Урбан Уэйт - Far Cry. Прощение [litres]

– Нет, – ответил мужчина.

– Нет? – переспросил Лонни. – Передай, что они грубияны. – Он обращался к Уиллу, но смотрел при этом на мальчишку, который был всего в паре футов от него. – Просто чертовы грубияны. Понимаешь, немой ублюдок? – Он наклонился, высматривая что-то под деревьями, а потом направился туда, где была привязана лошадь. – Короче, я забираю их лошадь и овцу, а затем валю к херам отсюда. Меня все это уже изрядно задолбало.

Паренек бросился ему наперерез и замер, преграждая путь к лошади. В руке он держал небольшой ножик.

Лонни остановился, подняв руки, а потом оглянулся на Уилла и старшего пастуха, растянув губы в недоброй ухмылке. Что произошло дальше, Уилл даже не понял, настолько быстрым было движение. Мальчишка оказался на земле, из его разбитого носа хлестала кровь. Лонни стоял над ним, подошвой ботинка прижимая к земле руку с ножом.

Его отец попытался дернуться, но Уилл был рядом и тоже сбил его с ног. Он сбросил винтовку с плеча и навел на мужчину. Звук передергиваемого затвора заставил пастуха замереть на месте.

Парнишка попробовал перехватить нож в свободную руку, но Лонни наклонился и врезал ему по ребрам, а затем отшвырнул оружие прочь и отошел, пока мальчишка хрипел и корчился на земле, пытаясь восстановить дыхание.

– Хватит, – попытался вмешать Уилл. – Они лишь пытались защитить свое.

– Свое? – переспросил Лонни, не скрывая своего удивления. – Что свое?

Он отступил на шаг, а затем резко пнул пытающегося подняться мальчишку, так сильно, что тот опять захрипел и покатился по земле.

– Прекрати, – вновь постарался урезонить спутника Уилл, но ответом ему была лишь очередная дикая усмешка.

Лонни еще дважды пнул парнишку под ребра, и тот теперь пытался уже только уползти подальше, но мужчина шел за ним, продолжая наносить удары и выплевывать оскорбления:

– Когда они уже научатся? Когда уже усвоят чертов урок? Все принадлежит мне. Они-то думают, что знают лучше меня или Иоанна. Думают, что просто могут закрыть глаза и сделать вид, что ничего не было.

Он вновь пнул мальчишку, а потом схватил за воротник, вздернул на ноги и принялся лупить свободной рукой.

Уилл бросился к Лонни, как только понял, что его необходимо остановить. Так и держа винтовку в руках, он накинул оружие мужчине на шею и попытался оттащить его подальше:

– Ты же убьешь его. Уймись. Уймись, черт тебя подери. Пастух вскочил на ноги и бросился к сыну. Уилл видел, что парнишка двигается крайне медленно: он серьезно пострадал, но все еще был жив и в сознании. Уилл оттащил Лонни еще дальше, когда понял, что тот слабеет. Судя по всему, винтовка слишком сильно давила ему на горло. Тогда он ослабил хватку и осведомился, готов ли тот успокоиться.

Когда Уилл разжал руки, Лонни согнулся и принялся прочищать горло. В лагере отец все еще пытался помочь сыну.

– Здесь же никого нет, – прохрипел Лонни.

– Это не значит, что ты можешь их убить.

– Ты же видел, как они отреагировали на упоминание церкви.

– Я видел, как они отреагировали на твою попытку обокрасть их. Ты должен успокоиться, Лонни. Успокоиться и подумать.

Лонни потер горло и воззрился на охотника:

– Пришло время. Пришло время, и они знали, что оно придет.

– О чем ты?

– Конец близко. Они могут помочь нам и найти спасение. Или выступить против нас и сгореть со всеми остальными.

Уилл молчал. Он не знал, что на это ответить.

– Ты чертов псих, – наконец выдавил он.

– Нет, – возразил Лонни. – Я хочу выжить. Всех нас ждет ковчег, но лишь некоторые осознают это.

Уилл посмотрел на него, а потом на лагерь, где отец пытался успокоить сына. Когда он подошел, мужчина вскинулся и вытянул руку в защитном жесте:

– Ella fue a la iglesia. Allá [13] Она была в церкви. Там ( исп. ). , – и он ткнул пальцем в горную гряду за спиной Уилла.

Охотник обернулся. Но хотел сказать еще что-нибудь, но едва ли хоть какие-то слова могли улучшить ситуацию. То, что произошло, было непонятно. Он оглянулся на Лонни, а затем посмотрел на гору.

В небе пролетел ястреб. Теперь только тень на траве указывала, где птица развернулась в восходящих потоках теплого воздуха. Мэри Мэй как раз дошла до середины поля, устилающего долину, и остановилась, подняв лицо к небу. Ей было интересно, куда улетел ястреб.

Где-то в глубине души она понимала, что задуманное невозможно претворить в жизнь. У нее не было надежды на успех, но она все равно продолжала идти вперед в том направлении, которое ей указал мальчишка-пастух, и вспоминала вопрос, который он задал на прощание: «У тебя ведь не осталось никого кроме брата?»

Дрю был на три года младше. Он успел закончить школу в последний год перед тем, как ее закрыли. Мэри Мэй же в то время была уже вся в работе: следила за баром, занималась обычными делами и совершенно не думала о брате, разве что иногда обедала с ним за одним столом или встречала в доме родителей. Для нее гораздо важнее было всем возможным помогать отцу и матери.

Когда он пришел и сообщил, что записался в армию, она не знала, что сказать. В тот момент она поняла, что с самого детства они не разговаривали по душам. У нее никогда и мысли не было, чтобы попросить его о чем-то.

Она шла дальше и думала о словах пастуха. О том, что брат скажет ей. О том, что она будет делать, когда найдет его. Что будет, если ее брат теперь вовсе не такой, каким она его считала?

«Надеюсь, ты значишь для него столько же, сколько он для тебя», – так сказал мальчик, прежде чем развернуть лошадь и вернуться к отцу.

Уилл вновь поднялся на хребет, и Лонни шел следом за ним. На гребень их привела тропа, на которой были заметны свежие следы копыт, даже несмотря на заросли осоки и топчущихся тут и там овец.

Когда Уилл оглянулся, стадо так и паслось на поле, а дальше на опушке леса виднелся лагерь. Он почти не разговаривал с Лонни, но слышал, как тот ворчал время от времени и сетовал, что они могли бы забрать хотя бы лошадь. Так было бы проще догнать Мэри Мэй.

– Вот, значит, как? – спросил Уилл. – Мы против них?

– Так же, как и всегда, – откликнулся Лонни.

– Когда ко мне пришли и предложили место, я был благодарен. Меня не принуждали ни к чему.

– Раньше все было проще, – последовал ответ. – Время подходит, и все уже не может быть простым. Чем больше наша сила, чем сильнее мы веруем словам в слова Отца, тем лучше все мы становимся.

– Ты говоришь так, будто завтра конец света.

– Может быть, не завтра и не послезавтра, но это не значит, что его не будет. Такие люди, как я и ты, выживут.

– И что мы за люди?

– Люди, которые делают то, что должно.

– Только не во вред другим, – возразил Уилл.

– Ты и я, – пояснил Лонни, – мы видим мир по-разному, но мы не настолько разные.