Андрей Воронин - Хранитель света

— Стоп, — сказал Полковник, когда счетчик пройденного расстояния намотал еще четыре километра, и Юрий послушно ударил по тормозам. Огромный черный «Шевроле» замер посреди дороги; Юрий отпустил педаль и почему-то представил, как сзади погасли рубиновые огни стоп-сигналов.

Полковник велел глушить двигатель, и Юрий молча повиновался; потом Полковник сказал: «Дальше пойдем пешком», и Юрий так же молча полез под сиденье, выудил оттуда автомат, передернул затвор, услышал знакомый скользящий лязг и распахнул дверцу машины. «Завалят нас тут, — подумал он, мягко спрыгивая с никелированной подножки в густую траву обочины. — Как пить дать завалят».

— Минуточку, — сказал Полковник, но Юрий уже и сам замер, слегка присев на пружинящих ногах и прислушиваясь к тому, как перекатывается, путаясь в деревьях, раскатистое эхо отдаленного выстрела.

Оно еще не успело окончательно заглохнуть, когда впереди выстрелили еще раз, потом еще, а потом пошли палить напропалую, не соблюдая очередности. Резкие хлопки пистолетных выстрелов перекрыл злобный, отрывистый стук автоматной очереди; первому автомату ответил второй, и сразу же к их дуэту подключился третий. Юрий услышал басовитый кашель разорвавшейся гранаты, но стрельба впереди не прекратилась, а, напротив, сделалась еще гуще, так что он уже не понимал, сколько народу стреляет и из чего.

— М-мать, — с чувством сказал Полковник. — Я думал, они займутся этим в городе… В машину, быстро!

Не задавая вопросов, Юрий прыгнул за руль и запустил не успевший остыть двигатель. В разговорах не было нужды, он и так понимал, что играть в индейцев уже некогда. Звонок Полковника сработал даже лучше, чем тот ожидал: там, впереди, на заброшенном лесном хуторе, насмерть сцепились две банды, и в самом центре этого палящего, взрывающегося, брызжущего свинцом, горячими гильзами и осколками битого стекла ада находилась Даша Казакова — дочь Полковника, ухитрившаяся, сама того не подозревая, открыть ящик Пандоры.

Джип рывком тронулся с места и пошел, сердито взревывая на ухабах, подскакивая на корнях деревьев и лязгая каким-то железом, сваленным в багажнике. Юрий со второй попытки попал пальцем в кнопку и опустил оба боковых стекла — свое и Полковника. Полковник одобрительно кивнул и выставил ствол «узи» в окно; Юрий положил автомат между ним и собой. По ветровому стеклу и бортам машины с размаху хлестали ветки, и теперь Юрий видел в сырой после ночного дождика колее четкие, замысловатые отпечатки широких, как у грузовика, протекторов.

Но это был, конечно, не грузовик. За очередным поворотом дороги Юрий увидел косо стоявший на пути серебристый джип «Мицубиси» с выбитыми стеклами и распахнутой передней дверцей. Поблескивающий зернистым алюминием борт машины был ровно, как на швейной машинке, прострочен пулями; с залитого кровью сиденья головой вниз свешивался убитый водитель. Его рука почти касалась земли, и рядом с ней, в луже натекшей крови, Юрий успел разглядеть бесшумный спецназовский автомат с длинным толстым стволом.

Он резко вывернул руль, объезжая внезапно возникшее препятствие, с треском вломился в придорожные кусты и снова повернул баранку, выбираясь обратно на дорогу. Левое переднее колесо подпрыгнуло, наскочив на пень, машину тряхнуло, едва не перевернув, боковое зеркало зацепилось за неожиданно вылетевшее из сплошной массы кустов дерево, сложилось на пружине, но удар был слишком силен, и оно оторвалось с отвратительным хрустом и громко ударило в борт где-то сзади. «Пронесло», — подумал Юрий, и тут из кустов длинно ударил автомат.

Пули резко простучали по дверце, в левое колено ударил тугой сквознячок, рулевая колонка вдруг взорвалась и брызнула во все стороны осколками пластмассы. Переднее колесо лопнуло со звуком, похожим на выстрел, литой титановый диск запылил по земле, жуя драную покрышку и с корнем выдирая траву. Юрий налег на руль, но руль заклинило; он ударил по тормозам, и джип замер, упершись бампером в толстую сосну.

Из кустов снова дали очередь, от сосны полетели щепки, заднее стекло разлетелось вдребезги, а из спинки сиденья рядом с плечом Юрия вырвало клок кожи вместе с изрядным куском поролона. Полковник неожиданно оттолкнул Юрия, просунул мимо него свой автомат и открыл ответный огонь по кустам.

«Узи» приглушенно застучал прямо перед лицом Юрия; по приборной панели, звеня и дымясь, запрыгали стреляные гильзы. Кусты словно вскипели, во все стороны полетели клочья листьев и измочаленные, сбитые пулями ветки. Оттуда выстрелили еще два раза, а потом из кустов с треском и хрустом вывалился и ткнулся широкой румяной мордой в траву здоровенный, стриженный под ноль детина в короткой кожаной куртке и широких спортивных штанах с лампасами. Куртка у него на груди висела кровавыми клочьями, правого глаза не было; он не застонал и даже ни разу не дернулся, а просто с глухим шумом упал на землю и остался лежать, как полупустой мешок с картошкой.

«Реакция у него не та, — вспомнил Юрий слова Полковника. — Мне бы такую реакцию!»

Полковник заученным движением сменил обойму, выскочил из машины и, держа кусты под прицелом, присел над убитым. Брезгливо морщась, он запустил руку во внутренний карман кожаной куртки, вынул оттуда и издалека показал Юрию окровавленный, пробитый почти посередине паспорт. Даже сквозь кровь Юрий разглядел вытисненный на обложке паспорта украинский трезубец.

Полковник отбросил паспорт, вытер испачканные пальцы о спину мертвеца и встал.

— Ходу, Юра, ходу! — сказал он и первым бросился туда, где, постепенно затихая, все еще гремела стрельба.

— Хелло, Долли, — с усилием выговорил Долли, поднял пистолет и навел его на Полковника, который, отложив в сторону автомат, присел над лежавшей на грязном полу Дашей Казаковой.

Долли сидел в углу, широко разбросав длинные ноги в модных туфлях с квадратными носами и прижимая левую руку к животу. Лицо у него было иссиня-бледное, сквозь прижатые к животу пальцы медленным густым потоком струилась кровь. На коленях у него лежал автомат без магазина, с коротких волос тоже капала кровь, пропитывая грязную белую рубашку. Рука с пистолетом не слушалась Долли, в ней уже не осталось сил на то, чтобы удерживать на весу тяжелую железяку. Пистолетный ствол ходил ходуном; потом рука бессильно упала, но Долли снова поднял ее, прицелился Полковнику в голову и с третьей попытки сумел взвести курок большим пальцем.

Полковник повернул голову, увидел пистолет, и его потянувшаяся за автоматом рука застыла на полпути: он понял, что не успеет. Долли смотрел на него поверх пистолетного ствола; губы его шевелились, как будто он хотел сказать что-то еще, и тогда Юрий перешагнул через скрюченный, свернутый агонией труп Грицко, наклонился и легко вывернул пистолет из скользких от крови пальцев Долли.