Уильям Саймон - Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера

Шерман быстро заверил меня, что Рон не имел доступа к материалам моего дела, но суть была не в этом. Эти люди определенно играли не на моей стороне. Когда я все осознал, я просто вызверился на Шермана за его пустые обещания какой-то активной защиты. Я также не меньше злился на себя за то, что доверился ему.

Действия Шермана никак нельзя было назвать тактикой вменяемого адвоката. Он ратовал не за освобождение меня из-под стражи, а прямо требовал, чтобы власти предъявили мне обвинение. «Если у вас есть что-то против моего клиента, просто обвините его и давайте переходить к процессу», – настаивал он. Для представителя защиты такие действия были просто вопиющими. Однако его послушали и предъявили мне обвинения.

26 сентября 1996 года, когда я уже провел в заключении почти полтора года, расширенная коллегия присяжных (Большое жюри) Лос-Анджелеса предъявила мне обвинения по 25 эпизодам, в том числе в незаконном использовании компьютера и мошенничестве в телефонных сетях (копирование патентованного исходного кода), в захвате средств доступа (компьютерных паролей), повреждении компьютеров (установка бэкдоров). Разумеется, весь этот материал добавили к первоначальным обвинениям в клонировании сотовых телефонов, выдвинутым мне в Рейли.

Для такого стесненного в средствах обвиняемого, как я, судья мог либо назначить федерального государственного защитника, либо обратиться к когорте так называемых наемных адвокатов. Это адвокаты, которые занимаются частной практикой и берутся защищать неимущего клиента за небольшую долю того гонорара, который потребовал бы любой серьезный профессиональный адвокат. На тот момент услуги наемного адвоката стоили 60 долларов в час. Моим защитником стал наемный адвокат Дональд Рэндольф, а новые обвинения должен был заслушивать судья Уильям Келлер. В судейском сообществе его звали киллером Келлером, так как, по словам завсегдатаев судебных заседаний, тот обвиняемый, которому выпадало горе получать приговор от Келлера, просто признавал себя виновным и нес максимально суровое наказание. Киллер Келлер был главным вешателем в Центральной Калифорнии, то есть он чаще других выносил смертные приговоры. Для любого обвиняемого он был сущим кошмаром.

Мне же крупно повезло. Другие дела, по которым я проходил, должна была заслушать судья Марианна Пфельцер, та самая, из-за которой я загремел в карцер на восемь месяцев. Пусть так, но у нее хотя бы не было такой ужасной репутации, как у Келлера. В тот раз я чудом избежал катастрофы.

Адвокат Рэндольф попросил у судьи Пфельцер разрешения передать ей новое дело. Он сослался на правило наименьшего номера. Это правило допускает объединение нескольких дел и слушание их тем судьей, который отвечает за ведение дела с наименьшим регистрационным номером в книге записей, то есть того, что проходит под наиболее ранней датой. Поскольку эти эпизоды были связаны, она согласилась. Через девять месяцев меня осудили по 25 сравнительно мелким эпизодам. Наконец-то удалось принять решение по делам, совершенным в Рейли, и по нарушению предписаний условно-досрочного освобождения. Меня приговорили к 22 месяцам тюрьмы. Я уже провел за решеткой на четыре месяца больше этого срока. Адвокат Рэндольф немедленно подал прошение о слушании по вопросу того, чтобы удержать меня под стражей, ведь теперь я мог рассчитывать на освобождение под залог. Верховный суд предоставляет каждому обвиняемому право на проведение слушания о залоге.

Когда мой адвокат сообщил судье Пфельцер, что подал документы на проведение слушания о залоге на следующей неделе, прокурор возразил. Он отметил, что я склонен к побегу и представляю опасность для общества. Ее Честь сказала: «Я не отпущу его под залог, поэтому нет никакой необходимости в таком слушании. Снимите его с повестки дня».

Этот эпизод получил широкую огласку как грубое нарушение моих конституционных прав. Мой адвокат сказал, что еще никому в истории американской судебной системы не отказывалось в залоговом слушании. Такое право было предоставлено знаменитому мошеннику и мастеру побегов Фрэнку Абигнейлу– младшему, серийному убийце и каннибалу Джеффри Дамеру, даже сумасшедшему маньяку Джону Хинкли-младшему, который чуть не убил президента Рейгана [176] Подробнее об этом эпизоде: http://ru.wikipedia.org/wiki/Покушение_на_Рейгана .

Оказалось, ситуация может стать еще тяжелее. Обвиняемый имеет право ознакомиться с уликами, которые сторона обвинения планирует использовать против него в ходе процесса. Однако государственные юристы постоянно находили какие-то причины, по которым суд соглашался не предоставлять имеющихся улик моему адвокату Большинство материалов обвинения было в электронном виде, например, файлы, взятые с моих компьютеров, дискеты, незашифрованные резервные копии на магнитной ленте.

Тогда адвокат попросил у судьи разрешения принести ноутбук в тюремную комнату для свиданий, чтобы он вместе со мной мог просмотреть имеющиеся электронные улики. Судья Пфельцер опять отказала, добавив: «Мы ни при каких условиях на это не пойдем». Наверное, она считала, что если я просто сяду перед компьютером в присутствии адвоката, то каким-то образом смогу нанести следствию серьезный ущерб. В 1998 году еще не существовало беспроводного Интернета, поэтому я никак не мог подключиться к Интернету через какой-то магический эфир. Однако судья просто недостаточно хорошо разбиралась в том, как работают компьютеры, и, конечно, не понимала, смогу ли я в такой ситуации как-то подключиться к внешним системам. Кроме того, представители стороны обвинения постоянно напоминали ей, что стоит подпустить меня к компьютеру, как я сразу получу доступ к патентованному исходному коду, который принадлежит моим жертвам, или напишу компьютерный вирус, который каким-то образом может проникнуть в Интернет. В итоге мне так и не разрешили ознакомиться с какими-либо уликами, которыми располагала сторона обвинения и которые играли ключевую роль в аргументации прокурора. Когда адвокат попросил у судьи запросить у властей разрешение на распечатку файлов, прокурор ответил, что файлов там огромное количество: их так много, что они заполнят весь зал суда. В этом ходатайстве судья нам также отказала.

Тем временем в обществе распространялась молва о том, как несправедливо меня судят, о моих злоключениях. Эрик Корли собрал группу поддержки, члены которой писали статьи в Интернете, распространяли информацию обо мне в онлайновом сообществе, печатали листовки и повсюду расклеивали яркие черно-желтые стикеры, где писали «Свободу Кевину». Несколько таких наклеек Эрик даже передал мне в тюрьму.