Крис Скиннер - Человек цифровой. Четвертая революция в истории человечества, которая затронет каждого

Один из моих друзей живет в Лондоне, семья у него в Швейцарии, выходные он, как правило, проводит на юге Франции, а его компания расположена в Сингапуре. Мы так живем, поскольку можем себе это позволить, но представьте, что вы рассказывали бы викторианцу, какой будет жизнь век спустя. Он счел бы вас идиотом. Сегодня мы называем идиотом того, кто утверждает, будто наши внуки будут жить на Марсе. На другой планете, можете представить?

Я могу. Я часто размышляю о пятой эпохе в истории человечества и о жизни в космосе. Очевидно, мы движемся именно в этом направлении. В каждом из нас есть исследовательская жилка, и теперь, когда мы почти полностью изучили Землю, все активнее исследуем космос. Современные технологии нам это позволяют – достаточно вспомнить ракеты-носители многоразового использования компании SpaceX. Похоже, если нас что и ограничивает, так это наше воображение.

На конференции в Люксембурге я сделал доклад о путешествиях нового поколения. После один из слушателей подошел ко мне и сказал: «Я полностью разделяю ваши идеи о жизни на Марсе. Люксембург уже приобрел лицензию на горнодобывающие работы в космосе». Я попросил пояснить – оказалось, что эта европейская страна заинтересовалась добычей полезных ископаемых в космосе еще в 2016 году, когда министерство экономики выступило с инициативой «Космические ресурсы». Ее цель – «разработка правовой и нормативной базы, которая в будущем гарантирует стране получение в собственность тех минеральных ресурсов, что могут быть добыты на околоземных космических телах – например, на астероидах». В августе 2017 года Люксембург провел через Европарламент первый европейский космический закон, гарантирующий права собственности компаниям, которые будут добывать ресурсы в космосе. Это было сделано в ответ на американский космический закон, принятый в 2015 году, согласно которому большинство стейкхолдеров такой компании должны базироваться в США. Европейский закон не налагает никаких ограничений на местоположение стейкхолдеров. Кроме того, Люксембург интегрируется в космическую добывающую промышленность; в ноябре 2016 года страна инвестировала €25 млн в компанию Planetary Resources, работающую в этой сфере. Сегодня космос – реальность; он представляет и коммерческий интерес.

Так все и складывается. Мы научились путешествовать между деревнями пешком, затем между городами верхом, потом стали ездить в другие страны на поезде и на автомобиле, а теперь облетаем целый мир на самолете и задумываемся о добыче полезных ископаемых в глубоком космосе. Это произошло всего за два века. Интересно, как мы будем путешествовать в 2110-е?

В последнее десятилетие благодаря открытому исходному коду, облачным технологиям, API и приложениям возникла новая финансовая структура. Ее принято называть финтехом. Что же такое финтех и какова его роль?

Финтех – это новый гибридный рынок, интегрирующий финансы и технологии. Он связан с традиционными финансовыми понятиями (оборотным капиталом, каналами поставок, обработкой платежей, депозитными счетами, страхованием жизни и т. д.), но работа с ними строится на основе новых технологических процессов.

Финтех – это новая индустрия, и рассуждать о ней в привычных нам терминах неверно. Мы же не можем назвать, например, Amazon только ритейлером или только интернет-магазином. Я бы сказал, что это цифровой сервис по выполнению заказов, но лишь потому, что Amazon действительно выполняет заказы клиентов, а также предоставляет услуги с помощью Amazon Web Services (AWS). Это компания, действующая на совершенно новом рынке.

По той же причине я не расцениваю финтех как НИОКР-сегмент финансового сектора – это новый, недавно зародившийся рынок цифровых финансов, который со временем заменит традиционные финансовые рынки.

Крупные влиятельные компании, оказывающие технологическую поддержку финансовому сектору в ХХ веке (IBM, Unisys, NCR и т. д.), не являются представителями финтех-рынка: они поставщики технологических решений.

Не вполне точно характеризовать молодой финтех как компании, напрямую (без посредников) предоставляющие традиционные финансовые услуги при помощи новых технологий: некоторые крупные игроки на этом рынке превращаются в финтех-компании и многие финтех-компании оказывают услуги состоявшимся игрокам. Требуется более точное определение.

Мы говорим о финтехе так, будто это единый феномен, хотя на самом деле это совокупность нескольких феноменов. У этого рынка есть свои особенности, возникшие более десяти лет назад, и их нужно описать подробнее, поскольку (как и в случае с технологиями в целом) одни возможности финтеха сейчас на гребне волны, другие стагнируют, а третьи только становятся мейнстримом.

Речь идет о миллиардных инвестициях, о волне стартапов, о вызовах, которые эти стартапы бросают банкам, о том, как эти компании осваивают новые пространства и территории. Всего за три года, с 2013 по 2016-й, в финтех было вложено $100 млрд – таковы подсчеты KPMG, изложенные в The Pulse of FinTech Report: Q4’16.

До недавнего времени очень любопытная ситуация складывалась в США: Кремниевая долина обзавелась сетью инвестиционной поддержки. Конечно, инвестиции уже не так велики, как раньше, но все равно объемы впечатляют – ведь зарекомендовавшие себя игроки вроде SoFi могут получить инвестиции в полмиллиарда долларов от Silver Lake Partners: в этом случае компания стоимостью всего $4,3 млрд получила финансирование в $1,89 млрд.

Источник: KPMG International; PitchBook

В Азии финтех также процветает, хотя его возможности осознали не так давно, и поэтому он отстает от большинства европейских и американских финтех-сообществ на два-три года. В 2016 году в Азии зафиксированы рекордные инвестиции в финтех со стороны таких компаний, как Ant Financial (оценивается в $60 млрд). Думаю, на этом рынке продолжится игра на повышение.

Европа убедилась, что Брексит 2016 года остудил лондонский инвестиционный климат. По данным Innovate Finance, после него инвестиции в британские финтех-стартапы снизились на треть – с $1,2 млрд в 2015 году до $783 млн на следующий год. По данным KPMG, ситуация еще хуже: компания зафиксировала падение инвестиций на 85 % – с $4,6 млрд в 2015 году до $654 млн в 2016 году.

Источник: KPMG International; PitchBook

Это не означает, что Лондон утратил свое значение. Город по-прежнему славится как один из глобальных финансовых центров, предлагающий инвесторам не только бурно развивающийся сегмент технологических стартапов, но и здоровую среду, в которой финтех-компании могут зарождаться и расти. Это отличает Лондон от остальной Европы, где инвестиции в финтех-стартапы снизились на 80 % – с $10,9 млрд в 2015 году до $2,2 млрд в 2016 году.