Наталья Корнилова - Одна против всех

Не успела я об этом подумать, как Ушастый, сидевший за рулем, громко выругался, резко сбросил газ, и сирена начала недовольно смолкать. Машина, проехав еще немного, остановилась. Я лежала, не шевелясь, головой к дверям и внимательно прислушивалась. Глаза я открывать боялась, чтобы они нечаянно не заметили этого в зеркале заднего вида.

— Что ему надо, этому менту? — недовольно пробормотал Бегемот, и до меня донесся характерный металлический щелчок. — Если не отстанет — угроблю.

— Погоди ты, Бегемот, — испуганно проблеял Ушастый, — люди ведь кругом. Нас враз заметут.

— Плевал я на этих людей, — процедил тот. — Люди — это мы, а они — быдло. Хотя да, ты прав, нам сейчас светиться нельзя. Иди, разбирайся, но не тяни.

Ушастый открыл дверцу, но тут, видимо, милиционер подошел сам, и я услышала его совсем молодой торопливый голос, который показался мне очень знакомым:

— Привет, ребята. Вижу, что спешите, но у нас тут тоже пожар. Человека нужно срочно в больницу, а «Скорая» никак не приедет. Поможете?

— А что случилось-то? — нервно спросил Ушастый. — Где горит-то? Дыма не видно…

— Да нет, мы тут с напарником с одной шайкой поцапались, они стрелять начали, его в плечо сильно ранили, кровью истекает. Вон в том дворе, видишь? Прямо по этой дорожке, тут совсем быстро. Помогите, а?

— Ты что, сержант, — с усмешкой проговорил Бегемот, — частника поймать не можешь? Глянь, сколько машин.

— Да что толку? — с досадой ответил тот. — На частнике по такой пробке не проедешь. Сирена нужна. Там затор впереди, мост ремонтируют… — Бедняга очень волновался, голос его начал срываться. — Давайте, ребят, выручайте, вы же спасатели, коллеги, можно сказать. Он уже полчаса там лежит. Умоляю, помогите. Пожалуйста…

Бандиты молчали. Я застыла, в любую секунду ожидая выстрела, но его все не было. Наконец Бегемот сказал:

— Слушай, сержант, у нас тут у самих целая машина жмуриков — своих погибших братков в больницу везем. Места нет…

— Да? — с интересом спросил тот. — А где это? Что случилось?

— Да недалеко отсюда. Тоже в перестрелку попали. Там такая заваруха была…

— Так это ж здорово! — с детской радостью воскликнул сержант. — Сам Бог велел! Заодно и Семенова в больницу забросите! Надо же, какое совпадение, как повезло! Давайте, я впереди пойду, а вы за мной…

Он отошел, а я, услышав фамилию, сразу все вспомнила. Да, это был голос одного из тех самых патрульных, что измывались надо мной рядом с трупом Петра Капустина в заброшенном доме на Кастанаевской улице. Наверняка тот, что разговаривал сейчас, был Пронин, тот самый, что снял с Петра часы и похитил его деньги. А Семенов, тот, что поблагоразумнее, лежал сейчас раненый во дворе, истекая кровью. Ну и дела! Говорят ведь, что Земля круглая, но не до такой же степени! По непонятным пока мне причинам нас почему-то неодолимо тянуло друг к другу, хотя мне встреча с этими молодыми подонками в милицейской форме не доставила никакого удовольствия в первый раз и, я была уверена, не доставит и во второй…

Бегемот процедил:

— Идиот… Почему они и тебя не пришили, придурка… Ладно, давай за ним, там разберемся.

— Думаешь, стоит? — проблеял Ушастый.

— А куда деваться? Если он что-то заподозрит, мы до своих хрен доберемся. Главное, чтобы отстал, а нам одним жмуриком больше, одним меньше — без разницы. Поехали.

Машина медленно тронулась.

— А эта телка не очнется? — спросил лопоухий.

