Валерий Строкин - Охота [СИ]

«Сейчас этот сумасшедший нажмет на курок, и вместо моей головы появится алый бахчисарайский фонтан. Что делать? Мы убьем друг друга…»

— Интересная у вас свадьба, как у скорпионов в банке, — донесся от дверей голос.

Артур вскрикнул. Нервы Машки не выдержали, она непроизвольно нажала на курок. Прогремел выстрел. Машка закричала: Артур, вытаращив глаза, валился на неё. У него из виска текла тонкая красная струйка, а из дула её револьвера поднимался дымок. Маша завизжав, отпрянула в сторону. Артур упал на диван, застыв в странной форме: туловище и голова покоились на диване, колени упирались в пол.

— Это не я! — отчаянно запричитала Машка, откидывая револьвер в сторону.

Оружие упало, заскользило по паркету и замерло у ног Генки.

— Молодец, хороший выстрел, — Генка привалился к дверному косяку, стараясь не упасть. О, каких трудов стоило вернуться к даче, перелезть через забор…

— Нет! Нет! — кричала девушка. — Я не виновата! Я не могла! Это не я его убила, а ты!

— Ага, так нелепо все получилось, невиноватая я — он сам пришел, — Генка ухмыльнулся. — Все само получилось — понарошку: это ты будешь не мне, а ментам объяснять.

Машка испугано и затравлено смотрела на страшного, окровавленного бомжа. У него на шее висел автомат Жана. Сейчас он её прикончит…

Генка угадал её мысли:

— Не ссы лягуха, не утонем. Не буду я тебя мочить. Успела описаться? — его лицо скривилось от боли.

Машка скрючилась, сжалась в углу комнаты и тихо поскуливала:

— Что я наделала, что я наделала… что я наделала…

— Да… М-даааа… было бы лучше, чтоб он тебя трахнул. — Генка сполз на порог, его опять мутило. — М-даааа… перся сюда только для того, чтоб издохнуть… Клёво…

— Это ты его убил. Ты, — донеслись всхлипывания из угла.

— Только на этой пушке, что подле моих ног, твои пальчики, — Генка используя автомат, придвинул маленький револьвер. — М-дааа, девочка, менты, если захотят, тебе могут ещё два трупа приписать, мол, затмение со знамением на девочку нашло. Загремишь на нары, и богатенькие родители с дорогими адвокатами не помогут.

Рыдания усилились.

— Не бойся, дядя Гена ничего плохого тебе не желает, он даже камеру с пленкой спрятал в надежном месте.

— И-и-и-и-ииии…

— Не плачь, девочка… Мне нужна твоя помощь, как медсестры, только не та, что просил твой парень.

— Он не мой парень.

— Тебе виднее. В этом гадючнике аптека имеется?

— Да.

— Тащи и прихвати побольше бинтов. И еще одно — постарайся не нервничать, не люблю нервных людей, они бешенством заражают.

— Все, — Генка откинулся на спинку сиденья, — приехали, еще немного и умру без посторонней помощи…

Машина стояла у темного зева подъезда. Лицо Генки, вымытое, выбритое было совсем не страшным, сейчас оно было похожим на лицо, смертельно уставшего или тяжелобольного человека. Из груди вырывались хриплые вздохи и выдохи. Он переоделся в модный, красивый костюм. Темно-зеленая свободная рубашка, скрывала под собой перебинтованное, измазанное йодом тело. Девочка, когда увидела его руку, искусанную собакой, чуть не грохнулась в обморок. Но молодец, справилась: обработала, перебинтовала рану, обмыла, помогла одеться. Генка посмотрел на Машку.

— Здесь и живешь?

— Да, здесь и живу.

— Дома никого?

— Никого. Мама уехала на гастроли.

— Хорошая женщина, и песни у неё хорошие. А за тобой никто не смотрит?

— Я у мамы самостоятельная.

— Оно и видно.

— Может хватит?

— Хватит, так хватит. М-даааа… что делать сама знаешь. Мой совет — расскажи все матери, когда вернется, легче будет. У неё друзей много, единственной и любимой дочери народной артистки помогут выбраться из дерьма. Скандальчик замнут, м-даааа.

— Я подумаю.

— Подумай. Камера у тебя, я свое слово сдержал, только такие фильмы ни ночью ни днем смотреть не рекомендуется. Снимать тоже…

— Хорошо.

— Жаль мне тебя.

— Почему?

— После таких приключений, люди часто ломаются.

— Тебя тоже когда-то обломили?

— Сегодня, спасибо, вылечили.

— Ты афганец?

— Был, когда-то… — Генка хмыкнул, — рота разведки. Там не сломался, м-даааа… когда вернулся, все… Запил, семью бросил, стал бродягой. Думал — все проблемы решил.

— Я могу принести денег.

— За молчание? Премного благодарен, хватит тех, что нашли на даче. — В боковом кармане пиджака лежало почти три тысячи долларов, две крупные золотые печатки, портсигар и золотые часы — на новую жизнь, на её начало: хватит.

— Не думай обо мне плохо: никогда не был вором и вымогателем. То что имею: считаю заработанным. Подъемные, — Генка улыбнулся, — жизнь выиграл. Видишь, какая она дешевая, наша жизнь. Из-за таких как вы, она почти ничего не стоит.

— Что мне делать?

— Начни, как я, — заново, если сможешь… Начинать всегда тяжело… не волнуйся — ты сможешь, — кивнул Генка. — Ты девушка сильная. Когда-нибудь, через годик, пришлешь мне кассету на память… в обмен на револьвер.

— Да не выдам я тебя.

— Да, не выдашь.

— А милиция?

— Тебя они искать не будут. Меня тем более. Дача, наверное, уже догорела. Смерть деток спишут на устроенную ими пьяную оргию и неосторожное обращение с камином. Кто-нибудь более пронырливый начнет искать в этом деле след мафии и разборки с папашами. Папаши у них крутые, как ты говорила, значит, по уши в дерьме завязли. Что-то в городе будет, м-дааа… Тебя могут пару раз вызвать в милицию, как свидетеля: расспросят о ребятах, чем они любили заниматься на даче. Твои нервы выдержат — выплывешь. Машину здесь надо оставить. Ключи в дверце забуду. Позвоню одному приятелю, пусть угоняют, не жалко: на запчасти пойдет. Это чья машина?

— Игорька… была…

— Была, м-дааа… Ты протри её на всякий случай, у меня уже сил нет. Здесь, кроме моих, и твои пальчики.

Маша вытерла руль, ручки дверей, панель. Открыла машину и помогла Генке выбраться.

— Камеру не забудь.

— Она в сумке. Хочешь, пойдем ко мне?

— Спасибо, скоро к тебе милиция заявится о друзьях спросить. Мне в другую сторону и в другой город. Домой возвращаюсь.

— Спасибо, — прошептала Маша.

— За что? — Генка улыбнулся. — Сообщники друг друга не выдают. Не дрейфь. Когда-нибудь, приглашу в гости, сходим в ресторан «Арктика».

Стараясь не шататься, Генка медленно побрел прочь. Тихонько напевая, сквозь плотно сжатые зубы:

Август 1998, Витебск