Владимир Гриньков - Президент не может умереть

Воцарилась тишина. Было слышно, как за окном, во внутреннем дворе, кто-то из обслуги метет брусчатку.

— А теперь? — спросил косметолог у Сулеми.

Тот потрясенно молчал.

Хомутов не выдержал и подошел к зеркалу. Оттуда взглянул на него президент Фархад. Черные, с легким прищуром глаза, смоляные усы, скрывающие верхнюю губу…

— Похож, — смог наконец выговорить Сулеми.

Хомутов провел ладонью по лицу, у него было такое чувство, что на нем маска — потяни, и она сползет, открывая истинный облик. Но маску снять не удавалось, и тогда он сорвал усы — поспешно, словно боялся, что они пристанут намертво, и вдруг увидел себя прежним, только прищур глаз оставался президентский. Хомутов нервно рассмеялся и пробормотал:

— Ну, дела!

И его собеседников напряжение, похоже, отпустило, они вдруг шумно задвигались, врач сказал, переводя дух:

— Вылитый товарищ Фархад! Клянусь детьми! Да благословит Аллах президента страны.

— Сходство действительно большое, — подтвердил Сулеми. — Но усы придется отрастить.

— Нет! Это просто невозможно! — запротестовал было Хомутов. — Я уж лучше буду эти надевать.

— Не получится, — покачал головой Сулеми. — Все должно быть естественным. Никакого грима, никаких накладок.

Он повернулся к косметологу.

— Значит, вы считаете — дополнительное вмешательство не потребуется?

Тот пожал плечами.

— Мастерство в том и заключается, чтобы не переделывать однажды сделанную работу.

— Это ваше окончательное мнение? — допытывался Сулеми.

— Да, окончательное.

— Благодарю вас. Вы свободны.

— Я могу идти?

— Разумеется. Сейчас я распоряжусь, чтобы вас отвезли.

— О, это вовсе не обязательно.

— Нет-нет, так вы быстрее окажетесь дома. С моей стороны было бы просто недостойно отправить вас через весь город пешком.

Произнеся это, Сулеми подошел к Хомутову и поинтересовался, вглядываясь в его лицо:

— Ну, как вы себя чувствуете?

— Отлично. Я думал, все это гораздо сложнее.

Сулеми удовлетворенно кивнул.

— Что ж, отдыхайте пока. С завтрашнего дня приступим к занятиям.

— К занятиям? — удивился Хомутов.

— Внешнее сходство — лишь половина дела. Мимика, жесты, особенности речи — все это вам предстоит изучить. Впереди много работы.

Сулеми повернулся к врачу и сухо сказал:

— Идемте!

Они вышли в коридор, Сулеми запер за собой дверь.

— Еще раз напоминаю: ни одна душа не должна узнать о том, что вы здесь видели.

— О да, меня предупреждали, — поспешно согласился врач.

— Для семьи продумайте правдоподобную версию своего отсутствия.

— Правдоподобную версию? — озаботился косметолог. — Может быть, сказать, что у меня была крайне срочная работа?

— Не слишком убедительно, — заметил Сулеми. — Они наверняка обращались в Центр и знают, что вы отсутствовали несколько дней.

Тем временем они спустились вниз.

— Я могу сказать, что пришлось поехать к родителям.

— Ваши родители живут в другом городе?

— Да, в Кермеши.

Они шли по длинному коридору.

— А ваша жена могла за это время связаться с Кермеши?

— Вряд ли. Телефонной связи все еще нет, а почта работает сами знаете как.

Они спустились еще ниже. Кажется, это был цокольный этаж. Сулеми распахнул одну из дверей, слегка подтолкнул спутника:

— Сюда. Прошу вас.

Врач переступил порог и остановился, удивленный. Он ожидал увидеть подземный гараж, но здесь не было ничего — тесное помещение без окон и мебели, с тусклой пыльной лампочкой под потолком.

Он обернулся, чтобы спросить у Сулеми, что все это значит, но не успел, потому что Сулеми выстрелил ему в лицо, а когда косметолог упал, не приближаясь, нажал спуск еще дважды, после чего убрал пистолет в кобуру и вышел.

Утром Сулеми принес видеокассету.

— Будем кино смотреть, — сказал он. — Чрезвычайно увлекательное.

Это был документальный фильм о президенте Фархаде.

Хомутов видел таких не меньше десятка, их через определенные промежутки времени крутили по местному телевидению. Президент принимает военный парад. Вот он на трибуне, приветствует верные ему войска. А вот — встречает в аэропорту зарубежного гостя. Спокойная, полная достоинства, но вместе с тем и дружелюбная улыбка. Кадры сменяют друг друга на экране. Фархад в окружении крестьян. Фархад встречается с духовенством. Фархад за рычагами танка. Фархад в автомобиле. Звучит отменно поставленный баритон диктора, читающего раз и навсегда утвержденный текст. Хомутов не удержался, зевнул.

— Будьте внимательнее, — проговорил из-за спины Сулеми.

— Я видел это уже не одну сотню раз, — буркнул Хомутов.

— Видеть — этого мало. Вам необходимо усвоить жесты президента, улыбку, все те мелочи, которые присущи только товарищу Фархаду.

— Думаю, в этом нет ничего сложного. Отдать честь, рукой помахать — это я смогу.

— Что ж, попробуем.

Сулеми выключил видеомагнитофон, подошел к зеркалу.

— Попрошу вас пройти сюда, — сказал он. — Итак, вы — президент Фархад и находитесь на трибуне. Перед вами проходят колонны войск, их следует приветствовать. Попробуйте.

Хомутов поднял руку, согнутую в локте, и слегка покачал ладонью, как это обычно делал Фархад. Сулеми за его спиной вздохнул.

— Что-нибудь не так? — встревожился Хомутов.

— Конечно. Вы машете так, будто среди шагающих перед трибуной людей заметили своего старого знакомого. Попробуйте еще раз.

Хомутов снова сделал то же движение. Сулеми включил видеомагнитофон, перемотал ленту.

— Вот, смотрите, — сказал он, указывая на экран. — У президента ладонь прямая, кончики пальцев находятся на уровне глаз, внутренняя сторона кисти обращена к зрителям. Видите? От вас требуется одно — повторить этот жест. Итак, еще раз.

Хомутов помахал.

— Что это у вас за выражение лица? — возмутился Сулеми. — Вы хотите схватить кого-то за горло?

— Ничего подобного! — огрызнулся Хомутов.

— Почему же оно у вас такое ожесточенное?

Хомутов втянул воздух сквозь зубы.

— Попробуем еще раз, — мягко сказал Сулеми.

Хомутов вновь поприветствовал свое отражение в зеркале.

— Неплохо! — одобрил Сулеми. — Вот сейчас — очень даже недурно. Немного больше твердости в лице, пожалуйста.

— Вы же говорите, что ожесточенное выражение…

— А вот этого не надо. Нужна твердость. Понимаете? Несокрушимая твердость мраморной скалы.

— Понимаю. Вот так, да?

Хомутов слегка оттопырил нижнюю губу, желваки на скулах вспухли. Сулеми, глядя в зеркало, засмеялся, довольный.

— У вас неплохо получается, видит Аллах.

Он опустился в кресло, с наслаждением вытянул ноги и предложил:

— Присаживайтесь. Если разрешите, я буду называть вас по имени.

— Конечно.