Андрей Левин - Желтый дракон Цзяо [другая редакция]

— Да.

— А имя?

— Мохамед. Мохамед Латифф. Я тоже немножко любила его… Но он никого не видел, кроме Лей. Бедняжка Лей… Сколько она выстрадала!

«Значит, с Лей Чжи хотел встретиться сын Мохамеда Латиффа, — Патрик не стал перебивать госпожу Сюэ, которая предалась воспоминаниям, а старался связать полученную информацию с тем, что было уже известно, и с версией Аланга, — выходит, дело здесь не в политике, а в истории личных взаимоотношений»!

— Потом у Лей родилась Сукхит, — продолжала хозяйка кафе, — и постепенно все улеглось.

— Тот человек больше не преследовал вашу сестру?

— Нет. Наверное, он удовлетворился своей местью.

Прадерм не понимал, о чем говорят Ло и госпожа Сюэ, но по виду Патрика и по интонациям его голоса, очевидно, почувствовал, что инспектора что-то заинтересовало. Он не стал отвлекать его вопросами, а молча пил пиво, изредка поглядывая на говорящих. Посетители кафе постепенно разошлись. Новые клиенты не приходили. Госпожа Сюэ знаком приказала сыну закрыть стальные жалюзи у входа.

— А вы знали того бандита?

— Я видела его один раз, да и то мельком.

— Ваша сестра не называла его имени?

— Может быть, и называла, но я уже не помню.

— Скажите, госпожа Сюэ, что, по-вашему, явилось причиной помешательства Лей?

— Даже не знаю, что сказать. Ведь я не была в тот момент рядом с ней. Но мне кажется, что она потеряла рассудок, когда узнала о кораблекрушении.

«На медицинском заключении о ее помешательстве стоит дата 3 января, — вспомнил Патрик. — Неужели бангкокские газеты к этому времени уже опубликовали сообщение о катастрофе? Рановато. Впрочем, в наших газетах информация появилась второго».

Он повернулся к Прадерму.

— Вы не помните, когда ваши газеты сообщили о том, что «Тумасик» затонул?

— Не помню, — ответил Прадерм, — но это несложно проверить. Впрочем, стоп! — воскликнул он. — Я читал об этом на побережье. После Нового года в первый день я дежурил, а по-тому уехал туда на два дня. Это были воскресенье и понедельник… Я прочел о кораблекрушении перед возвращением в Бангкок.

Он прищурился, прикидывая даты.

— Да, заметка была опубликована третьего января, то есть в понедельник.

— В какой день случилось несчастье с вашей сестрой? — спросил Ло у госпожи Сюэ.

— В воскресенье, второго января. Ее соседка только к вечеру разыскала меня и сказала, что с Лей творится что-то неладное. Когда я приехала, она бегала по дому вся растрепанная, что-то кричала, чуть не ударила меня… Потом упала на пол и заплакала… Я думала — это пройдет. Но на следующий день поняла, что нужно вызывать врача.

Госпожа Сюэ тряхнула головой, словно старалась отогнать от себя мрачное воспоминание о том вечере.

Сомнений у Патрика больше не оставалось: видимо, кто-то специально сообщил Лей Чжи о кораблекрушении до того, как известие о нем появилось в тайских газетах. Значит, тот гангстер, который преследовал Лей Чжи в молодости, не забыл о ней. Нет, он не удовлетворился тем, что украл Леунга. Все эти годы он накапливал в себе злобу против несчастной женщины. Ло удивился не жестокости этого гангстера, а его невероятной, нечеловеческой способности хранить в себе слепую ненависть столько времени. Ведь, говорят, даже змея выбрасывает яд на землю, если долго не может найти жертву, чтобы вонзить в нее свои смертоносные зубы. Зачем этому человеку нужно было ждать так долго, чтобы нанести еще один удар отвергнувшей его женщине? Ведь прошло столько лет! Почему, если он решил отнять у Лей Чжи еще и дочь, он не захотел сделать этого раньше? Не знал о существовании Сукхит?

— Все это так ужасно, — продолжала госпожа Сюэ. — Бедняжка Сукхит! Погибнуть в расцвете лет! Да и Шана жаль. Такой приятный молодой человек.

— А кто такой Шан?

— Муж Сукхит. Его полное имя Шан Чу.

Патрик вспомнил, что в списке пассажиров «Тумасика» человека с таким именем не значилось. И вдруг еще одна догадка мелькнула в его голове, поразив своей непостижимостью.

— Госпожа Сюэ, а вы уверены, что они вместе сели на судно?

— Конечно! Я же вместе с Лей провожала их. Правда, у Шана оказались какие-то срочные дела перед самым отъездом. Он сказал, чтобы Сукхит не ждала его, а проходила все формальности и занимала каюту. Он прибежал к самому отплытию. Сукхит очень волновалась. И мы тоже. Когда он примчался, запыхавшись, уже все пассажиры были на корабле. Пограничники еще ругались, что он опаздывает…

— Как он выглядел?

— Но… зачем это вам? — удивилась госпожа Сюэ. — Бедный мальчик утонул… И Сукхит… тоже.

Она не смогла сдержать слез.

— Успокойтесь, госпожа Сюэ, — мягко произнес Патрик, — Для нас это очень важно. Я потом вам все объясню.

Женщина вытерла слезы и велела своему сыну принести воды. Отпив несколько глотков, она тяжело вздохнула.

— Ну… такой… высокий, худощавый… Носил очки с затемненными стеклами, усики… Очень симпатичный. Я даже не знаю, что еще сказать. Да, на лбу, между бровями у него был небольшой шрам. Он говорил, что в детстве он то ли рассек лоб, то ли ему делали какую-то операцию. Они сам точно не помнил.

— А свадебных фотографий у вас не осталось?

— Нет. Снимал какой-то знакомый Шана. Они уезжали на следующий день, и этот знакомый обещал прислать фотографии по почте.

— У него тоже был билет на «Тумасик»?

— Нет. Он проводил Шана и Сукхит, а сам собирался лететь на самолете.

— Они давно познакомились?

— Кто?

— Шан и Сукхит.

— Месяца три назад. Шан приезжал в Бангкок по каким-то делам. Но Сукхит познакомила его с нами только за несколько дней до свадьбы. Для Лей это было так неожиданно…

— Скажите, госпожа Сюэ, у вашей сестры было очень плохое зрение?

— Да, последние два года она мучилась глаукомой.

— А вы знали ее мужа?

— Нет. Она вышла замуж буквально через несколько дней после того, как я уехала в Индонезию. Я еще жалела, что не видела ее жениха. Уже здесь Лей показывала мне его фотографию. Он умер незадолго до нашего приезда в Таиланд.

— А вы не могли бы показать мне его снимок? У вас, наверное, остался семейный альбом сестры?

— Да, конечно. Я сейчас принесу.

Она поднялась и пошла мимо стойки в заднюю комнату.

— Ну что? — поинтересовался Прадерм у Патрика.

— Я все объясню по дороге в порт, — ответил Ло, — мне туда нужно обязательно заехать. Кажется, я за что-то уцепился.

Госпожа Сюэ вернулась к столику с ветхим, выцветшим альбомом в руках. Как и в большинстве семейных альбомов, фотографии были наклеены в нем лишь до половины. Между остальными страницами пожелтевшие от времени снимки лежали в полном беспорядке.

— Вы знаете, и сейчас вспомнила, — сказала женщина, — когда я пришла к Лей в тот ветер… ну, когда она сошла с ума, на столе лежал этот альбом. Он был раскрыт, а крутом валялись фотографии — и на столе и на полу.