Павел Корнев - 10'92

На этаже горела электрическая лампочка, и через узкую щель получилось разглядеть не только площадку, но и край лестницы.

— Чисто, — сообщил мне Фролову и осторожно приоткрыл дверь.

Петли заскрипели пусть и не оглушительно, но в тишине коридора вполне явственно, и тут Андрей в очередной раз поразил меня своей предусмотрительностью: он достал из кармана маслёнку и принялся смазывать петли. Потом на пробу открыл-прикрыл дверь, повторил манипуляцию и остался полученным результатом доволен.

— Какой этаж? — тихонько спросил я, и Андрей молчал ткнул пальцем в потолок, а затем отошёл и помочился. То ли приспичило, то ли картину недавнего присутствия наркоманов довершал.

Дальше оставалось только ждать. Стояли молча, напряжённо вслушивались в окружающие звуки, но шума подъехавшей машины не уловили. Поэтому, когда внизу хлопнула входная дверь, особо по этому поводу даже не напряглись. Да и с чего был? Это был далеко не первый раз, когда возвращались домой жильцы.

Но нет — сейчас пожаловал Данилян. В сопровождении телохранителя он поднялся на третий этаж, немного погодя донеслось дребезжание звонка и непонятный шум, а потом по лестнице спустился охранник. Дальше прозвучал уже знакомый стук и вновь наступила тишина.

Андрей тут же стянул спецовку и разулся, принялся разминаться.

— Ты чего? — прошипел я, но он шикнул в ответ, призывая заткнуться. Потом всё же пояснил: — Если за ним поднимется охранник, оденусь. А так тише будет.

Фролов натянул на голову превращённую в маску вязаную шапочку; я последовал его примеру, только пока не стал раскатывать её на лицо.

Время тянулось до омерзения медленно. Раз послышались чьи-то шаги, и мы мигом сделали стойку, а Фролов даже слегка подался вперёд, но это решила выйти на улицу какая-то тётка. Оставалось надеяться на то, что никто из жильцов не появится в самый ответственный момент. Это бы всё предельно осложнило.

Я вновь задумался, не исчерпал ли сегодняшний запас удачи, и тут кто-то начал спускаться по лестнице. Человек уже миновал второй этаж, когда Андрей бесшумно распахнул дверь и столь же пугающе тихо метнулся вдогонку с самодельным кухонным ножом в руке. Данилян и пикнуть не успел, как ему зажали ладонью рот и всадили в солнечное сплетение пятнадцать сантиметров заточенной стали.

Андрей тут же подался назад и потащил за собой конвульсивно дёргавшуюся жертву. Он втянул тело в коридор, и я прикрыл дверь, запер её на замок. В темноте послышался непонятный шорох, после что-то дважды чавкнуло, и последовала команда:

— Свети!

Я запалил спичку и позволил приятелю оглядеться.

— Готов! — сообщил он, обулся и принялся судорожными движениями зашнуровывать ботинки.

От тела с торчавшей из груди рукоятью по пыльным доскам пола начало растекаться кровавое пятно, и, прежде чем догорела спичка, я спешно отступил в сторону.

— Уходим! — шепнул Фролов.

— Бумажник забери! — потребовал я.

— Блин, точно!

Андрей обшарил карманы пиджака и завладел кожаным портмоне, потом ещё и стянул с поросших чёрным волосом пальцев жертвы обручальное кольцо и огромную золотую печатку. А после мы в полнейшей темноте начали пробираться к противоположной двери.

Приоткрыли её, огляделись, спустились на первый этаж, а там, только вышли на крыльцо и сразу спрыгнули с него, двинулись вдоль стены дома, не рискуя попасться на глаза охранникам Даниляна, которые курили рядом с припаркованным у соседнего подъезда серебристым автомобилем. Неладного они пока что не заподозрили.

За углом дома мы вытащили с газона велосипеды и погнали прочь, ежеминутно рискуя налететь на что-нибудь в лишь изредка разрываемой фонарями темноте. Но — пронесло. До «буханки» домчались на удивление быстро, а в машине Андрей первым свернул жестяную пробку с бутылки рома и надолго приложился к её горлышку.

— Хорош! — одёрнул я приятеля, стягивая с себя брезентовую спецовку. — Поехали!

Фролов только головой покачал, вытер покрытое испариной лицо.

— Руки ходуном ходят и ноги ватные, — пояснил он, не спеша поворачивать ключ в замке зажигания. — Дай пять минут!

Я забрал у приятеля бутылку, хлебнул рома сам. Но легче не стало. Дело ещё было не сделано, требовалось поспешить.

Андрей вслед за мной переоделся, потом собрался с решимостью и завёл двигатель. УАЗ выполз из переулка и немного потрясся на грунтовой дороге, а через пару минут остановился у вытянутого болотца, зажатого заборами соседних участков — скорее даже заболоченного ручья.

Я сунул в мешок с одеждой портмоне и половинку кирпича, размахнулся и зашвырнул его в воду. Тот сразу ушёл на дно, только круги пошли. Кольцо и перстень отправились следом.

Ну вот и всё. В очередной раз выпутался.

И даже почти в крови не вымазался. Больше испугом отделался.

А ведь зарекался от таких дел подальше держаться. Хотел работать, учиться да с Зинкой за ручку гулять. И что в итоге? Ну как тут не вспомнить, что благими намерениями дорога в ад вымощена?

Нет, это не к тому, что к спокойной жизни стремиться не стоит. Это к тому, что хотел как лучше, а в итоге сам себя в угол загнал. Вот тебе и «не стоит по течению плыть»! В задницу Дюшу с его советами! Уж лучше потихоньку и по течению, зато целее буду. Выкупим хозблок НИИ, начнём на хранение товар принимать и конторы в аренду сдавать. Сильно не разбогатеем, зато и проблем на свою пятую точку не заполучим. И никакого криминала!

Зарекалась свинья в грязь лезть?

Не, не, не. На этот раз всё так и будет. Зуб даю.

Я вернулся к «буханке» и спросил:

— Куда теперь?

Андрей, который до того безучастно стоял на краю болота, вдруг согнулся, и с тихим плеском избавился от содержимого желудка, но после ответил совершенно спокойно, в своей извечной манере разложив всё по полочкам:

— Поставим машину, ружьё тебе в гараж закинем. Потом — забухаем. Только дай пару минут дух перевести.

В бледное-бледное приятеля лицо только начали возвращаться краски, и сетовать на задержку я не стал. Мне как раз требовалось время разобрать ружьё, да и в остальном предложенный план возражений не вызвал. Не одному Андрею нервы успокоить нужно. А в институт на этой неделе так и так не пойду, подожду, пока всё устаканится. Ребята на белой «девяносто девятой» могут сразу о смерти Даниляна и не узнать. Ну а как узнают, так отстанут. И всё — вопрос закрыт.

А там и у Зинки критические дни закончатся, да ещё с папенькой её скооперируюсь и совсем жизнь наладится…

При мысли о том, что тёте Соне волей-неволей придётся сменить гнев на милость, я даже улыбнулся, и тут Андрей пихнул меня локтем в бок.

— Держи!

Он предусмотрительно прихватил с собой баночки из-под майонеза, в них и разлил ром. Чокнулись, выпили. Посидели ещё немного, но дольше задерживаться не стали, только ещё чуток помолчали каждый о своём. Потом поехали ставить «буханку».