объем запоминающих устройств, чем разбираться с тем, что там нужное, а что не нужное, что стереть, а что — оставить. Вот и кочует из машины в машину вместесте со мной двухдесятилетней давности электронная переписка, тексты в давно устаревших форматах текстовых редакторов, какие-то левые исходники, слепленные на раз, кряки к давно ненужному софту, забытая музыка, древние видеоклипы и прочая мутотень. Когда я умру, мой гроб нужно будет оборудовать стотерабайтным винтом, и слить всё это безобразие туда. Если влезет.

Windows правда на коммуникаторе всё равно должен был остаться. Да и скинутый мне биософт тоже не был промаркирован как подлежащий стиранию — но с этим поделать было уже ничего нельзя.

Окон в комнате, служившей мне местом пребывания не было, светопанель на потолке была отрегулирована на ортодоксальный режим — спектр излучения идентичен солнечному, интенсивность строго соответствует среднему показателю на июль месяц. Хотелось спать. Из двери, открытой в коридор, просматривался угол стола дежурного по этажу, но и там не было ничего интересного.

— Александр Дмитриевич, пожалуйста, пройдите в 314ую комнату. — голос, раздавшийся со стороны коридора, вывел меня из скучного отупения.

Пройдя несколько шагов по такому же лимонно-скучному коридору я оказался в кабинете следователя. Не в пример к другим помещениям КЭБ, в которых я успел побывать за сегодня, обстановка была домашней и уютной — видно, что человек проводит здесь большую часть своей жизни и хочет, чтобы ему, хорошему, было комфортно и радостно. Цветы на окне были политы, декоративное панно, закрывающее дверцы шкафа — явно авторской работы, не штамповка — в правом нижнем углу — размашистая подпись автора, сделанная лиловой тушью. На столике возле входа — чайный сервиз.

Радушно улыбаясь, старший следователь Комитета Экономической Безопасности А.В.Чекмарёв, с которым мне уже довелось пообщаться почти сразу после моего, хм...попадалова в руки служителей закона, указал мне на стул.

— Ну что ж, господин Солодов, сказал он. Я бы не назвал Ваше задержание досадным недоразумением., оно было вполне оправданным. Поэтому извиняться мы не будем. Вы, конечно же, не могли знать о том, что преступники, находившиеся в соседнем с Вашим работодателем помещении, по ошибке переместили информацию на Ваш флэш-брелок. Не могли они предположить, что буквально в метре от их собственного резервного радиоканала мог находиться ещё один с точно такими же типовыми настройками. Неосторожно с Вашей стороны, неосторожно для системного администратора...

— Да вот, знаете ли, я его обычно в отключённом состоянии ношу, вряд ли кто-то успел бы туда залезть...

— Однако ж, залезли. Что, впрочем, им не помогло. Хотя и не пошло во вред. Логи они затереть не успели на своём сервере. По ним видно, что это был именно Ваш флэш. DIN-код — штука уникальная для каждого устройства.

— Да я, вообщем-то не отказываюсь, ответил я.

— Это хорошо. И где же информация?

— Стёр. Я-то думал, что там просто резервная копия. А тут мне новый софт прислали, записать его некуда было, ну я подумал — завтра снова копию сделаю, а пока на её место софт запишу.

— Ворованный. А в коммуникаторе Вашем, что подозрительно, никаких следов Вашей работы с ним, ни единого телефона, документа...

— Я на коммуникаторе по дороге домой операционку переставил. А что до якобы ворованного софта, то давайте разберёмся, — я уже понял, что это было единственное, на чём меня было возможно зацепить и лихорадочно обдумывал наилучшею линию защиты. Вопрос с использованием нелицензионного программного обеспечения для биосинтеза был достаточно сложен и запутан, чтобы дело дошло до суда. При честной игре со стороны КЭБ, конечно. Но стоило ли ждать от них честной игры?

— Да не собираюсь я с Вами разбираться по такой ерунде. Хотите травиться — травитесь, дело Ваше. Лишь бы не пытались продать кому-то. Собственно говоря, Вы свободны, можете идти.

С этими словами следователь достал из ящика стола прозрачный пакет с отобранным у меня имуществом и передал его мне.

— Убедитесь в сохранности и подпишите протокол об отсутствии претензий. — Сказал он, пододвигая ко мне официального вида бланк.

Рассовав барахло по карманам, я пробежал бумагу взглядом, и, не особо вдумываясь в его содержание, поставил подпись. Мысли мои были заняты другим.

— Простите, а всё-таки, что с теми людьми, которые напали на меня возле дома? Вы не задержали их?

— Конечно же нет. То, что это были не сотрудники КЭБ — я Вам уже объяснял. "Соседи" часто используют наши документы для оперативного прикрытия. Так же, как наша опергруппа использовала для прикрытия своей операции форму и документы дружинников. Очевидно, у них к Вам какие-то вопросы. — тон, которым мне это было сказано, был абсолютно равнодушен, а на мои дальнейшие двухминутные попытки выяснить подробности о том, что это за "соседи" такие, я получил лишь вежливое "извините".

— Ну извините, так извините, — бурчал я себе под нос, выходя из здания комитета, не больно то и хотелось. Бормотать то я бормотал — но по сторонам оглядывался. И в самом деле — не ожидают ли меня где-то неподалёку эти таинственные "соседи"? Выяснять этот вопрос мне решительным образом не хотелось. Ещё меньше мне хотелось домой — не ждут ли те же люди меня на собственной квартире?

Поэтому, не теряя ни секунды времени, я бодрой рысью пробежал к остановке монора, благо находилась она буквально перед выходом из КЭБ... Серая асфальтовая дорожка прокрутилась за спину и я плюхнулся в кабинку. Последнее, что я увидел на тротуаре — это рыжеволосая пигалица тинейджерного вида, игравшаяся с точно таким же непонятным гаджетом, как виденный мною днём, когда я собирался ехать домой . Синие и жёлтые огни на сером корпусе мигали вызывающе ярко, но очень скоро остались за моей спиною...

4 Кирилл Костин, Москва, 14 июня 2024 года, утро

Наша контора снимает помещение на третьем этаже какого-то здания, сильно напоминающего

школьное. Хотя, конечно, это точно не школа: такое расположение комнат в школе никак невозможно. Хотя, конечно, школа или не школа — теперь куда ни ткнись — всюду 'офисный комплекс'.