Александр Тамоников - Русский частокол

Кобяк проговорил:

— А дым-то с места, где у хазар был лагерь. Вот только кто поджег и что подожгли? Если шатры, значит, у Вавулы с Ковалем получилось разбить супостатов, если лес, то… не знаю.

Подал голос старейшина Заледово, Сергун.

— Огонь даже на елани негоже жечь. А если от него лес займется?

— Да покуда дым одним столбом — лес не загорелся. В прошлый пожар дыма куда больше было, и облако росло.

— Ну, может быть. Скоро все узнаем.

Дедил взглянул на Сергуна:

— Послушай, Тихомир, ты же сперва отказался помочь нам, почему потом передумал?

— Да поглядел, как тяжко вам, вот и повел своих. Мы хоть и не приятельствуем, но и кровной вражды меж нами нет. И хазары большее зло, нежели соседи. С соседями всегда договориться можно. А степнякам только пойди на уступки. Да и надоело, мужики, под хазарами быть. С чего мы должны им платить дань? Это что, их земли? Их земли дальше отсюда на берегу реки Итиль (Волги) в крепости Атиль, или, как они сами ее называют, Хамлых. Это верст с тысячу отсель. Был у нас в роду старейшина, ходил он в этот Атиль.

— Зачем? — удивились Дедил и Кобяк.

— Да не помню уже. То было, когда мы на северных землях жили. Так он молвил, идти туда конными ратниками почти месяц. Вот там земли хазарского каганата. А тут наша.

С противоположного берега Оки перевезли женщин, детей и стариков. Для того туда отправились мужики на лодках-однодревках. И разнеслись над округой где радостный крик, а где скорбный вопль.

По наказу Дедила посчитали убитых и раненых. Из Рубино пали шесть мужиков, из Вабежи трое и один из Заледово. Раненых оказалось меньше. Но и те потери великие, особенно для семей. Народ начал расходиться. Соседские поехали к себе.

Кобяк указал на пожарище, где до этого стоял дом старейшины:

— Нету, Заруба, у тебя боле дома.

— Так не у меня одного, все дома хазары спалили, подпалили полуземлянки, пожгли городьбу и плетни по всему селу. Но то не беда, деревьев в лесу много, рабочих рук хватает, не закончится червень, отстроимся. Я вот о чем мыслю, други… — ране Дедил и не думал так называть соседских старейшин, а после схватки с хазарами слово это вылетело само по себе, и ни Кобяк, ни Сергун не воспротивились. — …то, что тархан Ильдуан пошел сюда, ведомо в Атиле. Наверняка каган дозволил ему этот поход, хотя не дело тархану, представителю высшей знати, снисходить до дани.

Кобяк возразил:

— В Хазарии немало вельмож ходит на чужие земли разорять да ясырь брать. Дюже доходное это дело. Хотя многие хазары скотоводством занимаются, землю пашут. Но это боле западные, что пошли под власть каганата, разбоем занимаются тюрки да горные народы. Из них и тархан этот, Ильдуан.

— Вот и я о том же. Ильдуан решил поживиться за наш счет, он разграбил полян по дороге сюда, а на обратном пути наверняка разорил бы другие поселения, которых много и по Дону, и по Итилю. Заодно хотел, видать, сыну показать, что такое власть.

— И к чему ты клонишь? — спросил Сергун.

— К тому, что коли каган дозволил Ильдуану погулять на землях наших, то в конце липеня (июля) хватятся там его. И что тогда задумает каган?

Сергун вздохнул:

— Пошлет сюда людей выяснить, куда подевалась сотня тархана.

— Да, Тихомир, так и будет. И придет сюда отряд немалый с опытными воеводами. И тогда нам придется туго.

Кобяк спросил прямо:

— Чего предлагаешь, Дедил?

— А вот о том молвить тут не след. К себе я позвать вас не могу. Отойдем куда-нибудь.

Кобяк прервал его:

— Почему так говоришь, Заруба. Едем ко мне. Там поснедаем, меду отведаем и поговорим.

— Добре. Сергун?

Старейшина Заледово согласился:

— Едем, давненько я на Вабеже не бывал. Но, может, дождемся отряд твоего Вавулы? Мы же не ведаем, что там у них было.

— Тоже верно, подождем и обсудим, как хоронить павших будем.

— А что тут обговаривать? По обычаю — предадим огню.

— Это так, но предавать след каждого отдельно или всех вместе единым погребальным костром?

— Поляне, — ответил Кобяк, — вместе бились, вместе умирали, вместе и захоронены должны быть.

— Ладно, с этим еще решим, волхвы подскажут. А также с хазарами, которых вокруг села навалено.

Кобяк брезгливо протянул:

— Э-э, с этими чего время тратить? Выроем яму, уложим да присыплем землицей нашей. Вровень, чтобы, как зарастет травой, и не вспоминать.

— И где яму рыть будем? — спросил Дедил.

— Мало ли места в поле.

— Места много, но потом там никто сеять не будет.

— Ну, можно у леса.

Сергун усмехнулся:

— Чего вы головы ломаете? Соберем мертвяков, отвезем ниже по течению, там буераков полно и копать не надо. Бросить только, обвалить склоны и подровнять немного.

— То дело, — согласился Кобяк.

Дедил тоже кивнул:

— Пойдет.

Кто-то крикнул:

— Мужики, наши возвращаются.

Старейшины одновременно обернулись.

По дороге шел отряд в два десятка, впереди Вавула с Сидором, позади повозка.

— Гляди, — указал на дружину Сергун, — на конях-то молодухи!

— Видать, наложницы, которых Вавула освободил.

— Нам бы мужиков, а тут молодухи, чего с ними делать? — насупился Кобяк.

— Но не прогонять же. Пущай живут у меня, — ответил Дедил, — землянки им выроем, работу найдем. А может, захотят к себе вернуться — поможем.

Отряд подошел к воротам. Дружина разошлась, мужики из Рубино зашли в свое село, остальные стали неподалеку от старейшин.

Соскочив с коня, к Дедиле подошел Вавула:

— Побили мы хазар, отец! И нукеров, и тархана, и сына его поломанного прибили, помощника, стражников — нету боле сотни Ильдуана. Жилища их пожгли.

Кобяк сказал:

— Видели дым. До сих пор вон облаком над лесом висит. Когда уходили, смотрели, чтобы лес не загорелся?

— Конечно, тестюшка.

— Знаешь, Вавула, я не против, но лучше не называй меня так.

— А как же?

— Пока дядька Веденей, потом… как все.

— Ладно.

Сергун указал на молодиц:

— А это что за красавицы?

Ответил Коваль:

— Были в полоне у Ильдуана. Держал для себя, может, для сына, другим не отдавал.

— Откуда их привезли?

— Оттуда, куда им дороги больше нет, потому как селения их разорили хазары. Вот взяли к себе, не оставлять же в лесу? А я себе невесту из полонянок выбрал.

— Это кого же?

Коваль повернулся:

— Алена! Подь сюда.

Молодуха лихо соскочила с коня, подошла, поклонилась.

— Доброго здравия вам, люди.

— Тебе так же.

Дедил осмотрел девицу, взглянул на Коваля:

— Ну, везде сорванец поспел.

— А как иначе, дядя Заруба? Алену я к себе заберу, а вот остальных надо расселить, покуда землянки им выроем.

— Ремеслом-то каким владеете, девицы?

Оказалось, что все могли прясть. То как раз женское занятие. Алена же и Сияна к тому же умели шить рубахи, порты.