Жорж Сименон - Крутой сюжет 1993, № 1

— И сколько же времени прошло, пока ты… спал?

— Не знаю, — покачал головой Фильчаков. — Я когда уходил из дома, программа «Время» заканчивалась. А домой вернулся — уже половина двенадцатого.

— Н-да, — Винников пригладил свои светлые пушистые усики. — И у тебя… ничего ты после этого не чувствовал?

— Вроде нет, — пожал плечами Петя. Взгляд его зеленовато-желтых глаз был невозмутим и направлен куда-то поверх головы оперативного уполномоченного.

Винников этим случаем интересовался не по службе. У него в поселке — с той стороны, за прудами — жила мать. О случае, произошедшем позапрошлым вечером, она ему рассказала. Случай того стоил.

Семья Сысоевых около десяти часов вечера находилась дома. Ходить в поселке некуда, да еще хозяйство, да на работу с утра — не тот случай, чтобы разгуливать. Мать с двенадцатилетней дочерью смотрела телевизор, а ее муж, Леонид Сысоев, вышел в летнюю кухню, покурить. И случились странные вещи: супруга, захотевшая переключить программу, потому что вдруг пошли помехи, обнаружила, что подняться из кресла не может. Еще она ощутила нечто такое, чего словами выразить нельзя. Сколько времени это состояние продолжалось, Сысоева сказать не могла. Пожалуй, не больше минуты. Но еще более странные последствия имело происшедшее для Сысоева — мужа. Когда он пришел в себя — лежа на полу кухни, то не узнал окружающей обстановки, не узнал своей дочери. Почему-то он был убежден, что ему сейчас двадцать пять лет, что живут они у родителей (родители жили через три дома), а дочери, соответственно, один год…

Примерно в то самое время, когда Винников беседовал с Петей Фильчаковым, к магазину в центре Калитино подъехал «Москвич» серого цвета. Из автомобиля вышел молодой человек, купил в магазине пять бутылок пива «Жигулевское», очень своему приобретению обрадовался и объяснил продавщице, что пиво в городе теперь днем с огнем не сыщешь. Покалякав с присутствовавшими в магазине «поддатыми» местными мужиками о том, о сем, молодой человек сел в свой автомобиль незаметного серого цвета и укатил. Через полчаса он в центре города звонил из телефона-автомата.

— Федоров говорит. Здравствуйте, Николай Михайлович. У меня к вам срочное дело. Принять сейчас можете?

Получив утвердительный ответ, молодой человек снова сел в автомобиль, проехал еще метров триста и остановился на тихой улочке. Старые клены и липы давали здесь очень густую тень. Молодой человек подошел к двери в стене старого кирпичного дома. Дом, наверное, построили сразу после войны, кирпич даже мхом порос. А дверь была почти новой, сколоченной из толстых брусьев, основательно пропитанных олифой и покрытых лаком в несколько слоев. Молодой человек нажал на кнопку звонка. Через некоторое время раздалось приглушенное жужжание замка с электромагнитным приводом, дверь открыли изнутри, и он вошел внутрь…

— … Так вот я о чем думаю, товарищ майор: может, это провокация какая? В народе всякое болтают… В Чернобыле, мол, опять какая-то утечка, а тут радиация раз в десять выше нормы. От Калитино ведь завод недалеко. Ну, все ведь знают, что это за завод. Бахает там время от времени, а если откровенно говорить — совсем часто. Испытания проводят, наверное. Так в Калитино все говорят. Я не к тому, что кто-то там специально заводом интересовался, но ведь все на экологии сейчас помешались. Машину, говорят, какую-то видели недалеко от дома Сысоевых. Опять же про облучение какое-то говорят… Молодой человек излагал услышанное в Калитино еще минуты две, на большее его не хватило, потому что информацию он получил только от тех двух сельчан, с которыми общался полчаса назад в магазине…

Еще через день в Калитино появился репортер вечерней газеты. Ему охотно рассказывали о случившемся, он побывал в доме Сысоевых, где выяснил, что Леонида направили на лечение в стационар. Репортера случившееся заинтересовало, он намеревался рассказать о калитинских событиях в разделе инопланетян и полтергейста. Канунников — такова была фамилия репортера — успешно доедал неизвестно какую по счету собаку в сочинении легенд о летающих тарелках и домовых. Он состоял в областном клубе уфологов.

Материал уже почти пошел в номер, но вдруг заметкой почему-то заинтересовался главный редактор. Заинтересовался лично, вплотную, попросив Канунникова к себе. Постукивая желтыми от никотина пальцами по крышке огромного полированного стола, Федя, как все между собой называли главного, спросил у Канунникова:

— Что-нибудь опять откопал, Толик?

Канунников начал вдохновенно и складно рассказывать о событиях в поселке Калитино. Землистого цвета, сморщенное лицо главного редактора сморщилось еще больше.

— Слушай, это же все домыслы! — бросил он, не дав Канунникову закончить. — Ты самого Сысоева видел?

— Самого Сысоева я не видел, но…

— Он где сейчас?

— В психдиспансере, — неохотно сказал Канунников.

— Вот, ты его в психдиспансере не навещал, с лечащими врачами не беседовал. Вся твоя версия, — после этих слов у Канунникова возмущенно поднялись плечи и округлились глаза, но он не посмел перебивать главного, — вся твоя версия основывается только на словах его жены.

— Но почему? Еще дочка подтвердить может. И главный свидетель есть, который машину видел — Фильчаков.

— Хм, — Федя достал из кармана импортной куртки отечественный «Дымок», вытащил из пачки сигарету. — Хм, — повторил он, щелкнув зажигалкой и затянувшись. — Тут все просто, как дважды два. Дочке сколько лет? Десять?

— Двенадцать.

— Ну, все равно ребенок. Впечатлительность, отсутствие ориентации… Что матери показалось, то она и подтвердила. Сосед, который машину якобы видел? С ним более чем ясно. У него «сдвиг по фазе», насколько я понимаю.

— Откуда вы это знаете?

— Как это — откуда? От тебя все и знаю. Ты же мне только что все рассказал.

«Я ему ничего не говорил про Фильчакова, кроме того, что он житель Калитино. Или моя память ни к черту, и мне пора менять профессию. А вообще цепь событий напоминает детскую фантастику, пора остановиться.»

Но Канунников не остановился. Выйдя от главного, он уже через несколько минут звонил некоему Лихолету, вице-президенту областного клуба уфологов, договариваясь о встрече для «строго конфиденциальной беседы».

Вице-президент ожидал Каннуникова у памятника русскому поэту Жуковскому, не имеющему к городу никакого отношения. Вице-президент отличался лысиной, розовым родимым пятном на лбу (знак гения, как объяснял он сам) и светлыми бешеными глазами.

— Так-так, — ласково сказал Лихолет, выслушав рассказ Канунникова. — А мы с тобой, Анатолий Васильевич, не можем сейчас же поехать на то место?

Канну ников, естественно, согласился. Для того он и назначал встречу вице-президенту, чтобы место происшествия было всесторонне исследовано. Для таких целей Лихолет всегда носил с собой собственноручно изготовленные приборы, помещавшиеся в черном, видавшем виды портфеле.