Сергей Козлов - Последний Карфаген [Повесть. Рассказы. Дневники]

У России слишком много спасителей. Причем каждый понимает это спасение по-своему. И не всегда понятно: это их настоящие заблуждения, или идиотизм, возведенный в качество научного обоснования, или просто обнажающееся зло. И как блекло и тошнотворно звучат их научные и политические регалии, поддерживающие, как гнилой фундамент, их зловонные заблуждения. И каких только путей они нам не сулят…

А путь один и указан Христом, Андреем Первозванным, Сергием Радонежским, митрополитом Алексием, патриархом Иовом, патриархом Тихоном…

Этот список можно продолжать, но путь — один.

Горноправдинск — Алушта — бесконечные просторы России,

январь — сентябрь 2001 г.

Нежный мотылек готов сгореть в пламени свечи, чтобы доказать, что это цветок. Тебе же достаточно взять спички…

Сбылась русская сказка, живем теперь в тридесятом царстве, тридевятом государстве. По всем показателям.

Каждый, кто хочет быть первым, постоянно разочарован. Когда он становится первым, он разочаровывается по-настоящему.

Интересно наблюдать за мужиками, которые намереваются выпить где-либо в общественном месте. Если всё это начинается на трезвую голову, то чаще всего у них крайне серьезное выражение лиц: от покупки до пятой рюмки. Серьезность такая, что возникает впечатление, будто за бутылочкой они решают как минимум глобальные проблемы современности в полной уверенности в том, что именно от них и данного разговора решение этих проблем зависит. Вот уж действительно: без бутылки не разберешься.

И совсем другая картина, когда речь идет о второй или третьей ёмкости. Желание казаться правильными и серьезными полностью отсутствует (вместе с тормозами).

Так от чувства невостребованности и собственной значимости русский мужик легко доходит до лихой непредсказуемости.

Если на человека долго давить, в нем срабатывает пружина.

Даже если дело прочно стоит на ногах, крылья ему не помешают.

Поэмы рождаются в том числе и волевым усилием.

Материализм по-другому называется вещизм и потребительство.

В Отечестве есть пророки, но вокруг очень много глухих.

Как нам обустроить Россию? Как нам перестроить? А, может, как нам ее не сломать?

Целью нынешнего курса является построение правового государства. Перспектива такая же, как строительство коммунизма. А главное, те, с кого мы пытаемся взять пример, делают всё, чтобы весь мир (за исключением себя) сделать бесправным.

От чтения современных газет возникает единственное чувство — чувство близости Апокалипсиса.

Известный диссидент Зиновьев покаялся: целили в коммунизм, попали в Россию. Сегодня он целит в капитализм. И с ним нельзя не согласиться (ЛГ, № 7, 2002), но так же он бьет и по православию, напоминая большевистские лозунги об отделении церкви от государства. Логика исчезает. Возникает ощущение, что ему неважно, с чем бороться. Спорить с состоявшимся диссидентом — давать ему пищу. Подсказать — не услышит. Слишком мал я для него. Но подскажу другим: целите в православие — попадёте в душу народа.

Первым диссидентом был сатана.

Если у народа нет великого прошлого, откуда взяться великому будущему?

Под шумок отсутствия благополучного настоящего у России отнимают ее великое прошлое.

Нигде не могу найти компакт-диски с музыкой Валерия Гаврилина.

Высшее проявление квиетизма — наблюдать за тем, как растет твой сын.

Иногда (возможно, небезосновательно) кажется, что в глазах младенца знаний больше, чем в глазах зрелого человека.

Не зря же Иисус говорил ученикам, что царство Божие принадлежит детям.

В столичных журналах к провинциальным писателям исконно предвзятое отношение. Они пишут и читают себя. У них свой цех. Хотя у нас один язык. Пока еще русский…

Книги В. Суворова (Резуна) и И. Бунича надо сжигать, как чуму!

Национализм — это форма защиты, а одной из форм защиты является нападение. Но каждый из нас мог в свое время родиться человеком любой национальности, любой расы. Если смотреть на мир через эту призму, то национализм теряет смысл. Правильно смотреть на мир можно только глазами Бога…

И все же интересы большого государства должны совпадать с интересами большого народа в сочетании с уважением интересов народов малых. Иначе большого государства не будет, не будет государства вообще. А если не будет государства — то будут только волчьи интересы.

Правильно смотрел на этот мир Христос. С непостижимой для нас любовью и беспредельным прощением.

Ирония — это не всегда ум, но очень часто посредственная вычурность.

Для здоровой иронии надо иметь здоровье. Хотя бы психическое.

Люди, временно находящиеся у власти, могут решать только временные (читай, сиюминутные) проблемы.

А вот те, кто находится за спиной временно стоящих у власти, могут обогащаться на долгие годы и века. Они и заказывают музыку «народным избранникам». Самое смешное в этой ситуации то, что «народные избранники» зачастую искренне верят как в свою власть, так и в ее народность.

Откровенность — это эллипсис, который является источником квиетизма.

Что бы мы ни делали — продолжение следует…

Начало 2002 г.

— Ты говоришь по-английски?

— Родина приказала мне говорить на языке наиболее вероятного противника. Не знаю, правда, как это у меня получается…

— Я тоже думал. Само собой получилось. Мне кажется, что я когда-то читал легенду о Робин Гуде в подлиннике. И еще что-то… С солидным пафосом я теперь могу сказать: быть или не быть! Крошка-сын пришел к отцу и спросила кроха: что такое хорошо и что такое плохо?

— Немного нежности… ( Вольный перевод ).

( Почти английский ).

— Почему ваш отель так называется? Он построен специально для канадцев?

— Точно не знаю, я работаю здесь только три месяца. Но у нас бывают гости со всего мира.

— Возможно, и я остановлюсь в «Квебеке». Моя фамилия Бесогонов.

— Я гляну… Ваше пребывание здесь оплачено. Вас ждет женщина в комнате номер 206. Она живет здесь последние два дня.