Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Киллер к юбилею

— И что вы ему сказали?

— Что он ошибся.

— Он поверил вам?

— Вряд ли.

— Думаете, этот парень тоже знаком с наркотиками?

— Я просто уверен!

— Почему?

— У меня глаз намётанный. Я эту публику вижу издалека. Он вряд ли крепко сидит на игле. Ещё не втянулся по-настоящему. Но уже пробовал, это я вам гарантирую!

— Спасибо, что предупредили.

— Да чего уж там!

— Кого из твоих охранников зовут Сашей? — спросил Китайгородцев у Богданова.

— Это тот, что соня. Который носом клевал. У него ещё есть дочь Маша.

— Маша и Саша? — скаламбурил Анатолий. — Давай-ка его ко мне. Я с ним поговорю.

Охранник пришёл скоро. Китайгородцев сидел за столом в приёмной, а Саша встал навытяжку, словно его вызвали на ковёр к высокопоставленному начальству, и поедал москвича преданным взглядом.

— Да ты садись, — сказал дружелюбно Анатолий. — Чего тянешься-то?

Саша сел, и даже черты его лица смягчились — расслабился… И совершенно напрасно.

— Давно наркотиками приторговываешь? — с прежним напускным дружелюбием осведомился Китайгородцев.

По тому, как пошло пятнами лицо его собеседника, Анатолий понял, что сведения у доктора Вознесенского были верные.

Ума у парня, похоже, было не очень-то. Потому что после долгой неловкой паузы он не без труда состроил гримасу крайнего изумления и неправдоподобно удивленным голосом спросил:

— Что?!

Самое время было переходить от дружелюбия к жёсткости.

— Ты мне ваньку не валяй, — рявкнул Анатолий. — Знаешь, что с тобой сделает Тапаев, если я ему расскажу про твои делишки?

Ничего хорошего Саша от шефа не ждал, поэтому испугался донельзя.

— А могу и не сказать, — сообщил Китайгородцев. — Если мы с тобой сейчас по душам побеседуем и мне от тебя будет хоть какая-то польза. Как тебе мое предложеньице?

Саша с готовностью кивнул. Перетрусил он изрядно.

— Про наркотики говорить не будем, — пообещал ему Анатолий. — Лично мне это — ни к чему. Лучше расскажи о ребятах, которые с тобой в охране работают.

— А что рассказывать?

— Что хочешь.

Когда Китайгородцеву хотелось что-нибудь узнать, он по возможности старался дать собеседнику выговориться. Иногда в вольном повествовании рассказчика выплывало что-то такое, о чем сам никогда не додумался бы спросить. Это уже потом, позже, можно задавать вопросы. А поначалу — пускай говорит.

— Про Андрея Ильича надо? — несмело поинтересовался Саша.

Богданов Анатолия интересовал меньше всех, но перечить он не стал, благосклонно кивнул.

— С прошлого года он тут командует. Прежнего начальника охраны Тапаев уволил. Ну, тот старый уже был. Хотя и Ильич, конечно, не из молодых, — вдруг сам уловил несоответствие Саша.

Наверное, он не знал причину стремительного карьерного взлёта Богданова. А Китайгородцев не стал его просвещать.

— Мужик он нормальный, — сказал Саша. — Пьёт, правда. Но тут все пьют. Тапаев его очень уважает. На день рождения подарил Ильичу часы. Золотые. Тот часы пропил, а когда хозяин спросил его, как там его подарок, Ильич соврал, будто подарил их своему брату на серебряную свадьбу… А брата у него нет, кстати. Еще две дочки у Богданова. Одна в Красноярске учится, другая живет с ним. Скоро будет рожать. У нее муж — наш охранник.

— Кто?

— Виталик.

— Он — в твоей смене?

— Да. Это тот, который внизу дежурит.

— Давно он на дочке Ильича женат?

— Два года.

— Как живут?

— Нормально живут, — пожал плечами Саша. — Как все.

— Расскажи мне про этого Виталика.

— Серьезный парень, — уважительно сказал Саша. — Если Богданов в отъезде, он Виталика вместо себя оставляет. Смелый… Он медведя завалил! Может, слышали? К нам тут шатун зимний вышел. А перед тем был ураган, в лесу деревья повалило, одно упало прямо на наш забор. И по нему, как по мостику, шатун полез. Виталик как раз обходил территорию. Это там, возле ворот, было… Идёт, а сверху над головой кто-то дышит. Он голову поднял — медведь! Страшно небось… А Виталик, не будь дурак, из ружья по нему шарахнул — медведь кувыркнулся с дерева, и хана ему!

— Убил?

— Ну! С первого выстрела!

«Если Виталик — родственник Богданова, вряд ли его удалось бы впутать в заговор против Тапаева, — размышлял Анатолий. — Всё-таки родственные связи — штука крепкая. Это там, где крутятся большие деньги, родственники никак не могут договориться друг с другом. А среди людей попроще меньше таких страстей. Виталик женат на богдановской дочери, сам Богданов не пошёл на сделку с врагами Тапаева — тут, похоже, нечего искать…»

— И ещё один человек в твоей смене, — направил разговор в нужное ему русло Китайгородцев.

— Серёга? Он из новеньких. Два месяца назад его в охрану приняли.

Два месяца?! Анатолий старательно делал вид, что степень его интереса к рассказу собеседника нисколько не меняется.

— Его я знаю меньше всех, — продолжал Саша. — Он отслужил, потом полгода проработал у нас на комбинате…

— Кем?

— Механиком.

— А как же он в охрану попал?

— Попросился.

— Сам попросился?

— Да. Написал заявление, а тут люди были нужны. Вот его и взяли. А он ведь в погранвойсках служил. Ильичу это понравилось. Он всегда говорит, что погранцы — самые дисциплинированные ребята. Богданов и замолвил словечко перед Тапаевым. Вообще с Серёгой за эти месяцы проблем не было. Старается он.

Вроде как с осуждением сказал?

— Выслуживается, что ли? — уточнил Китайгородцев.

— Вроде того…

— А как он по характеру?

— Себе на уме, — сказал Саша. — Особняком как-то держится.

— Женат?

— Нет.

— С родителями живет?

— Ага, со стариками своими. Он из-за стариков не женится, кстати.

— Почему?

— Мать у него лежачая. Ну, если придет к Сереге в дом молодая жена, ей же придется его мать обстирывать… А кому хочется? Дурочек сейчас нет.

— А у вас в охране ещё и другая смена есть, верно? Что ты о тех ребятах скажешь?

— Я с ними не работаю. Мы сутки через сутки дежурим. У них своя смена, у меня — своя.

— Но ты их всё-таки знаешь? В одном городе ведь живёте!

— Я их не вижу. Так только, когда смену принимаешь: «Привет! Привет!» Ничего сказать не могу.

— Ладно, закончим, — сказал Китайгородцев, поднимаясь из-за стола.

И Саша тоже поспешно вскочил.

— Тапаеву я про твои дела с наркотиками не скажу. Но ты должен уйти.

— В смысле — как?!

— Найди себе другую работу, — посоветовал Анатолий. — А здесь я чтобы тебя не видел уже через пять минут.

Сашино лицо опять пошло пятнами. Но он еще рассчитывал, что что-то можно исправить…

— А если… Не так? — сказал он неуверенно. — Если как-то по-другому?

— И по-другому можно. По-другому — это когда я иду к Тапаеву, рассказываю про наркотики, и ты уже не сам уходишь по-тихому, а вылетаешь отсюда с треском.