Сергей Дышев - Танкист из штрафбата

– Нету, Руслик, я еще не бреюсь, – ответил Саня, сел за стол и попросил Катю налить чаю.

Хозяйка поинтересовалась, за что Иван получил медаль «За отвагу» и орден Красной Звезды.

– За уничтоженные танки, орудия и пехоту противника – выбор небольшой, – отозвался Родин.

– Мой муж получил орден в Гражданскую войну, – произнесла, задумавшись, Татьяна Матвеевна.

– А сейчас он где? – осторожно спросил Иван. – Воюет?

– Не знаю… В тридцать седьмом забрали и осудили. Дали 15 лет лагерей.

– Тогда многих забирали… Планы у них, что ли, такие были. Сейчас многих через штрафбаты отпускают, – сказал Иван и осекся. Видел, как штрафников в чистом поле на артиллерию и пулеметы перед нашими танками впереди пускали. Никто не возвращался…

– А в Первую мировую у Володи был Георгиевский крест и звание поручика, – сказала Татьяна Матвеевна с тихой гордостью.

– А как вы познакомились со своим будущим мужем? – спросил Саня, которому тоже хотелось прикоснуться к тайнам прошлой жизни.

Хозяйка, немного задумавшись, вдруг стала рассказывать, все более светлея лицом и молодея на глазах. С Володей Татьяна впервые встретилась на балу, который два раза в год давал Смольный институт для приглашенных молодых людей. Владимир был на последнем курсе Петербургского университета, он пригласил Таню на полонез. Она была приятно удивлена изысканными манерами будущего инженера. В своих девичьих мечтах она отдавала предпочтение людям гуманитарных сфер или же офицерам. Володя рассказывал ей забавные истории из студенческой жизни, имел смелые суждения о правительстве и царственных особах и после второго танца сумел получить обещание еще раз встретиться. Они встречались, и не раз, даже после того, как Володя стал работать инженером на Путиловском заводе. За год до войны они поженились. В 1914 году у них родился сын, и вскоре Володя в составе пехотной дивизии ушел на фронт. Потом Октябрьская революция, Гражданская война. Он воевал на фронте под командованием Михаила Фрунзе в автобронетанковом батальоне, потом на бронепоезде. После войны вернулся на Путиловский завод, который стал носить имя Сергея Мироновича Кирова.

– Так эта гармонь две войны пережила? – удивился Деревянко.

– Нет, только Первую мировую, – ответила Татьяна Матвеевна. – Муж так и сказал: «Пусть ждет меня дома. Слишком много будет для нее две войны…» Вот и уцелела. Все войны рано или поздно заканчиваются миром. Но всякий мир – это первая ступенька к новой войне.

– А так хочется, чтобы эта страшная война стала последней на земле, – задумчиво произнес Иван.

Саня вдруг загрустил, вспомнил свой баян, сгоревший в избе в тот страшный день, когда танки с быками на броне расстреливали их село.

– А можно мне попробовать? – спросил он у хозяйки.

– Попробуй, если умеешь, – усмехнулась она.

А тут как раз и зрителей добавилось: вернулись, помывшись, Руслик и Кирилл.

Руслан взялся за часы. Опустил открученный механизм в тазик со спиртом, приговаривая:

– Часы хорошие, надежные, дореволюционные. Все на месте: колесики – центральное, промежуточное и анкино. Механизм, я вам скажу, друзья, как в танке: мехи левый и правый, рычаг включения боя, валик рычага боя со спиралью.

Щеточки, конечно, в доме не нашлось, Руслик попросил принести тонкую тряпицу и гусиное перо. Все это тут же достала Катя.

– В этом деле главное – не промочить мехи, – увлеченно продолжил Баграев. – Кукушка – не танкист, после спирта петь не станет.

Саня аккуратно взял гармонь, положил на колени, провел пальцами по клапанам – так слепые ощущают незримый мир. Потом нажал вразнобой несколько клапанов, пробуя инструмент на слух.

Татьяна Матвеевна сморщилась, Кирилл поспешил ей на помощь:

– Санек, не мучь гармошку! Положь, откуда взял!

Деревянко с дурашливой улыбочкой растянул мехи и ткнул первые попавшиеся клапана.

Тут уж и командир не выдержал:

– Нет, ну ты глянь на этого Буратину!

Он встал, чтобы забрать инструмент, потому что хозяйка нахмурилась и уже было не до шуток.

Но тут рука командира вдруг замерла. Произошло маленькое чудо: в пальцах механика исчезла корявость, они живо побежали по клапанам, полилась веселая, задорная, как звонкая весенняя капель, мелодия «Турецкого марша». В одном месте Саня чуть сбился, но этого никто не заметил, кроме Руслика и хозяйки. Доиграв до конца, Саня выдохнул, а благодарная публика ответила единодушными аплодисментами.

– Браво! – просияв, оценила Татьяна Матвеевна. – А какой хитрец, как ловко подготовил нас… к высокому искусству.

Саня, приняв самый скромный вид, поклонился:

– Не надо оваций!

– Командир, а как он тебя развел! – с довольной физиономией заметил Сидорский.

– А кто первый клюнул: «Не мучь гармошку», – подначил Иван.

– И где ж вы так научились играть самого Моцарта? – заинтересовалась хозяйка.

– У нас в школе был учитель музыки, Андрей Макарович. Тоже из приезжих…

– Из ссыльных, – обронила без интонаций хозяйка.

– Ну, да… Он играл на трех инструментах. И меня научил. А дома у нас баян был. Только сгорел он вместе с хатой…

А Руслик, подумав о своей гитаре, которую возил, завернутую в брезент, в танке (устроить бы дуэт), спросил:

– А что еще можешь сыграть?

– Могу частушки!

Сидорский привстал, крутанул хищно свой ус и громко объявил:

– А сейчас – частушки! Слова и музыка – народные. Исполняет гвардии рядовой Александр Деревянко!

Саня тоже встал, поправил гармонь и залихватски произнес:

– Значит, это самое… «Ехал Гитлер на Москву»…

Он рванул мехи и грянул куплеты, десятками и сотнями ходившие по окопам:

Гитлер вздумал угоститься —

Чаю тульского напиться.

Зря, дурак, позарился —

Кипятком ошпарился.

Москву-город взять пытались

Немцы-неприятели —

Рокоссовского герои

Их назад попятили!

Лез к Москве фашист-мошенник

Через надолбы и рвы —

Крепкий русский подзатыльник

Получил взамен Москвы.

Ехал Гитлер на Москву

На машинах-таночках,

А оттуда, из Москвы, —

На разбитых саночках.

У московских у ворот

Удивляется народ:

Немцы ходят в наступленье

Только задом наперед.

Дружным хохотом встретило застолье простые и незамысловатые куплеты, а звонкий голос Сани звал, подталкивал пуститься в пляс. Тут же мелодия сменилась, и под «Яблочко» Саня выдал новую порцию частушек.

Ой, яблочко

Росло за Вислою.

У врага под Москвой

Дело кислое.

После первого куплета Сидорский выскочил из-за стола, пошел вприсядку, по кругу, не хуже удалого матроса с корабля.

Ой, яблочко,

Да с червоточинкой.

Немцу взять Ленинград

Нету моченьки.

Ой, яблочко,

Да с Дону катится.