Уильям Грин - Чемодан для Спенсера

— Оставьте себе! — крикнул Спенсер и бросился прочь. Дежурный беспомощно пожал плечами.

Спенсер отыскал телефон возле газетного киоска в нескольких ярдах от входа. Он купил жетон и набрал номер. Поезд еще не трогался. Он рассказал Бишопу, что разыскиваемый находится в парижском поезде и что девушка держит его под наблюдением. Он назвал ему время, когда поезд вышел из Бурга, и сказал, что сейчас он в Маконе. Раздался лязг буферов — поезд готовился к отправлению. Спенсер попытался закончить разговор. Но Бишоп не дал. Он выжимал из Спенсера описание внешности того человека. Спенсер смотрел, раздираемый спешкой, как поезд начинает отходить от станции. С помощью Бишопа он кое–как собрал воедино все, что мог вспомнить о внешности этого типа: рост, вес, ручная кладь, цвет кожи, покрой костюма, черный гладстоновский саквояж, белая панама. Он отвечал на вопросы Бишопа, а сам наблюдал за проплывающими мимо окнами поезда, надеясь увидеть Шери, хотя даже не знал, в каком она вагоне. Помнил только, что где–то в середине состава.

— Спасибо, мистер Спенсер, — сказал Бишоп. — Вы сделали большое дело.

Спенсер видел, как проплыл мимо последний вагон поезда, тот, на котором он едва не свернул себе шею в Бурге, проплыл и исчез из виду.

— Что мне теперь делать? — устало спросил он.

— О, поезжайте в Рим. Снимайте ваш фильм. Вы свою часть сделки выполняли. Мы займемся своей.

Спенсер повесил трубку. Он чувствовал себя покинутым и опустошенным. Дежурный, ожидавший в нескольких ярдах отсюда, приблизился и вручил ему сдачу и квитанцию. Спенсер казался таким потерянным и обескураженным, что дежурный решил, что ему нужна помощь, но Спенсер отрицательно покачал головой и вышел на улицу. Там он вдруг передумал и вернулся на станцию. Подошел к справочной и поинтересовался расписанием. Потом купил билет на следующий поезд в Париж.

Машина Бишопа наконец вырвалась из утомительных городских переулков и в сумерках помчалась по Южному шоссе к Орли. Бишоп сидел рядом с водителем в мрачном каменном молчании.

Получасом раньше Эмбоа сошел с поезда на Лионском вокзале в Париже. Он утешал себя тем, что актер, которого он упустил в поезде, так и не показался. Затем, игнорируя домогательства носильщиков, проскользнул через толпу в зале, донеся свой саквояж собственноручно до очереди такси, не ведая о команде агентов Бишопа, работавших, передавая его друг другу, чтобы не раскрыться, и уже выследивших его. Они довели его до аэропорта и запросили по радио дальнейших инструкций. Эмбоа зарегистрировался у стойки агентства “Алиталия”, где они узнали, что он путешествует под защитой дипломатического паспорта.

— Национальность выяснили? — спросил Бишоп. Он разговаривал из своего автомобиля, стоявшего на бульваре Дидро, напротив Лионского вокзала.

— Синобар, — передал ответ агент.

— Тогда наше дело сделано. Это все, что нам надо было знать. — В голосе Бишопа не было и тети торжества. Агент в аэропорту не удивился этому. В победе или в поражении Бишоп был человеком, не дававшим волю чувствам. Агент в аэропорту не знал, что полчаса назад Бишоп обнаружил Шери Уокер в поезде, уютно устроившуюся в уголке своего купе, положив голову на спинку кресла. И мертвую. Он вызвал фургон без надписей и кресло на колесиках.

Из поезда постарались вынести ее так естественно, как только было можно, усадив в кресле, укутав ноги пледом, бледную задремавшую больную, вызвав не больше внимания, чем сочувственный взгляд случайного прохожего. Бишоп смотрел, как ее безжизненное тело в кресле поднимают в фургон. Потом он вызвал Олсена, агента в аэропорту:

— Я хочу, чтобы вы его взяли!

— Он дипломатический курьер! — запротестовал агент.

— Я хочу, чтобы вы задержали этого подонка до моего приезда! Это приказ! — В голосе Бишопа прозвучала стальная нота, сделавшая невозможной дальнейшую дискуссию. Агент подтвердил приказ и отключился.

Солнце таяло на горизонте, когда машина Бишопа приближалась к Орли. Водитель включил фары.

— Думаете, что будет переворот? — спросил водитель.

— Вполне возможно. Просто обязан быть. Масаба получит приглашение на государственный визит и не вернется обратно.

— Наверное, это лучшее, что может случиться с тамошним народом, — сказал водитель, как будто переворот, срежиссированный Вашингтоном, требовал морального оправдания.

— Может быть, — согласился Бишоп. — Но это дело других. А вот джентльмен в аэропорту — он мой.

— Что вы намерены с ним делать?

— Ничего, — сказал Бишоп. — Сейчас я ничего не могу. Но если я правильно возьмусь за дело, он, возможно, сделает это сам.

Эмбоа сидел неестественно прямо на пластиковом стуле в центре маленького служебного зала ожидания в аэропорту. Он держал саквояж на коленях, сомкнув пальцы на ручке. Кожа на суставах натянулась. Трое людей Бишопа — один спиной к окну, другой у двери, третий в нескольких футах за спиной Эмбоа — следили за каждым его движением. Раздался стук в дверь. Агент, стоявший рядом, приотворил ее и заглянул в щель. Затем открыл дверь совсем и отступил в сторону.

Эмбоа метнул желтый взгляд в сторону двери. Человек, похожий на гнома с массивной головой, розовой и безволосой, как у младенца, остановился, обменявшись неслышными репликами с агентом.

Костюм вошедшего был измят, башмаки стоптаны, а носки их задраны. На Эмбоа он не произвел впечатления, и он перевел свой холодный взгляд на плакат в углу.

Пришедший пересек комнату и на мгновение остановился перед Эмбоа. Затем он оперся руками на стол, слегка подпрыгнул и устроился там. Ноги его не доставали до пола. Белые носки без подвязок, видневшиеся из–под брюк, свободно болтались вокруг лодыжек. Достав из нагрудного кармана очки в серебряной оправе, он надел их. Затем принялся изучать Эмбоа, словно коллекционер жуков, получивший новый интересный экземпляр. Эмбоа ответил ему таким же взглядом, скрывая свою тревогу; янтарные глаза выражали недовольство. Наконец его противник заговорил.

— Так вы что, “леди-киллер”, что ли?

Эмбоа не моргнул. Он сохранял свою позу ледяного спокойствия и высокомерного превосходства.

— Если это американский коллоквиализм, я его не понимаю.

— Конечно, нет.

— Вы лицо, ответственное за мое задержание?

Бишоп развел руками, как бы признавая свою вину.

—- Вы осведомлены, что я дипломатический курьер?

Бишоп кивнул, подтверждая.

Эмбоа сыграл гнев.

— Тогда вы должны знать, что это нецивилизованное нарушение дипломатического этикета!

— Склоняюсь перед вашим суждением. Из того, что мне известно, вы выглядите серьезным авторитетом по цивилизованному поведению.