Уильям Саймон - Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера

Сам я уже бежал по парковке. Сердце мое колотилось, жилы лопались от адреналина. Все силы я вложил в стремление обогнать моих преследователей.

Как же мне сейчас пригодились те многие часы, которые я день за днем, месяц за месяцем проводил в тренажерном зале. Те 100 фунтов [108] Около 45 кг. , которые мне удалось сбросить, оказывается, действительно были потеряны не зря. Я пробежал по парковке в северном направлении, проскочил через узкий деревянный пешеходный мостик и углубился в жилой массив, где то там, то сям росли высокие пальмы. Я бежал изо всех сил, ни разу не оглянувшись. Думал, что вот-вот услышу рокот вертолета. Мне нужно было быстро изменить внешность на случай, если в погоню за мной выделят воздушный патруль. Изменив внешность, я мог бы уже не бегать и раствориться в толпе.

Когда я был уверен, что оторвался от преследователей и они точно меня не видят, я стал раздеваться. Я по-прежнему был постоянным посетителем тренажерного зала, поэтому под повседневной одеждой носил шорты и футболку. На бегу я скинул кофту и бросил ее через изгородь. Потом резко свернул в переулок, вылез из брюк и закинул их в кусты в чьем-то дворе. Затем снова побежал.

Я выдерживал спринтерский темп не менее 45 минут, после этого можно было не сомневаться, что следователи из службы регистрации транспортных средств отстали. Болел живот, казалось, что от перенапряжения меня может вырвать. Тогда я завернул в какой-то бар, чтобы отсидеться и перевести дух.

Конечно, я радовался, что смог улизнуть, но в то же время был расстроен. На задворках бара я нашел таксофон и позвонил себе на сотовый, который остался у бабушки в машине. Звонил и звонил, но безуспешно.

Снова позвонил, и снова молчание. Черт! Почему бабушка не поднимает? Я опасался, что она могла пойти искать меня в «Кинко», может быть, даже спрашивала клерков и посетителей, не видели ли они меня. Что за невезение! Мне просто необходимо было с ней связаться.

Тогда я решил переходить к плану Б. Я позвонил в супермаркет и сказал работнику, который поднял трубку, что моя старенькая бабушка должна была заехать на парковку для инвалидов у магазина. «Я должен был ее забрать, – сказал я, – но застрял в пробке. Вы не могли бы сходить туда и позвать ее к телефону? Волнуюсь, как бы ей плохо не стало».

Я переминался с ноги на ногу, ждал. Скоро мой собеседник вернулся к телефону и сказал, что бабушку не нашел. Ох, черт! Она что, подалась в «Кинко»? У меня не хватало фантазии представить, что там сейчас могло происходить.

Наконец мне удалось связаться с моей кузиной Труди и рассказать ей, что творится. Она, конечно, на меня наорала, но потом поехала на парковку и осмотрела все машины, пока не нашла бабушкину не у супермаркета, а возле «Кинко». Действительно, моя седая 66-летняя бабуля сидела в водительском кресле и дожидалась меня.

Сестра и бабушка отправились в местный ресторанчик «Дупар», куда я дошел пешком. На душе кошки скребли от мысли, что бабушке пришлось из-за меня просидеть в машине примерно три часа. Когда они вошли, у меня словно гора с плеч свалилась. Все, кажется, было в порядке.

«Я тебе столько раз звонил. Почему ты не поднимала?» – спросил я.

«Да, он звонил, но я же не умею пользоваться сотовым», – ответила бабушка.

Невероятно! У меня даже не проскочила мысль о том, что сотовый телефон может быть для нее такой таинственной вещью.

Бабушка рассказала, что, прождав примерно час, она пошла в «Кинко». Ей сразу показалось, что там что-то происходит. Это что-то напомнило ей полицейскую операцию. Одна дама носила с собой сумку, где лежала видеопленка. Когда я спросил, как выглядела эта дама, бабушка в точности описала мне ту сотрудницу DMV, которая догнала меня у телефона.

Обычно, занимаясь хакерскими делами, я никогда не чувствовал вины, когда присваивал информацию, что мне не полагалась, либо когда выведывал у сотрудников разных компаний сверхсекретную служебную информацию. Однако, когда я подумал о бабушке, которая так много для меня сделала и так близко принимала к сердцу мои проблемы, сколько я себя помню, и которая так долго сидела в машине, переживая за меня и томясь в ожидании, меня замучили угрызения совести.

Что же насчет видеопленки, о которой упомянула бабушка? Посетитель, возможно, никогда этого и не замечал, но в «Кинко» были установлены камеры наблюдения. Они круглыми сутками записывали все, что происходит в зале. Можно было не сомневаться, что на камеру попала хотя бы пара четких кадров со мной.

Эти кадры не помогли бы агентам DMV узнать имя человека, которого они искали, но помогло бы что-нибудь другое. Те листы факса, что я бросил в воздух, были переданы в криминалистическую лабораторию, где с них смогли снять отпечатки пальцев. Теперь следователям было известно, что они имеют дело с Кевином Митником.

Когда агенты ФБР собрали комплект из шести фотографий – одна была моей, а остальные каких-то других парней, – инспектор службы регистрации транспортных средств Ширли Лессьяк без труда опознала во мне того человека, за которым гналась.

Итак, мне удалось ускользнуть от Лессьяк и ее команды, но настоящее бегство только начиналось, хотя в данном случае лучше сказать бега, в которые я пустился.

Теперь я был беглецом. Изгнанником. Учитывая то, что заместитель судебного исполнителя Солт сказал моей матери, что у него есть ордер на арест, побег казался единственным возможным решением.

Тем временем моим делом занялся Дэвид Шиндлер, помощник федерального прокурора США. Много лет спустя он признался мне, что удивился, когда узнал о моем побеге. Что ему оставалось думать? Эрик доложил в ФБР, что я связан с Льюисом, а значит, я нарушал условия моего освобождения под залог. Я был уверен: Льюис не упустил возможности сообщить, что я получил неограниченный доступ к SAS, и, скорее всего, использовал эту службу для прослушивания разговоров. Сотрудникам отдела безопасности Pacific Bell удалось выяснить, что я перехватывал голосовую почту как минимум одного из их агентов. Это было еще одно обвинение, которое можно было выдвинуть против меня. Льюис с потрохами выдал Эрику наши другие совместные взломы.

До Лас-Вегаса было пять часов езды, машину вела бабушка. Я не садился за руль с тех пор, как выяснил, что у федералов есть ордер на мой арест. Путешествие вышло довольно тягостным. Да и как могло быть иначе?