Феликс Сергеев - Где-то за окном

обещаны), то нам заплатят хорошие деньги. А главное — мы, как фирма, перейдём в другую весовую

категорию.

Дверь открыли. Зачем-то входит В.И. Напряжённо так:

— Кир, кончай работу. Все собираемся в кабинете у шефа. Заказ снят. Будем теперь решать, что

делать.

И, не меняя тона:

— У вас ружья, и вы мерзавцы.

Уже не таясь, в комнату заходит здоровенный белобрысый мужик. В чёрной маске и неизвестном мне обмундировании. Тоже чёрном. У него и вправду ружьё, и выглядит оно вполне убедительно.

Блядство дикое! Это наезд. Причём охрененно серьёзный: мы регулярно вкладываемся в собственную

безопасность, к нам никакая шобла не может подойти ближе километра, да и конторы вроде нашей

хрен нас пробьют, пробовали. Это кто-то совсем посторонний, очень сильный и очень наглый.

Хорошо хоть, некоторые наши штучки работают. Иначе В.И. ничего сказать не смогла бы.

Значит, главное — без паники. На счету у меня ещё что-то есть, нарушить контакт я не успел.

Вкладываемся:

Я ловлю солнышко и начинаю говорить:

— Хочу выпасть из картинки, хочу быть незаметным, ходить незаметным и делать незаметное, я так

хочу.

Разумеется, мужик пришёл за мной. Разумеется, фольгу он у меня пытается отнять. И отнял бы,

если бы мог сосредоточиться на своём намерении. Но рабочую фольгу отдавать нельзя. Я её

сворачиваю и кладу за щёку. Мужик тут же о ней забывает. Меня, впрочем, он уцепил за плечо, так

что вырваться я не могу. Ну и хрен с ним: он, конечно, видит, что кого-то держит, но не очень

понимает, кого он держит и зачем. А когда он меня выпустит, вообще забудет. Правда, удрать мне

таким образом не удастся: если я слишком удалюсь от своей картинки, то попаду в их картинку, и меня,

скорее всего, накроет. Но я и не собираюсь бежать: буду болтаться где-то поблизости от того, где

бы они меня хотели видеть.

Палыч и Макс в кабинете, набитом вооружёнными людьми. Там же девочки, полуголые — похоже, их

вытащили "как есть". Серёжи не видно, но он где-то здесь, чую. Видимо, тоже успел вложиться

каким-то образом.

Ну да нас это не спасает. Им ведь не нужны мы. Им нужно сорвать заказ, это ясно...

5 Александр Солодов, Мос ква, 14 июня 2024 года, вечер

Центр Москвы вечером, где-то начиная с пяти часов — это совершенно неделовое место. Концентрация кабаков превышает все возможные нормативы. Концентрация зевак, вышедших погулять после противной офисной работы превышает всякое воображение. Да и пионеры подтягиваются из дальних, спальных районов. Поклубиться. Кстати, забавное слово — 'пионер'. В прошлом так звали детей среднего школьного возраста, входивших в специальные военизированные отряды, организованные государством. Нынешние — строем не ходят, на государство плюют. А всё равно — остались пионерами. Только возрастная граница сдвинулась, перешагнув начало половой зрелости... Я вышел на Пушкинской площади, неспешно протолкнулся сквозь толпу до Манежной, обошёл памятник Жукову, пальцами левой руки показал рога телекамере наблюдения, обозревающей пространство под хвостом у маршальского коня и легким, прогулочным шагом двинулся к скверу Большого Театра.

Около полутора часов я торчал на лавочке сквера, мрачно пялясь на фонтан, ворон, прыгавших вокруг в поисках поживы от туристов и самих туристов, фотографировавшихся на фоне театра. Идти домой — совершенно бесперспективно при текущем раскладе ситуации. Ждут там меня или нет — экспериментально выяснять совсем не хочется. Вписаться к кому-то из знакомых? Есть варианты, и, пожалуй, так и придётся поступить...

Мои размышления были прерваны знакомым голосом, раздавшимся слева.

— Ну, рассказывай, что там у тебя. — Задумавшись, я даже не заметил, что ожидаемый мною человек уселся в на соседнюю, стоящую почти впритык к моей лавочку. Он не смотрел на меня, уставившись в пространство.

Значит, не зря я кривлялся перед камерой. Я говорил, стараясь вспомнить максимум подробностей. Он молча смотрел на воду. Думал, наверное.

— Ну, вот что. Ты, это, сиди, жди здесь. Часа полтора. Тем более, что тебя всё равно какие-то орлы тут пасут. Ты пока здесь сидел, мы их на камеру засняли. Потом к тебе подойдут, скажут, что делать дальше.

Мой собеседник неспешно встал, сделал шаг в сторону фонтана, я машинально дёрнулся вслед за ним....

Дальнейшее происходило с поистине фантасмагорической быстротою... люди, кинувшиеся к нам со всех сторон. Пятеро, нет, шестеро людей, попытавшихся сбить нас на землю, нацепить наручники на уже заломленные за спину руки. И другие люди, выскочившие из стоящих рядом автомобилей, поднявшиеся с лавочек, появившиеся, как мне казалось, просто ниоткуда, чуть ли не из воздуха. Бросающиеся на тех, первых. Все они в штатском, и различить где свои, а где чужие мне удалось только потому, что одни утаскивали других в эти самые стоящие рядом автомобили. Во время свалки меня успели уронить на колени — я поднялся, отряхнул вымазанные пылью штаны...

6 Кирилл Костин, Москва, 14 июня 2024 года, утро

В комнате уже практически все наши сотрудники. И много людей в масках. Трое из них зачем-то вкатывают в центр комнаты тележку с древним, прошлого века телевизором. Экран телевизора светится больно и ярко, заставляя отвести от него глаза.

Я стараюсь не обращать на захвативших офис людей внимание — меня нету в картинке, нету в картинке, пусть меня нету в картинке! Если не переносить своё внимание на них, а смотреть как бы мимо, замечая их краем глаза у меня есть серьёзный шанс остаться незамеченным. Один из незваных гостей что-то спрашивает у Макса, протягивает руки к клавиатуре Максова компа, комп немедленно гасит монитор. Макса бьют прикладом в живот, люди в форме начинают надевать на всех наших наручники, заламывают им руки за спину. То, как они это делают — наверное очень больно, наручники жёсткие, я чувствую, как болят руки у Инги, но не думаю, не думаю об этом. Рву зубами фольгу в мелкие клочки, глотаю её и вкладываюсь, вкладываюсь по настоящему! Я доволен, доволен, пусть всё будет как будет, властью управления, волею Инстанций, пусть заказанная нами картинка останется, пусть наш контракт будет выполнен, я так хочу. Пусть я уйду из картинки, пусть меня не будет в чужой картинке! Окружающее меркнет и я теряю ориентацию в пространстве. Делаю несколько шагов. Лёгкий толчок в спину... Голова кружится — кажется, я лежу на холодном каменном полу, глаза закрыты, а желудок... такое ощущение, что в него налили бензина. Или кислоты. Хочется вывернуться наизнанку, но не могу. И запах. Сильный, резкий. Отдалённо напоминающий запах бензина, но почему-то вызывающий одновременно мысль о каких-то цветах. Последнее что я помню — это отчаянную попытку встать на ноги.