Игорь Никулин - Золотой капкан

Лезвие вспороло хэбэшную ткань, и Солдат озадаченно почесал затылок: на белой, как пергаментная бумага, лодыжке проступало синюшное пятно, а на нем чуть кровоточили две едва различимые точки.

— Змеиный укус, — посмотрел он на Слона так, будто выносил смертный приговор.

Власов дышал с трудом, глаза его подернулись дымкой и лихорадочно блестели. На лбу проступил пот, упругие щеки зарделись…

— Что мы можем сделать? — глухо проговорил Слон, с жалостью глядя на слабеющего Кирилла. — А хрен его знает, что делать! Кровь вроде бы отсасывать надо?

Солдат поднялся с колен.

— Попробуй. Если во рту есть хоть одна ранка, умрешь, как и он. У нас был такой случай…

— Я-а не хочу-у умира-ать… — стонал, обводя невидящими глазами столпившихся, Власов. — Мама-а… А-а-а…

Отпустив его руки, Слон отвел Солдата в сторону.

— Мы что-нибудь можем для него сделать?

— Я не врач, — отвернулся Солдат. — Похоже, что нет. Единственное, для его же пользы пристрелить! Чтобы не мучился.

— Да ты что?! Сдурел? — возмущенно протянул Слон.

— Для него же лучше. Еще немного, и его судорогами начнет ломать.

Растолкав охранников, к Власову пробился Вадим, присел, поднял безвольную кисть. Послушав редкие, как будто затихающие толчки пульса, повернулся к Слону, словно только он мог сказать правду:

— Укус?

Слон не любил, когда в его дела совали нос, особенно когда что-то не клеилось, и вопрос бродяги он принял именно за неуместное любопытство, граничащее со злорадством.

— А ты кто такой?! — взорвался он.

— Я врач, — остудил его спокойным тоном Вадим. — Мне нужен нож, метровый кусок бинта. Другой бинт по моей команде подожжете.

Помолчав, главарь кивнул Солдату, и тот подал Вадиму свой нож.

Приставив к ранке острие, он несильно нажал на рукоять. Брызнула кровь, потекла ручейками по волосатой ноге.

Он обхватил рану пальцами по краям, сильно сжал. Кровь пошла сильнее.

— Больно, гад! — Власов заскрежетал зубами. — А-а…

— Бинт, — не обращая внимания на его стоны, протянул руку Вадим.

Получив его, ловко свернул подобие жгута и туго-натуго перехватил укушенную ногу ниже колена.

Кровотечение заметно уменьшилось.

Припав губами к ране, он втянул в себя соленую кровь, сразу же сплюнул на траву. Еще раз, еще и еще…

— Поджигайте бинт. Только быстрее! И калите на нем нож. Докрасна.

Гвоздарев метнулся к канистре, откинув крышку, окунул в горловину бинт, пропитал его и, вынув, поднес спичку.

Вспыхнул огонь и заметался, пронзенный широким лезвием.

Едва лезвие раскраснелось, он подал нож Вадиму. Тот перехватил его за костяную рукоять и прижег сочившуюся рану.

Запахло паленым мясом…

— А-а-а!!! — заорал не своим голосом Власов.

Откуда только силы взялись — вскочил на ноги с земли и ударил наотмашь Вадима в лицо.

Потеряв равновесие, Вадим упал на спину.

— Ах, сука!.. А-а-ай-й…

Потирая ушибленную скулу, Вадим поднялся и побрел к рюкзакам, где бомжи складывали в кучу принесенные дрова.

Слон нагнал его в два прыжка и повернул к себе.

— Ну, как он?

— Жить будет, — Вадим попытался улыбнуться.

Улыбки не получилось. Его душила обида. Вот она, бандитская благодарность. А ведь считай с того света вытащил. Немного еще и…

— Точно?!

Вадим пожал плечами.

