Александр Тамоников - Даманский. Огненные берега

Пограничники покидали укрытия, пролезали через редкий кустарник, выходили на открытое пространство. Местность была сложная — бугры, канавы, охапки высохшей травы под ногами. Ноги проваливались. Снега было мало — только на низменных участках, откуда он не выдувался ветром. Бойцы перешагивали трещины в земле, перепрыгивали покатые канавы. Китайцы лыбились, приглашали жестами, как-то ненавязчиво стали отходить — сначала поодиночке, потом потянулись всей кучкой.

— Товарищ лейтенант, они нас точно выманивают на открытое место, — предостерег Сычев. — Может, не надо, товарищ лейтенант? Они и так уходят…

Группа из двадцати китайцев остановилась — они с улыбками смотрели на пограничников, делали знаки.

— Да давайте их накроем и отлупим, чтобы неповадно было! — в сердцах воскликнул Лузин. — Чего они издеваются над нами?

— Эй, граждане Китая! — лейтенант Орехов поднял руку. — Немедленно покиньте территорию СССР, иначе будете привлечены за нарушение государственной границы!

Один из китайцев начал что-то частить — очевидно, переводил, остальные попадали со смеха. Орехов вспыхнул.

— Товарищ лейтенант, там! — воскликнул Сычев, вытягивая руку влево. — Смотрите, на западном берегу, там кто-то есть!

Там был не «кто-то», а целая масса военнослужащих НОАК, пробравшихся на остров перед рассветом! Часть из них контролировала группу Стрельцова, другие отслеживали перемещения пограничников на острове. Стрельба на западе разразилась внезапно — просто гром небесный! Стреляли не сюда, а по людям капитана Стрельцова. Бойцы пришли в замешательство, кто-то присел от неожиданности, кто-то распластался, пополз за ближайшее укрытие. Не сразу сообразишь, что стреляют не по ним!

— Товарищ лейтенант, там же группа начальника заставы! — взвыл сообразительный Бабаев. — Это их обстреливают!

«Гром небесный» не прекращался, грохот пулеметов перекрывал автоматные очереди. Группа из китайцев, что была перед глазами, вдруг как-то рассосалась — одни бежали к кустам, другие сползали в канавы. Эта публика уже никого не интересовала.

— Вперед! — гаркнул Орехов, рукой показывая направление. — На запад!

— Товарищ лейтенант, не надо, они там, в кустах! — закричал Сычев. — Сейчас стрелять начнут!

Град свинца прошил открытое пространство острова. Теперь стреляли по отряду Орехова! Солдаты метались, пойманные в ловушку. Китайцы, лежащие в укрытиях на своих циновках, самозабвенно изводили боезапас. Взорвались несколько гранат. Люди корчились в дыму, разбегались, ныряли в ближайшие укрытия. Несколько человек лежали неподвижно в растерзанных осколками полушубках.

— Товарищ лейтенант, Малашенко и Синявина убили! — кричал боец, оглушенный разрывом. — Сагалаев тяжело ранен!

— Нет больше вашего лейтенанта… — в канаву скатился перемазанный сержант — страшный, с горящими глазами. — Гранатой накрыло, всего порубило осколками, вот же мать твою… Эй, кто остался, все сюда! — взревел Сычев, перекрывая беспорядочную пальбу.

Канава была относительно удобной. Накрыть могла лишь мина или граната. Здесь распластались Бабаев с Локтионовым, два бойца из первого взвода — Квашнин и Коноплев.

Сержант высунулся и тут же покатился обратно — половина магазина, выпущенная китайцем, перепахала землю лучше плуга. Округа взрывалась и сотрясалась. От дыма щипало глаза. Бойцы надрывно кашляли, рвало Коноплева. Высунуться было невозможно. Стреляли с двух сторон — с запада и с севера. Кто-то полз, сипло дыша. В канаву скатился ефрейтор Терехов, бледный, как привидение, потом приподнялся, втащил за ворот бойца в разодранном полушубке. Тот оставлял за собой кровавую дорожку — съехал на дно канавы, застыл с распахнутыми глазами.

— Сержант, Сагалаева ранили… — прокашлял Терехов.

— Убили его, Серега, убили… — с отчаянием вымолвил Квашнин, припадая к телу. — Умер он, не видишь? Ты бы сам прожил с такой дыркой в голове? Мать честная, что же это творится… — он застонал, обнял автомат. — Мужики, что происходит? Эти китаезы совсем офонарели…

— Не высовываться, ждем… — хрипел Сычев. — Как будет тихо, попытаемся вырваться…

— Где наши-то? — с отчаянием выдавил Локтионов. — Где подкрепление, почему не идут?

— Наши в бой вступили! — прокричал контуженный Бабаев. — Слышите пальбу с реки? А БТР не может ответить — они его подбили, суки, я видел, как из него дым валил…

Стрельба не утихала. Кто-то бежал в дыму, плевался. Лузин не добежал — несколько пуль попали в спину, он вскрикнул, повалился ничком. Поднялся Филипчук, он находился в соседней канаве. Шапку потерял, ремень с подсумком тоже, но автомат остался при нем. Он пробежал несколько шагов с перекошенным лицом, из простреленного плеча сочилась кровь, но он не замечал.

Не добрался до канавы, повернул к неприятелю охваченное яростью лицо, упал на колено, стал стрелять длинными очередями. Злобно засмеялся, похоже, в кого-то попал. Все, кто находились в канаве, вразнобой завопили: «Сюда, Терехов!» Но тот не успел даже встать — пули опрокинули солдата на спину, он застыл, уставившись в небо, по губам стекала струйка крови…

Остальные, не сговариваясь, полезли на косогор. На своей же земле! Смерть проклятым маоистам! С севера, с юга уже давил неприятель — фигурки китайских солдат перебегали в дыму, стреляли, бросали гранаты, которые пока рвались с недолетом.

Уцелевшие пограничники открыли огонь. Два китайца, бегущие первыми, клюнули носом и больше уже не встали. Остальные рассыпались, пошли перебежками. Разрывы ручных гранат ложились все ближе, уже ощущались ударные волны.

— Экономить патроны… — хрипел сержант. — Стрелять одиночными…

Противник наседал. С севера тоже доносились выстрелы. Поднялись несколько неприятельских солдат, рванулись вперед. Один покатился, брызгая кровью из простреленной головы. Другой завертелся, как юла, раненный в обе ноги. Ядовито засмеялся Бабаев — словно талантливый фотограф, он подловил нужный момент. Остальные залегли, стали напропалую палить.

— К реке уходить надо! — кричал Сычев. — К реке, мужики, там наши поддержат!

Дружно высунулись, окатили противника свинцом. Квашнин помчался первым — и охнул, закачался, схватился за простреленную грудь. Повернул к товарищам налившееся болью лицо, рухнул плашмя.

— Федька, не вздумай! Федька, какого хрена?! — дурным голосом заорал Коноплев, всколыхнулся, чтобы бежать, спасать товарища. Метнулся Терехов, успел схватить его за ноги, тот ударился оземь лицом, сполз обратно.

Стреляли с юга — группа солдат противника прошла кустами по южной стороне острова, отрезала путь к отступлению. Но что-то на реке уже происходило — разгоралась серьезная перестрелка. Похоже, еще одна группа пограничников пыталась пробиться с заставы на выручку своим. Но все это было тщетно, противник во много раз превосходил пограничников. Однако им удалось отвлечь внимание китайских солдат.