Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Киллер к юбилею

Водитель гнал машину с холодным спокойствием профессионального гонщика, успевая при этом еще вводить в курс дела встреченных им гостей, но взгляда от дороги он не отрывал:

— Аня просила ее извинить… За то, что не приехала встречать… Подпростыла… Ничего серьезного, но Генрих Эдуардович был против её поездки… А уж он если скажет — всем сразу надо строиться и стоять по стойке «смирно»…

Засмеялся. Хорошее настроение, хорошая машина, хорошая погода, хороший вид вокруг — вообще всё тут у них хорошо.

— Раньше к нам поезд ходил… Сейчас поезда нет… Пассажирского… Автобус… А дорога эта — одна-единственная… Сначала — лес, потом уже — мы, а дальше, за нами, дороги нет — вроде как тупик… А дальше и незачем… Там нет жилья… Лес и болота…

Показалась встречная машина. Приняли чуть правее, разминулись, едва не чиркнув по близкому сугробу правым боком.

— Мы не торопимся, — напомнил водителю сидящий на заднем сиденье Китайгородцев.

— Тут все так ездят, — пожал водитель плечами, но скорость все-таки сбросил — до девяноста километров в час. — Вы в хорошее время приехали… Морозы ослабели…

— Ого! — сказала Рита и непроизвольно поежилась. — Ничего себе — «ослабели»!

— Неделю назад было тридцать пять… Ночью — до пятидесяти… А нам что — мы привыкли…

— Но уши, наверное, отпадают? — засмеялась Рита.

— Ага… Только мы всегда носим в кармане запасные, ха-ха-ха…

Дорога вильнула змейкой, и вдруг, за очередным поворотом, их взорам открылась преграда: полосатый шлагбаум, перекрывающий им путь. Рядом, среди сугробов, приютилась покрашенная грязно-зеленой краской бытовка. Из трубы над нею поднимался к небу синий дым.

— Документы у вас близко? — озаботился водитель.

— Будут проверять? — приподнял бровь Анатолий. — Что это у вас тут за блокпост?

— У нас тут строго, — засмеялся водитель. — И муха не пролетит.

Остановились перед шлагбаумом. К машине уже направлялся какой-то парень. Еще двое оставались у бытовки. Одежда на всех троих была не форменная, но единообразная: черные утепленные куртки без каких-либо нашивок, черные штаны, черные вязаные шапочки. И вообще эти трое были чем-то друг на друга похожи: внушительной комплекцией и сумрачно неприветливым выражением на лицах.

Водитель опустил стекло и сказал парню в черном:

— Это — к Тапаеву.

— Хорошо, — кивнул парень. — Документы ваши, пожалуйста.

Он взял в руки паспорта Риты и Китайгородцева. Документы водителя его не интересовали. Склонился к окну, быстро взглянул на девушку, потом столь же быстрым взглядом скользнул по Анатолию.

— Вам придется пройти со мной и отметиться в журнале прибытия, — его слова были обращены к приезжим.

— Это гости Тапаева! — напомнил ему водитель.

— Я помню. Но порядок есть порядок.

Едва Китайгородцев вышел из машины, как те двое, что наблюдали за происходящим у бытовки, в мгновение ока оказались рядом. Что-то происходило.

— У вас есть при себе оружие? — спросил тот из троицы, что держал в руке паспорта. Вот теперь Анатолию всё стало ясно — и он поразился тому, как легко этот парень с первого взгляда «вычислил» пистолет и как он профессионально, ничем не насторожив пассажиров автомобиля, выманил их из салона.

— Я частный охранник, — сказал Китайгородцев. — У меня есть право на ношение оружия.

— В таком случае у вас должно быть и соответствующее удостоверение, верно?

Вместо ответа Анатолий извлек из кармана закатанный в пластик зеленый прямоугольник. Парень забрал документы и скрылся в бытовке. И сразу оттуда вышел милицейский сержант в бронежилете и с автоматом. Остался стоять у двери бытовки, с интересом разглядывая гостя.

Парень вернулся минут через пять. Возвратил документы, сказал:

— Можете ехать.

Милиционер поднял шлагбаум.

— Кто это? — спросил телохранитель, когда их машина уже миновала импровизированный блокпост.

— Тапаев выставил охрану, — ответил водитель. — Вместе с милицией ребята дежурят. Зато спокойно у нас. Хоть даже ночью по улице идешь, а никого не боишься. Навели порядок. Стало даже спокойнее, чем при социализме было.

Телохранитель Китайгородцев:

«Это моя промашка. В салоне машины жарко, вот я и подъехал к шлагбауму в расстёгнутом пиджаке. А тот парень что-то узрел. Мелочи, мелочи, промашки пустячные… Саша Титаренко два года назад погиб. И сам погиб, и клиента не уберёг. Если разобраться — то именно из-за мелочей. Сопровождал клиента на банкет, а там на входе его тормознули — почему-то Сашу не внесли в список тех, кому разрешён вход. Может, и специально не внесли, сейчас уже правды не узнать. Вот так, из-за отсутствия в списке своей фамилии он всё и проморгал. Пока разбирался с охранниками на входе, отвлёкся — а в пятнадцати метрах от него, прямо в банкетном зале, пара киллеров в два ствола изрешетила его клиента! Когда Саша, растолкав охрану, бросился на звук выстрелов, его свалили первой же пулей. Потом спокойно прошли мимо насмерть перепуганных поваров через кухню ресторана — и сгинули без следа, оставив после себя два трупа. Вот тебе и мелочи…»

Не доезжая до города, они повернули направо, на совсем уж узкую дорогу, зажатую подступающим вплотную к ней лесом. Въехали прямо под запрещающий въезд «кирпич» — и метров через пятьсот дорога уперлась в массивные металлические ворота, в обе стороны от которых убегал и терялся где-то меж деревьев нескончаемый высокий забор. По верху забора тянулись проволочные струны сигнализации. Кто-то невидимый распахнул перед ними ворота; машина проехала вперёд — и тут же остановилась, поскольку дорогу ей преграждал невысокий крепыш в белой дублёнке и белых же валенках. Крепыш стоял по-хозяйски твердо, руки держал за спиной, исподлобья разглядывал вновь прибывших, всматривался сквозь стекло внимательно — но вполне доброжелательно, впрочем. Ветер перебирал его редкие волосы, обрамляющие обширную плешь.

— Приехали, — объявил водитель.

Давал понять, что дальше они не поедут, хотя дорога и вела вперед, к угадывающемуся за деревьями большому дому из красного кирпича.

Телохранитель вышел из машины первым.

— Здравствуйте, — сказал ему крепыш в дубленке. — Я — Богданов Андрей Ильич, начальник службы безопасности.

Протянул руку для приветствия, сжал ладонь Анатолия в своей, поинтересовался, все еще руку не отпуская:

— Это вы — Китайгородцев?

— Да.

— Очень приятно. Как доехали?

— Спасибо, нормально.

— Холодно у нас?

— Мы еще не поняли.

— Вы к нам с оружием пожаловали?

Взгляд — внимательный и требовательный. Наконец он спросил о том, что его по-настоящему волновало. С блокпоста ему уже сообщили о вооруженном госте, и он поспешил навстречу.