— Точнее некуда. Но, если хотите, ночь с ним побуду. Думаю, через пару-тройку дней встанет.

— Слушай, мужик… Если он выживет… — обещаю! — лопату в руки не возьмешь. Будешь нашим врачом. Мы не догадались с собой медика взять. Против не будешь?

— Хорошо, — согласился Вадим. — Только можно я немного отдохну?

— Отдыхай сколько влезет, — великодушно позволил Слон. — Больше тебя никто не тронет. Я обещаю!

Часом позже сидевший под присмотром у костра проводник, хлопнув себя по лбу, воскликнул:

— Мать честная! И как я раньше не догадался?! Вот ведь башка садовая.

Охранники прекратили разговоры и недоуменно посмотрели на него.

— Зачем нам тащиться пешком, ломать себе ноги, а ведь дальше будет тяжелее и тяжелее? — с довольной улыбкой ученого, только что сделавшего великое открытие, сказал он, обращаясь к Слону, шерудившему ложкой в консервной банке. И выждал театральную паузу для наибольшего эффекта. — Как мне сразу в голову не пришло?! Вот наши ноги, — махнул он рукой в сторону реки, шумевшей в темноте. — Понимаете?

— Давай короче, — проговорил с набитым ртом Слон.

— Я сразу не врубился… Говорил же вам, что был в этих местах раз всего, и то зимой. Можете себе представить, как здесь все выглядело? Совсем иначе! Какая речка, какой, к лешему, берег? Одно заснеженное поле да лес. Вы подумайте, заимка та, она ведь тоже на реке, только ниже течением. Ведь в ней покойник и намывал золотишко!.. И притоков, я знаю, быть не должно… То есть…

— …Если плыть по течению, рано или поздно мы упремся в твою заимку? — закончил его мысль Солдат. — Так, что ли?

— Верно! — обрадовался неожиданный поддержке Махов. — Несколько дней пути сэкономим, раз. Во-вторых, зачем нам пешком по чащобе лазить, да еще с этим, которого змея цапнула… Какой из него ходок?

Он умолк, и установилась тишина, которую прерывало звяканье ложки. Слон не спеша продолжал ужин. Вычистив банку, широко размахнулся и запустил ее в ночь — раздался всплеск, — достал сигарету. Похоже, горячего энтузиазма план Махова у него не вызвал.

Остальные тоже молчали. Решал здесь только он.

Закурив, он пустил в воздух струю дыма и закашлялся.

— Или что-то не так? — занервничал Махов, не взяв в толк, в чем снова не угодил. Мысль вроде дельная…

— Вплавь?

— Не понял…

— Брассом поплывем или стаей, как утки? И мешки на себе? Ты так это себе представляешь?

— Почему…

— Вот и я тебя спрашиваю — почему? Почему ты только сейчас спохватился? Не мог в городе напомнить взять резиновые лодки? Может, ты специально?

— Я ж говорю…

— Говоришь! Кажется мне, ты за нос нас водишь. Зря, юноша… Смекаешь, что к чему? Ты одну-единственную зарубку целый час искал. А дальше? Выясняется, что и дорогу ты едва знаешь. Учти, если что — сдохнешь с нами. Только мне видится, немного раньше нас, если так и дальше пойдет.

Махов насупился и отвернулся к костру. Не выдержав молчанки, высказался с обидой:

— Не верите?.. Лодки, — он хмыкнул, — обойдемся без них. А если вязать плоты?

— Чего?

— Плоты, говорю. Народу хватает, пилы и капроновые веревки есть. Ничего сложного: твои люди напилят хлыстов и скатят к воде. Дальше моя забота… Зато пара дней, и мы на месте.

Слон задумался, ковырнул обгоревшей веткой в тлеющих углях.

— А что? — почесал он бритый висок. — Это мысль. Как думаешь, Макс?

Солдат громко хмыкнул:

— Мы ничего не теряем. Но тащиться пешком не по мне. Лично я — за.