Андрей Левин - Желтый дракон Цзяо [другая редакция]

— Я попытаюсь, — сказал он, — хотя, как вы правильно заметили, задача не из легких.

— Организацию легче найти, чем одного человека. Тем более что это отвечает и вашим интересам в какой-то степени.

«Организацию, — мысленно передразнил собеседника Желтый Дракон, — будто тебе неизвестно, кто такой Фан на самом деле. Так я тебе и поверил, что ты смог выяснить, откуда он родом, а не знаешь, что это мой человек. Сначала ты хотел перевербовать его, поймав на том, что он скрыл от меня документы, а теперь, когда ничего не вышло, решил обратиться ко мне».

— Прошло столько времени, — ответил он, — документов у того человека уже может не оказаться.

— Сомневаюсь. Это слишком ценный товар, чтобы предлагать его первому встречному.

— Судя по тому, что ваши друзья пытались перехватить бумаги Пекина, — они либо американцы, либо националисты [24] Националистическим Китаем в Юго-Восточной Азии называют Тайвань. . Но скорей всего американцы, не так ли?

— Э-э-э, — замялся Тук, — впрочем, мне нечего от вас скрывать, дорогой Джо. Да, это американцы.

— Скажите, уважаемый Тук, — Желтый Дракон немного помолчал, наклонив голову, — вы уверены в том, что делаете правильную ставку?

— Я не совсем вас понимаю, милейший Джо.

— Я имею в виду ваши связи с американцами.

— Мне кажется, здесь не может быть двух мнений! — вскинул руки хозяин особняка. — Я очень не хочу, чтобы сюда пришли китайцы. Вашингтон способен защитить нас от Пекина. А почему вдруг у вас возник такой вопрос? Вы еще в первый день обещали высказать какие-то соображения, когда речь зашла о континентальном Китае.

— Попытаюсь объяснить, дорогой Тук.

Желтый Дракон не спеша закурил.

— Месяца четыре назад я был в Гонконге и Макао.

— Как поживают наши друзья?

— Прекрасно.

— Вот как? Я, откровенно говоря, полагал, что они находятся в постоянной опасности и в одно прекрасное утро их заставят штудировать цитаты покойного Мао, а потом пошлют на перевоспитание трудом в деревню.

Желтый Дракон громко расхохотался.

— Милейший Тук, вы безнадежно отстали от времени и совсем не интересуетесь политикой. Что такое англичане и португальцы для Гонконга и Макао? Ноль. Главный город для них — Пекин.

— В таком случае их позиции весьма непрочны, — заметил Тук.

— Наоборот, — возразил Желтый Дракон, — они стоят на ногах так крепко, как никогда раньше. В принципе, достаточно одного телефонного звонка губернатора Кантона, чтобы португальцы и англичане убрались из Гонконга и Макао в двадцать четыре часа. Но в том-то все и дело, что губернатор Кантона не станет снимать телефонную трубку. Пекин устраивает такое положение. Для него Гонконг и Макао — это валюта и выход в мир. Это бесценные камни, инкрустированные в медную оправу народного Китая.

— Честно говоря, дорогой Джо, я все-таки вас не понимаю, — пожал плечами Тук.

— Дело в том, что сотрудничество с Пекином даст любому здравомыслящему китайцу, живущему, разумеется, не в Китае, значительные выгоды. Возьмите Хэ Ина — богатейший человек в Макао и член парламента «красного», как вы выражаетесь, Китая. Он имеет там значительные акции. Зять одного моего знакомого управляет предприятием в Шанхае, но никто не заставлял его каяться на митингах хунвэйбинов во время «культурной революции», да и сейчас он живет спокойно. Все патриотически настроенные китайцы — члены одной семьи. Вот какой сейчас лозунг в Пекине. И знаете, что это означает? Это означает, что нам в Китае обеспечены выгодные контракты, льготы в торговле и прочие привилегии. Многим бизнесменам китайские власти уже вернули их ранее замороженные средства и всячески поощряют частное предпринимательство. Им гарантируются восемь процентов годовых на инвестированный капитал. Вы представляете, уважаемый Тук, себе эти цифры? Восемь процентов! Восемьдесят тысяч с каждого миллиона! Во время «культурной революции» кое-кто в Китае требовал национализировать собственность эмигран-тов, но власти категорически отказались это сделать. У Мао была голова на плечах! Он понимал, что без нас ему не превратить Китай в мощную державу. Пекин дает нам возможность участвовать в создании смешанных предприятий. А рабочей силы в Китае больше чем достаточно. Я уже вложил часть капитала в несколько предприятий в Шанхае, Гуанчжоу и не жалею. Местные голодранцы работают на меня, я им плачу гроши, а власти охраняют мои права. У меня за спиной как-никак стоит сильная страна, которая поддержит меня в трудный момент.

— Но какой поддержки вы ждете от Пекина, когда там только и делают, что говорят о борьбе с империализмом?! Нет, я положительно отказываюсь вас понимать, дорогой Джо. Я никак не могу понять, что с вами стряслось.

Желтый Дракон усмехнулся с видом превосходства.

— У каждого человека есть свои слабости. Были они у Мяо и остались у его последователей. Их надо уметь понимать и незамечать. Мало ли кто что говорит. Мао прежде всего был китайцем. Вот что главное. И я — китаец. И вы, между прочим, тоже наш соотечественник. Мы все — выходцы из могучей страны, которую когда-то называли Поднебесной империей. Наши предки правили огромными территориями вплоть до Малаккского пролива [25] Пролив, отделяющий материковую часть Юго-Восточной Азии от Индонезии. и даже дальше. Европейцы выбили нас из колеи. Мы забыли, что призваны сотрясти мир. А Мао об этом напомнил. Мне наплевать, что пишут и говорят в Китае о революции. Какая разница, каким словом назвать процесс, который позволит нам, нации с историей я тысячи лет, стать сильней каких-то безродных американцев или русских?! Если в Пекине кому-то нравится называть этот процесс освободительной борьбой— пожалуйста, я не против. Но для того чтобы стать сильными, мы должны сплотиться. Все китайцы, где бы они не находились, должны быть вместе. И мы — да, да, именно мы — должны их объединить. У нас есть опыт. Наши священные союзы крепки и надежны. И мы должны успеть взять бразды правления в свои руки до того, как это попытается сделать кто-то другой. Когда-то «Триада» возникла, чтобы бороться с иностранцами в Поднебесной. Сейчас поле деятельности расширилось. Вы понимаете, милейший Тук, какая перспектива откроется перед вами? Вы уже не национальное меньшинство, вы не должны задабривать власти, чтобы они разрешили заниматься вам коммерцией, вы сами — власть.

Желтый Дракон распалился, лицо его раскраснелось.

— Мой дорогой Джо, — с улыбкой сказал хозяин особняка, — я и не подозревал в вас столь блестящих ораторских способностей. Вы просто заражаете меня своим энтузиазмом. Но, признаюсь, мне удивительно слышать от вас такие слова. Меня всегда пугал континентальный Китай, и, слава богу, у нас здесь коммунистов не слышно и не видно. Все-таки я с ужасом представляю себе, если бы к власти у нас пришла последователи Мао. Слова «борьба», «революция»… меня это пугает…