Павел Корнев - 10'92

— Алло? — прозвучало в трубке уже после второго или третьего гудка.

— Привет, конопатая! — невольно улыбнулся я. — Ты как вообще?

— Серёжа, привет! — радостно вскрикнула Зинка и невпопад заявила: — Гулять сегодня не пойду. Не очень хорошо себя чувствую. У меня эти самые… критические дни начались! — Она отвернулась от динамика, и следующая реплика прозвучала едва слышно. — Ну, мам! А что я такого сказала? Сейчас даже в рекламе по телевизору о критических днях говорят! Не видела, что ли? — И девчонка вновь обратилась ко мне. — Серёжа, забудь. У меня просто живот болит. — И крикнула. — Теперь довольна?

Не знаю, как тётя Софья, а я, пусть возможная беременность подруги и была наименьшей из проблем, испытал немалое облегчение и даже пошутил:

— Получается, свадьба отменяется?

— Не отменяется, а откладывается! И только не говори, что сильно из-за этого расстроился!

— А если и так?

— Врунишка!

— Я тебя тоже люблю.

Зинка фыркнула и обречённо вздохнула.

— Всё, Серёжа, не могу разговаривать. Нинке телефон нужен. Ты зайдёшь сегодня?

— Не получится. Подработка подвернулась срочная.

— Тогда до завтра.

— Пока-пока!

Я повесил трубку и невольно задумался, не исчерпал ли до дна всё своё сегодняшнее везение. Почему такая мысль возникла, и сам сказать не мог, но от неё таким холодком по спине протянуло, что враз не по себе сделалось.

Первым делом поехали к перегороженной бетонными блоками дороге, где я заставил Андрея запомнить приметные ориентиры. Неподалёку от этого места мы загнали «буханку» в глухой переулок и переоделись. Точнее — переоделся Андрей, а мне оказалось достаточно натянуть брезентовую спецовку, да в один из карманов сунуть шапочку, а в другой пару нитяных перчаток. Ну и ружьё ещё собрал, а когда принялся вталкивать в подствольный магазин патроны, Фролов не выдержал и спросил:

— Думаешь, понадобится?

— Пусть будет, — проворчал я и уточнил: — Что с деньгами?

Фролов заколебался, и я почуял неладное.

— Дюша, ты ведь взял у Гуревича два ляма, так?

Вместо ответа Андрей расстегнул спортивную сумку и вывалил из неё пачки денег. Я чиркнул спичкой и помимо рыхлых стопок банкнот номиналом от ста и до тысячи рублей разглядел ещё и ваучеры.

— Какого хера, Дюша?!

— Гуревич живыми деньгами только миллион набрать смог, — смущённо пояснил Фролов. — Остальное он приватизационными чеками добил.

— По номиналу?! — опешил я.

— По какому номиналу? По четыре триста!

Услышанное заставило сдержаться и не посоветовать другу свернуть ваучеры трубочкой и забить их Гуревичу в зад, желательно все разом.

— Ты же говорил, они в цене упали!

— Серый, поимей совесть! Здесь вообще всё, что мы выкупили! Половину тебе, половину мне. Уж пристроим как-нибудь.

Вот тут я и задумался. Андрею нужны были деньги для покупки оборудования и запуска производства железных дверей, если он, конечно, ещё не передумал. А мне? Куда такая куча денег мне? Квартиру или даже дом в соседнем посёлке приобрести? Так и даром не нужно. Машину купить? Впритык, но хватит. А если подержанную брать, то ещё и деньги останутся. Только как объясню, откуда такое богатство? Да и есть ли в ней нужда? Одни расходы. И просто в кубышку не сложишь — инфляция сожрёт, а валюту и фальшивую подсунуть могут или вовсе кинуть.

А ведь, по сути, это тот самый первоначальный капитал, которым все сейчас грезят. Им правильно распорядиться надо, я же только и смогу, что на всякую ерунду профукать.