— Я боюсь, как бы она вообще кони не двинула, а ты говоришь: очнется! — хохотнул старший товарищ. — Вялый велел ее обязательно привезти, сказал, она та самая, за которой менты по всему городу гоняются.

— А что происходит вообще, не знаешь? Такой шухер подняли…

— Ты руль рулишь? — вдруг разозлился Бегемот.

— Рулю, — буркнул тот.

— Вот и рули! И не в свои дела не лезь! — отрезал Бегемот. — Много будешь знать — мало жить будешь… Е-мое, да там народу полно! Ну и мудак, этот сержант…

— Ничего, щас быстренько закинем мента и свалим, — бодро проговорил Ушастый. — Главное, чтобы ничего не заподозрили.

— Эт точно…

Машина, покрутив, остановилась, и я услышала голос сержанта:

— Эй, мужчина, помоги его в машину занести! Ребята, через какую дверцу?

— Через заднюю давай! — крикнул Бегемот и тихо добавил: — Пойду открою, а ты будь на стреме. Если что — сразу жми, только меня не забудь.

— Не бойсь, не забуду, — хмыкнул Ушастый. — Ты ж меня потом и пришьешь.

— Эт точно.

Хлопнула дверца, Бегемот вышел.

— А у вас же носилки должны быть! — догадался наконец Пронин. — Может, так проще будет?

— Заняты они, — ответил Бегемот.

— Кем, трупом, что ли? — не понял сержант. — Да брось ты, ему-то уж все равно, а Мишка еще жив.

Послышался тяжкий бандитский вздох, задняя дверца фургона открылась, и я услышала злое бормотание:

— Чтобы ты провалился, козел…

Затем я почувствовала, как он, забравшись внутрь, схватил меня и начал переворачивать, чтобы сбросить с моего законного лежбища. Мне, конечно, очень этого не хотелось, но деваться было некуда. Вытряхнув меня с носилок и по-хозяйски поманипулировав с моим телом, как с мешком картошки, он уложил его на одного из мертвых бандитов как раз так, что моя щека оказалась на перерезанном мною же горле одного жмурика. Ощущения были не из самых приятных, меня едва не стошнило, но я сдержалась. Теперь мне нужно было подыгрывать бандитам, чтобы не выдать ни себя, ни их и благополучно добраться до места. Но ведь мог же, подлец, положить меня как-нибудь по-другому!

— Ого! Да у вас тут целая братская могила! — восхищенно констатировал Пронин, подойдя. — Первый раз вижу, чтобы спасателей убивали.

— И больше не увидишь, — пообещал ему Бегемот, выталкивая носилки. — Держи и пошевеливайся, а то помрет твой Мишка.

— Да-да, мы сейчас быстро… Эй, вы двое, возьмите носилки и погрузите раненого! Только аккуратнее, чтобы рана не открылась. А эта девка откуда?

— Из той же заварушки, — Бегемоту, похоже, совсем не хотелось разговаривать.

— А почему на ней крови нет? — не унимался тот.

— Ей в живот две пули всадили, — терпеливо пояснил бандит, — вот и не видно.

— Что-то лицо у нее больно знакомое, — задумчиво проговорил Пронин.

— Ну чего уставились, бездельники?! — заорал вдруг Бегемот. — Трупов не видели, что ли? Разбегайтесь по домам, нечего тут мух глотать!

— Да-да, граждане, расходитесь, расходитесь! Тут нет ничего интересного! — поддержал его Пронин.

Люди недовольно зашумели, но, судя по шагам, стали расходиться. А патрульный снова вернулся к моему лицу.

— Черт, где ж я ее видел? Такое ощущение, что совсем недавно… Фу ты, дьявол, как отрезало!

У меня опять все внутри похолодело. Если этот глупец опознает во мне ту самую девушку, которую он арестовывал сегодня утром и за которой теперь бегает половина столичной милиции, то сразу поймет, что здесь дело нечисто. И тогда ему конец — эти двое его обязательно прикончат. Нужно было срочно что-то делать, чтобы спасать его никчемную жизнь. Но что я могла?