Николай Иовлев - Поединок

Арендованные Удавом якобы для работы на севере АН-24 летали из Афгана над Туркменией, Узбекистаном и Казахстаном ночами, без сигнальных огней. Тщательно отобранные и подготовленные летчики использовали специальные приборы ночного видения. Границу СНГ и базы ПВО самолеты преодолевали через так называемые окна. Военное командование этих объектов получало гигантские взятки за то, чтобы какую-то часть ночи солдаты следили за небом не с полной самоотдачей. Войдя в воздушное пространство России, самолеты сбрасывали скорость до двухсот километров в час и снижались до высоты в километр. И тогда на экранах радаров они походили на вертолеты, которые обычным порядком возвращаются с нефтяных скважин в Каспийском море. Идея принадлежала мне и работала без перебоев.

Затем самолеты совершали посадку для дозаправки на одной из военных баз под Волгоградом. Там их встречало доверенное лицо Удава, чтобы проверить соответствие и качество товара и распределить его для дальнейшей реализации. Нередко таким встречающим бывал я.

Заправившись, самолеты отправлялись дальше, используя уже обычные гражданские коридоры и следуя указаниям радиолокационных маяков.

По отношению к людям, занимавшимся этим криминальным бизнесом, Удав ввел жесткие требования. Употреблять наркотики запрещалось категорически. Сам Удав, кстати, лишь изредка шмыгался девятьсот девяносто девятым героином. Продуктом высшей очистки. О том, что я подсел на кокс, Удав не знал. Это была моя маленькая тайна.

Пилотам Удав положил приличные оклады. А кроме того, гарантировал, что в случае возможного ареста и, не дай Бог, осуждения зарплата будет продолжать начисляться на протяжении всего срока заключения. Эта мера была призвана в случае чего стимулировать молчание пилотов. Вместе с тем Удав выдвинул и противоположное по смыслу условие. Оно предусматривало физическое уничтожение предателей. Об этом были предупреждены пилоты и сопровождавший их техперсонал. По требованию Удава все задействованные в операциях люди, исключая, может быть, лишь меня, прошли испытания на детекторе лжи. От процедуры уклонился только один техник. Для Удава это явилось веской уликой против него. Вскоре техника сбила машина, и он скончался в больнице, так и не приходя в сознание.

Наркотики при такой организации поставок потекли в Питер да и в Европу полноводной рекой. Пополняя общак, Удав не забывал и о самом себе.

Однако чем выше поднимался по лестнице благосостояния мой босс, тем почему-то все менее щедрым он становился по отношению ко мне. А как раз мне, наглухо подсевшему к тому времени на порошок, требовалось денег куда как больше против прежнего.

И как-то так само собой получилось, что однажды я решил кинуть Удава по-крупняку. Зная все подробности о проводимых операциях, я отважился прокрутиться на подходящей партии товара, хапнуть бабок и слиться за бугор. А уж там, подлечившись, сделав пластическую операцию и сменив имя, с такими деньжищами я мог прожить, не зная горя, до естественного окончания своих бренных дней.

Разработанный и выверенный до мельчайших подробностей план был осуществлен просто блистательно.

Будучи назначенным ответственным за встречу груза на военной базе под Волгоградом, я справился с задачей не хуже обычного. Но вместе с тем и ввел кое-какие новшества, прикрывшись именем босса. Значительную часть товара в одном из самолетов, согласно новым требованиям, надлежало сбросить упакованным в грузовой контейнер, с парашютом, над трассой Москва — Смоленск вблизи Можайска. Вслед за грузом, тоже с парашютом, должен был отправиться и я, что мне, как бывалому десантнику, в общем-то не составило бы особого труда. Все это, по легенде, надлежало выполнить для наиболее легкой доставки товара одному из дилеров данного региона.

Экипаж самолета, зная о моей роли в проводимых операциях, не посмел поставить под сомнение выдвинутые требования. И они были выполнены в соответствии с моими подробными инструкциями.

Десантировавшись вместе с грузом в заданном районе, я был встречен посвященным в дело армейским сослуживцем, тем самым, что втянул меня в бандитскую тусовку. За долю малую он согласился мне ассистировать.

Сбагрив товар заранее подготовленным оптовикам ниже обычной цены при поддержке все того же сослуживца и щедро с ним поделившись, я оказался владельцем шестисот семидесяти тысяч баксов. Перегнал их частями через несколько московских банков, где имел надежные прихваты, в Европу. Купил польский воучер и автобусом с челноками, чтобы не засветиться, рванул на Варшаву. А уже оттуда, на такси, до Берлина. После короткой оттяжки — Париж, а потом и Лазурный берег, где как раз начался купальный сезон и где я отвязываюсь уже четвертую неделю. От ищеек Удава я скрываюсь в скромной резиденции гостиничного типа OPEN*** между Каннами и Антиб-Жуан ле-Пен. У меня комфортабельная квартира с террасой — в ста метрах от песчаного пляжа. Рядом бассейн и прочие навороты цивилизации. На экскурсии, которых туг валом, — в Монте-Карло, Ниццу, Канны, по древним достопримечательностям Средиземноморья, не клюю. Боюсь встретиться случайно с нежелательными знакомыми…

Вынырнув из небытия и мгновенно вспомнив все произошедшее по ту его сторону, пытаюсь понять, где я теперь и что со мною сделали. Похоже, я лежу на полу в каком-то подсобном помещении. Или в коридоре. Одна рука наручниками пристегнута к трубе парового отопления. Неровные стены выкрашены похабной сиреневой краской. По обе стороны от меня высятся многоэтажные конструкции картонных коробок с черными латинскими буквами на боках. Судя по звукам сочных шлепков и репликам, где-то совсем рядом, за стеллажами коробок, играют в карты. А характерная лексика указывает на то, что игроки принадлежат к бандитскому отродью.

Чьей команды эти бойцы? Чеченской? Если они искали меня — и нашли! — по жалобе негодяя Жоры, то вполне могут быть и чеченскими шестерками. Но совсем не обязательно виноват именно Жора, с не меньшей вероятностью братки могут принадлежать банде какого-нибудь Кости Могилы или Удава. Ехал, предположим, тот же Щавель по Невскому, случайно увидел меня — вот и натравил своих церберов. А может и такое оказаться, что негодяй Жора припахан никакими не чеченами, что известно мне всего лишь со слов Цинги, который и сам-то мог толком ничего не знать, а все тем же Щавелем, прислужником Удава… Все может быть. Но как же меня угораздило расслабиться в самое неподходящее время? Вместо того чтобы уносить ноги, пока цел, я почувствовал себя этаким суперменом. Особенно после того как заглотил дозняк.

Спина, впитывая ледяной холод каменного пола, коченеет. Опираясь ладонью о пол, присаживаюсь на четвереньки, оставаясь в неразлучной связке с трубой отопления. В ушах шумит так, словно сквозь них пропускают под напором тугую струю сжатого воздуха. Куда меня били, в какие места? Непонятно: анестезия айса пока что нейтрализует всякую боль. Только вот этот шум в ушах…