Александр Тамоников - Лесная армия [litres]

Вскрикнул Цветков. Что за новости? Нет, все нормально, ногу подвернул, когда от пули увертывался! Привстал Караган у окна, отправил сквозь стекло две пули для острастки, тут же рухнул, покатился, чтобы не попасть под град битого стекла. В ответ прогремели выстрелы, значит, никого не зацепил.

Павел извернулся, стал палить в закрытую дверь, окончательно превращая ее в труху. Вроде застонал там кто-то – дай бог, не «замануха», – он снова отбросил искалеченную дверь ногой, выпустил в темноту остатки обоймы, стремительно перезарядил, кинулся, пригнувшись, в черноту. Где-то шум, грохот, снова звон стекла. Павел запнулся обо что-то мягкое, перепрыгнул, влетел в освещенную керосинкой комнату. Слева разбитое окно, в которое щерилась подслеповатая физиономия Карагана, прямо – распахнутая дверь, видимо, на веранду. Выругался Цветков, бегущий за ним – тоже споткнулся о препятствие, не удержался и упал.

– Холодный прием, – вымученно пошутил капитан.

Павел бросился к двери, произвел в нее два выстрела, влетел на узкую веранду. Там повсюду валялось битое стекло, рама в узкой части вынесена, дверь на улицу закрыта.

Снаружи гремели выстрелы, бились какие-то ведра, тазики. Вот досада! Эту дверь он тоже выбил, спрыгнул на землю. Кто-то убегал, тряслись кусты, хрустнул штакетник, раздавленный сапогами. Павел бросился через поляну, из кустов захлопали выстрелы, заметались вспышки – он покатился по траве. Перевел дыхание, поднялся, чтобы бежать дальше, но запнулся на ровном месте.

Мимо, стреляя на бегу, промчались Караган с Цветковым. Протаранили кустарник. Павел поднялся, сплюнул. Не догонят они никого.

Прихрамывая, вернулся к веранде. Из груды досок и бесполезного инвентаря выбрался Безуглов, застонал, держась за плечо.

– Ты ранен?

– Все в порядке командир, о гвоздь разодрал… Виноват, товарищ майор, не справился… Вы у двери приказали стоять, я и стоял. Вы пальбу затеяли, слышу, на веранду кто-то вылетел. Приготовился, подножку поставить – вы же сказали живым брать… А он, зараза, хитрее оказался. Видно, все понял про засаду. Раму на боковушке вынес, да вместе с ней – на землю. С тыла, в общем, зашел. Пока я поворачивался, он мне ногой по челюсти и бежать. Дальше вы видели…

– Молодец, Безуглов. Скажи ему спасибо, что пулей не угостил.

– Да, уж я его крупно отблагодарю, когда поймаю…

Павел схватился за голову, рухнул на завалинку. Продолжалась полоса неудач, закрадывалось подозрение, что и это еще не конец.

Стрельба в кустах давно затихла. Жители окрестных домов испуганно помалкивали. Лаяла собака – глухо, видимо, не вылезала из конуры. Тряслись ветки – возвращались оперативники. Можно не спрашивать, со щитом или на щите.

– Удрал, товарищ майор, – удрученно доложил Караган. – Он бегает быстрее, чем мы, натаскали в Абвере. А мы только и можем, что очки терять…

Для подобных случаев у Карагана всегда имелась пара запасных. Если запасы истощались, он перевязывал дужки резинкой, и товарищи сдавленно хихикали у него за спиной, что капитана крайне бесило. Где он каждый раз добывал новую «оптику», история умалчивала.

– Хоть заметили, кто такой?

– Мужчина, подвижный, спортивно сложенный, рост средний, стреляет хуже, чем бегает, – сообщил Цветков.

– Замечательно, – восхитился Павел, – по таким приметам любой патруль возьмет его через полчаса.

– А еще мне кажется, это не тот упырь со шрамом, которого я вел до дома, – добавил Николай. – Тот тяжелее был, косолапил.

«Этот в доме валяется, – подумал Павел, – прервал свою доблестную службу».

– Ладно, закончили, – пробормотал он, вставая с завалинки. – Пойдемте, полюбуемся на проделанную работу.

Мертвое тело валялось у входа в сени. Луч света выхватил из темноты скрученное туловище, распахнутый рот с прокуренными зубами, выпученные глаза. Шрам окончательно побелел, сделался выпуклым – словно опарыш дозрел и выбрался на волю.

– Добрый вечер в нашей хате, называется, – фыркнул Безуглов. – Не ожидал, сволочь.

– Это он, товарищ майор, – сказал Цветков, – тот самый тип, что здесь поселился. Он же на КПП выдавал себя за сержанта Ломова. Красноармейскую книжку у покойника взял, там фотография, но в темноте особо не всматривались, да и похожи они отдаленно. Тот документ он, конечно, выбросил или сжег, в Абвере другие подготовили.

– Так обыщите его, хату осмотрите, – проворчал Кольцов.

Он сел на крыльцо, закурил, стараясь не думать, во что на этой войне превратились его легкие. Над частным сектором стояла тишина. Никто не рвался выяснить, что случилось – ни зеваки, ни патруль.

Обыск помещений провели оперативно.

– Не нашли никаких изобличающих улик, – пошутил Караган. – Папиросы, какие-то таблетки, средства личной гигиены, нательное белье, тысяча с копейками советских рублей – не бедный гражданин. Личность, похоже, разносторонняя. Нашли гражданский паспорт с рязанской пропиской: некий гражданин Анисимов Павел Евгеньевич – тезка ваш, стало быть. Шестого года рождения, состоит в разводе с гражданкой Анисимовой, в девичестве Ложкиной. Улица, дом… Туфта, конечно. Еще имеем красноармейскую книжку, старший сержант Шилов, воинская часть такая-то, подразделение такое-то, печать и подпись командира, окончил рабфак в Уфе, национальность – русский, год призыва – 41-й, ветеран, и как дожил? Районный военкомат такой-то, специальность до призыва – мастер по слесарному оборудованию – пролетариат, стало быть, с мозолистыми руками. Говорю же, многостаночник…

– Давай без издевки, – попросил Павел, – настроения нет шутить.

– Еще нашли расчетную и вещевую книжку офицера Красной армии. Старший лейтенант Истомин, тот же возраст, окончил Одесское артиллерийское училище. На вид настоящие документы, в меру истертые, состаренные. И везде одна и та же физиономия – отныне, слава богу, мертвая.

– И не только у него, – проворчал Кольцов. – У всей их команды документы на любой вкус и цвет. Все, мужики, пошли отсюда.

– Уже уходим? – удивился Цветков.

– А что, пойдешь докладывать тетушке Аглае о проделанной работе? – разозлился Павел. – Уходим. Сообщим в милицию, пусть заберут тело.

– Даже не знаю, майор, поощрять тебя или наказывать за такую работу, – язвительно выразился полковник Шаманский. – С одной стороны, все живы, целы, не пострадали стратегические объекты и элементы инфраструктуры, одного диверсанта все же ликвидировали – которого, кстати, с таким трудом выследили. С другой стороны… сам понимаешь. Что делать будешь – ждать, пока сами вымрут? Сколько их осталось, по твоим расчетам?

– Думаю, человек семь, товарищ полковник…

– Ждать осталось недолго, – стальные глаза полковника буравили до мозга. – Город разнесут в клочья, но СМЕРШ все же отчитается о ликвидации группы! Может, пора прекратить эти жалкие потуги и взяться, наконец, за дело?