Александр Тамоников - Нетленный

Плохо помню, как нас пригнали обратно. Я переживал за Варвару, она замыкалась, делалась вялой, пропадал интерес к жизни. Нас затолкали в пещеру, захлопнули дверь, прицепив замок. Мы развязывались, помогали друг другу. Пищи для размышлений – полный котелок. Но меньше всего хотелось думать о вещах, в которые меня не посвятили. Какая разница, откуда что берется, если через несколько часов нас привяжут к столбу – причем без всякой надежды получить «венцы небесные»?

Мы валялись на своих провонявших циновках, я выстраивал в голове нереализуемые планы побега, а Варвара не подавала признаков жизни. Я нервничал, иногда подползал к ней, проверял температуру, обнимал, но ей мое участие было глубоко безразлично. Я припадал к щели, наблюдал, перебирал в голове какие-то фантастические прожекты – уж лучше так, чем безропотно идти на смерть.

Погода и в этот день не задалась. Проплывали табунами тучи, моросил дождь. Временами казалось, что небо уже прямо над нами, сгущались сумерки, создавая ощущение позднего вечера. Потом прояснялось, появлялась видимость. Людей в этой части деревни практически не было. Иногда мелькали головы в низине. Стучали молотки, визжали ручные пилы. Староверы, охранявшие тюрьму, в зоне видимости появлялись нечасто. Очевидно, сидели рядом под скалой, не любили киснуть под дождем.

А потом вдруг объявились. Встали метрах в пятнадцати от пещеры и повели непринужденную беседу. Потом один развернулся, зашагал в поселок. Второй остался, поковырялся в ухе и побрел за скалу. Я подполз к Варваре.

И обнаружил еще одну занятность. Она лежала, скрестив на груди руки, глаза поблескивали в полумраке. Я насторожился – блестели явно не слезы.

– Никита, мы не хотим, чтобы нас сожгли? – прошептала она.

– Ты удивительно права, – заметил я. – Во всяком случае, сегодня мы этого точно не хотим.

– Твоя кнопка не помогла. К нам никто не придет. Давно бы пришли. Значит, что-то не сработало. Возможно, Сергей Борисович все неправильно понял… Люди есть в округе?

– Нет, никого не вижу.

– Охрана?

– Один ушел, но скоро вернется.

– Тогда надо действовать быстро. Позови его. – Она резко села, глаза продолжали блестеть.

– Подожди, – я растерялся, – ты хочешь применить свои способности к внушению? Не забывай, что ты измотана, и здесь все против нас – люди, природа, аура, злые духи… Это тебе не к врачу применить установку или к хамоватому электрику с бультерьером. Ты даже после тех суггестий была полностью выжата.

– Никита, прекрати. – Она повысила голос. – Хорошо, давай сидеть и ждать, пока нас прикончат. Зови охранника, придумай что-нибудь, заговори ему зубы, удержи хотя бы на пару минут… Поспеши, Никита, пока он один, с двумя будет сложнее.

Меня трясло от волнения, голос хрипел, когда я звал этого типа: «Эй, мужик, ты здесь? Подойди, будь ласков, очень прошу…» Я упрашивал его несколько минут, пока не заскрипела каменная крошка где-то справа. Он поскользнулся, когда нога сорвалась с горки, глухо ругнулся. Ага, обрадовался я, значит, умеем, если захотим?

– Чего надо? – недовольно проворчал бугай, приседая на корточки. На всякий случай он держался от загородки подальше – видать, предупредили товарищи, какая непредсказуемая сила здесь томится.

– Слушай, друг, выпусти по нужде, пожалуйста, очень просим, – жалобно сипел я и просовывал в щель свои наручные часы не самой отстойной марки. – Вот, возьми, только дай нам пройтись до кустиков. Мы не сбежим. Сначала женщину выведи, потом меня. Ну, не можем мы здесь, пойми, воспитание не позволяет.

Часы не пролезали, они были толще щели на долю миллиметра. Я их высунул наполовину, дальше не шло. Этот тугодум по ту сторону хлопал глазами, озирался, потом схватился за часы, стал тянуть на себя. Он пыхтел, ломал ногти, не видя, что я держу их с обратной стороны.

– Парень, выпусти нас, – твердил я как заклинание. – Выпусти, выпусти… Достань ключ, открой замок.

Пока он кряхтел, я повторил эту фразу раз двадцать, чтобы она засела у него в голове. Варвара покачивалась у меня за спиной, что-то шептала – с хрипом, с выражением. Я чувствовал, как она напрягается, дрожат коленки. От таких утомляющих процедур потом часами можно валяться без сил…

С охранником происходили пертурбации. Он уже не тащил мои часы с ослиным упорством, слабела рука. Он обливался потом, в нем бились смертным боем две сущности. Варвара усилила энергетический нажим – плавно, чтобы не выбить его из равновесия. Бородач смертельно побледнел. Он пытался осознать последними крохами рассудка, что с ним творится!

Наше счастье, что ключ от замка остался у него, а не убыл в неизвестном направлении со вторым товарищем. Он медленно доставал его, вставлял в замочную скважину. Стучали зубы, скрипело ржавое железо. Появись посторонний – и все пропало!

Ключ вошел в отверстие, повернулся. Дужка замка выбралась из скобы. Огромное спасибо, дружище! Я распахнул дверь, схватил его за шиворот и в качестве благодарности дважды треснул лбом о косяк. От удара рассеклась кожа, брызнула кровь. Я втащил его внутрь, двумя ударами погрузил в «нирвану». Хотел добавить, но Варвара оттащила.

– Все, Никита, живо в лес.

Мы выбирались из пещеры чуть не ползком. Я прихватил топор – вдруг пригодится плотницкий инструмент? Дверь закрылась, хотя и оставалась щель. Черт с ней! Мы шмыгнули за скалу, легли на живот, поползли под пышными еловыми ветками, склонившимися до земли. Потом вскочили, кинулись в глубь чащи…

Надеюсь, мы двигались в южном направлении – впрочем, это не суть важно, лишь бы подальше! Хвойник оборвался, мы таранили дебри гигантского папоротника, потом построились в колонну, и я топором, словно мачете, прорубал тропу среди перекрещенных сухих веток.

У Варвары путались ноги, она задыхалась, хваталась за сердце. Тащить ее через лес в таких условиях было бесчеловечно. Я оставил ее на пригорке, едва мы вышли из кустов, сам отправился на звук журчащей воды.

Речка протекала рядом – среди зарослей осин и карликовых ив. Метров шесть шириной, не сказать, что ручей, на стремнине, похоже, приличная глубина. Мутные воды несли коряги и ветки. В воде громоздились обломки: переломанные кустарники, поваленные бурями деревья. Один из паданцев – толстая осина, унизанная ветками, – рухнув поперек реки, высился сомнительной переправой в метре над водой. Другой переправы в обозримом пространстве не было. Лезть в воду опасно – глубоко, течение может понести и швырнуть, куда не надо.

Я заспешил обратно. Варвара сидела, прислонившись к дереву, откинув голову. Она была совсем слаба. В глазах полнейшая муть, жирные капли пота текли по лицу. Побочный эффект блестяще проведенной операции – подобным штукам в ее исполнении я уже не раз аплодировал. Ох, если бы не эти побочные эффекты…