К Андрею в компаньоны пойти?

Мысль эта показалась достойной внимания, но, прежде чем я предложил приятелю поучаствовать в его задумке деньгами, вспомнился давнишний разговор с дядей Борей — тот, когда он у меня доллары занял.

Всё имущество НИИ скопом оценили в четыре с половиной миллиона, а тут ваучеров почти на два с половиной, если по номиналу! Малую часть Зинкиному папеньке можно дать, чтобы на закрытой подписке побольше акций урвал, а остальное на аукцион закинуть. Как минимум половину уставного капитала на себя перетянем. И даже если не сумеем под единоличный контроль НИИ взять, хозблок точно отожмём. А там помимо склада, гаражного бокса и мастерских ещё и четырёхэтажный корпус с конторами имеется! Чем не вложение средств?

— Серый, ты чего завис? — дёрнул меня Андрей.

— Если не против, ваучеры себе возьму. Есть идея куда их пристроить, а тебе живые деньги нужны, так?

— Уверен?

Я кивнул.

— Да, Дюша, уверен. Считай, шкуру медведя мы поделили, теперь остаётся его завалить.

Мне было чертовски не по себе от ясного понимания того, что именно нам предстоит сделать, и я бы точно никогда не подписался на это дело из-за денег, но отказ от задуманного был равносильно отложенному самоубийству. Я припомнил багровую физиономию Головина и окровавленную дыру в груди Тиши, это придало решимости.

— Идём! — позвал меня Андрей, мы вытащили из машины велосипеды, заперли её и покатили по тёмной улочке. Было на ней хоть глаз выколи, ладно хоть ещё за пределами посёлка кое-где горели фонари; там контролировать дорогу стало проще. Доехали до нужного двора, оглядели его со стороны, запрятали «уралы» на газоне с торца дома, в кустах. Затем поднялись на крыльцо крайнего подъезда.

— Любовница Даниляна в среднем живёт, — вполголоса подсказал Фролов. — Машины ещё нет. У него мерин сто девяностый, прикинь?

Я оглянулся. У дома густо разрослась сирень, с учётом темноты кусты предельно ограничивали обзор и давали неплохую возможность ускользнуть, незамеченными телохранителями жертвы. Но до этого ещё нужно дожить…

Вслед за Андреем я шагнул в подъезд, и сердце болезненно сжалось от одной только мысли, что нам повстречается кто-то из местных жильцов или тем паче — окажемся застигнутыми при попытке взлома. Но первый этаж был пуст, и мы спокойно поднялись на второй. Там в одной из квартир громко работал телевизор, больше — ничего и никого. Тогда Андрей вытянул из-за пояса фомку, просунул её загнутый конец между дверным полотном и наличником косяка, навалился и — хрустнуло!

Хлипкий запор не выдержал, и мы спешно прошли в длинный тёмный коридор. Замерли, прислушиваясь, и вновь — тишина. Тогда я чиркнул спичкой по боковине коробка, поднял руку над головой и осветил сложенный тут и там хлам. Какие-то ящики, санки, детский трёхколёсный велосипед и «школьник» без сиденья и цепи, несколько пар сношенной обуви, двухкомфорочная электрическая плитка, керосиновый примус, пустые стеклянные банки. Наверняка имелось что-то ещё, просто не успел разглядеть за то время, пока трепетал огонёк.

Дверь помимо той, через которую мы сюда попали, имелась лишь одна — и судя по расположению в противоположном конце коридора, вела она в соседний подъезд. К ней мы и перебрались. Я вновь запалил спичку, Андрей начал расчищать пятачок от всяческого барахла, заодно вытряхнул из целлофанового пакетика шприц и закопчённую ложку, несколько клоков окровавленной ваты и жгут. Потом он обследовал замок, обнаружил, что изнутри его можно открыть без ключа, чем немедленно и воспользовался.