Владимир Гриньков - Президент не может умереть

Сулеми, двигаясь, словно во сне, подошел к двери, ведущей в соседнюю комнату, и заглянул туда. Ферапонт, возлежавший на письменном столе, лениво приоткрыл глаз и пошевелил кончиком хвоста. Больше никого здесь не было.

— Что с вами? — спросил с беспокойством Хомутов.

И тогда Сулеми бросился на него. Хомутов успел среагировать, иначе не уберег бы горло, но на ногах не устоял, и они, сцепившись, покатились по полу. Сулеми рычал, и в этот рык, похоже, ушла вся его сила, потому что внезапно он обмяк, и Хомутов смог его оседлать и удерживать, опасаясь новой вспышки ярости. Только когда Сулеми окончательно затих, Хомутов поднялся и направился к двери.

Гареев слышал грохот, доносившийся из комнаты, и когда дверь распахнулась, вздрогнул и почему-то вытянулся по-военному.

— Уведите его! — распорядился Хомутов, напуская на себя озабоченный вид.

— Слушаюсь, товарищ Фархад! — Гареев поспешно устремился в комнату.

Сулеми уже поднялся и стоял, опираясь на спинку стула. Когда Гареев приблизился, он вяло проговорил:

— Отставить. Это не президент.

Гарееву показалось, что он чего-то не дослышал. Он обернулся к дверям, словно ища поддержки, но Хомутов уже убрал с лица свирепую озабоченность и, предупреждая вопросы, осведомился:

— Еще остаются сомнения в нашем сходстве с президентом?

И только теперь Гареев понял все. В первое мгновение, потрясенный, он ни слова не мог вымолвить. Но и впоследствии его хватило всего лишь на две фразы:

— Сукин сын! — бормотал он, еще не до конца веря своим глазам. — Сукин сын, я же тебя сгною за такие шутки…

Президент Фархад, когда Сулеми вошел в президентский кабинет, заметил с раздражительным недоумением:

— Разве не было назначено время?

И указал на часы, которые показывали четверть десятого. Сулеми, едва оправившийся от пережитого, сокрушенно опустил голову, признавая свою вину.

— Все ли готово? — спросил президент.

Сулеми утвердительно кивнул. Пока они шли по переходам дворца, он помалкивал, бросая взгляды на президента и судорожно вздыхая. У двери, за которой находился двойник, Сулеми обогнал президента, распахнул створки, пропуская Фархада вперед, сам же вошел следом. Из кресла поднялся полковник Гареев, с почтением поздоровался, Фархад приветствовал его кивком головы и стал глядеть по сторонам, ища — где же двойник.

— Мгновение, товарищ президент! — заторопился Сулеми, рванулся было в смежную комнату, к Хомутову, но тот появился сам и замер на пороге.

Хомутову было тревожно, он впервые виделся с Фархадом впрямую, лицом к лицу, и заминка произошла от внезапно охватившей его нерешительности. Впрочем, со стороны все выглядело совершенно иначе — он стоял, гордо выпрямившись, чуть отведя плечи, с непроницаемо-жестким выражением лица, словно на парадном портрете. Фархад благосклонно кивнул, подошел ближе, и вдруг протянул Хомутову руку. Они обменялись рукопожатиями, и Фархаду рука Хомутова понравилась — сильная и властная.

— Как вас зовут? — поинтересовался он.

— Хомутов.

— Это имя?

— Нет, фамилия. Родовое имя.

— А ваше имя?

— Павел.

— У вас прекрасное произношение, Павел. Где вы изучили язык?

— В Советском Союзе.

— Здесь работали переводчиком?

— Именно так.

Сулеми напряженно следил за происходящим, пытаясь определить, о чем сейчас думает президент, но не мог, и это его мучило.

— Я благодарен вам за то, что вы изъявили готовность помочь нам, — сказал Фархад. — Наша революция еще очень молода, и без помощи друзей нам пришлось бы нелегко, — он решительно рассек воздух ребром ладони. Затем неожиданно повернулся к Сулеми и спросил:

— Так ты говоришь, что похож?

— Да, да, очень! — дважды кивнул Сулеми.

Фархад разглядывал Хомутова с недоверием.

— Нет сомнений, товарищ президент! — подал голос Гареев. — Дело в том, что сейчас, беседуя с вами, он ведет себя так, как ему свойственно. Но, входя в роль…

— Что же тогда? — прищурился Фархад.

— Хомутов, рискни! — предложил полковник.

— Прямо сейчас? — снова замялся тот.

— Ну конечно!

Возникла секундная пауза.

— Я благодарю вас за то, что вы изъявили готовность помочь нам, — неожиданно произнес в тишине Хомутов голосом президента. — Наша революция еще очень молода, и без помощи друзей нам пришлось бы нелегко, — он рассек воздух ладонью, в точности как Фархад.

Сулеми выжидательно взглянул на президента. Тот едва заметно усмехнулся в усы.

— Да, в общем, похоже, — буркнул он.

«Еще бы не похоже, — подумал Гареев. — Из-за этого сходства твоего начальника охраны полчаса назад едва паралич не разбил».

— Мы отрабатывали мимику, жесты, — сказал Сулеми. — Но, с другой стороны, и вашу манеру обращения с каждым человеком из руководства страны, товарищ президент.

Фархад в изумлении вскинул бровь, стараясь понять, о чем, собственно, речь.

— Любопытно, — заметил он. — Таким образом, Павел может вместо меня контактировать с министрами и членами совета? Может быть, и руководить Джебраем?

Это была шутка, и Сулеми тут же ее подхватил:

— Именно этому мы его и обучали!..

Ему начало казаться, что все худое позади, президент признал двойника и одобряет сделанное.

— Что ж, поздоровайтесь с товарищем Гареевым, — предложил Хомутову Фархад. — Интересно, как это выглядит со стороны.

Хомутов пожал руку полковнику энергично, с уважением, чуть задержав ее в своей ладони. Вглядываясь Гарееву в глаза, он сказал:

— Здравствуйте, товарищ Гареев! С чем пожаловали?

— Я никогда не задаю таких вопросов, — насмешливо фыркнул Фархад. — Потому что знаю об этом еще до прихода гостя.

Хомутов смутился и выпустил руку полковника.

— Наша недоработка, — включился Сулеми. — Спешка, нехватка времени.

В нем снова проснулся страх. Гареев заметил это. Пора прийти на помощь.

— Товарищ Фархад, я должен отметить, что сходство практически полное, — он позволил себе скупо улыбнуться. — И то, как сейчас со мной здоровался товарищ Хомутов, — совершенная копия вашего рукопожатия. И это можно понять — выбор двойника сделан вашим гостем из Москвы, — он уводил беседу в то надежное русло, где всегда можно было надеяться на успех. — А у него глаз, как известно, наметанный.

При упоминании Шефа Фархад улыбнулся полковнику.

— Я рад, что Генеральным секретарем избран наш большой и добрый друг. Вы поддерживаете с ним связь?

— Я направляю свои донесения в Москву, — туманно ответил Гареев.

Президент постоял у окна в задумчивости, но вскоре вернулся к сиюминутным проблемам.

— В общем, лучше, чем можно было ожидать, — заметил он.

Сулеми, наконец, перевел дух. Гареев утомленно опустил веки. Президент шагнул к двери, открыл ее, но остановился.