Валерий Барбашов - Крестная мать - 2

— Вы мне тоже сразу понравились, Феликс Иванович, — разоткровенничалась и Изольда, пытаясь в е ж л и в о высвободиться, но он совсем по-хозяйски запустил руку под юбку, гладил ее дрожащие ноги. — Я прошу, Феликс Иванович… не надо… не здесь!..

— Почему «не надо»? Почему «не здесь»? — Дыхание его было сбивчивым, тело била крупная дрожь. — Мне надо, и именно здесь, сейчас!.. Ты пришла ко мне с просьбой, и я ее уважу, но и ты уважь хозяина. Встань-ка, повернись!

Сгорая от стыда, Изольда уперлась локтями в стол, закрыла глаза. Бог ты мой! До чего она опустилась! Проклятые деньги, проклятая жизнь!..

Когда все было кончено, она, вся красная, уничтоженная стыдом, взвинченная, ринулась было из кабинета, но Дерикот преградил ей путь, стал у двери, раскинув руки.

— Успокойся, — сказал он. — Самое страшное позади. Ты еще раз доказала, что с тобой можно иметь дело.

— Но я не могу так, Феликс Иванович! Не могу! — крикнула она с ужасом. — Я же не сучка какая-нибудь подзаборная! Что уж ты… вы так унижаете меня?! Что же вы нас в скотов, в свиней превратили?!

Дерикот поморщился. Снова сел за стол, закурил.

— Ты не обобщай, Изольда Михайловна, не надо. Кто эти абстрактные «вы»? О чем ты говоришь?

— Ну мы, женщины, ваши подчиненные! Что тут непонятного. Совсем уже за людей нас не считаете.

— Ты о себе говори, — он усмехнулся. — А ты… ты же сколько меня мучила! Ходишь тут по магазину, бедрами качаешь. Грудь вон торчит, как у молодой. А это на меня, знаешь, как действует. И если б я, правда, узнал, что ты с Бизоном… — Он скрипнул зубами. — Я бы вас обоих… Ладно, сядь, давай поговорим спокойно, чего уж теперь. Не маленькие. Да ты и сама хотела, я же видел.

— Ну не так же, Феликс!.. — Изольда чувствовала себя премерзко. — Я одна дома, никто не мешает… И вообще. Фу!..

Он засмеялся.

— Ладно, Изольда Михайловна, учтем. А насчет денег… Денег я тебе дам, но не сразу. Потом в знак благодарности, что ли, выручу, займу. «Лимонов» десять, не больше. Чего ради мне на собственной фирме конкурента растить?

У Изольды радостно забилось сердце. Хоть и унизили ее, грубо и бесцеремонно… гм-гм… поимели, а деньги все же пообещали. Да, на какие только унижения не приходится соглашаться женщине, чтобы добиться желаемого, пробиться через этот несокрушимый строй котов, жеребцов, быков и хряков! Вот в чем главный ужас жизни!

— Так за что вы хотите в будущем благодарить меня? — уже спокойнее и по-деловому спросила она, хотя по-прежнему не поднимала на Дерикота глаз, теребила юбку.

— Поможешь мне, — довольно сухо ответил он. — Есть кое-какие деловые соображения. Я не хочу в одном деле рисковать, мне нужно подставное лицо. Поняла?

— Нет.

— Ну, потом, Изольда Михайловна, потом все объясню. Обмозгую, просчитаю, тебя позову. Не волнуйся, все будет хорошо.

Он поднялся, встала и Изольда. Феликс снова обнял ее, прижал, коснулся губами ее щеки — той, прежней страсти ни в поцелуе, ни в объятии уже не было.

«Да, вам бы только свое получить, — подумала она. — Надо было мне, дурочке, сначала о деньгах договориться или даже получить кредит… А теперь попробуй!..»

Но глаза Феликса сказали: деньги дам, не переживай. Только ты сделай, что тебя попросят.

…Кто виноват в чеченском кровопролитии? Кто санкционировал передачу Дудаеву российского оружия, которое сегодня стреляет по нашей армии? Кто вообще стоял за спиной людей, добивающихся суверенитета Чечни?..

Вопросы эти, вероятно, еще долго будут предметом всевозможных разбирательств. Одним из свидетелей по этому делу может стать последний председатель управления КГБ и член Совета министров Чечено-Ингушской автономной социалистической республики генерал-майор Игорь Кочубей, занимающий сегодня скромную должность заместителя начальника Волгоградского управления ФСК. В его архиве сохранились документы, подтверждающие заинтересованность российского руководства в приходе к власти Дудаева.

Наш корреспондент беседует с И.В. КОЧУБЕЕМ:

— Игорь Васильевич, кроме журналистов, кто-то уже пытался задавать вам вопросы о причинах чеченских событий?

— Летом 93-го по указанию Баранникова проводилось служебное расследование. Почти все мои бывшие подчиненные писали рапорта на эту тему, но они так и не увидели света. Меня никто не вызывал, для руководства КГБ после чеченского переворота я как бы умер. По-моему, Баранникову и его заместителю Фролову было невыгодно объективное разбирательство, ведь именно они руководили МВД СССР осенью 91-го. А у власти в стране, по сути, стояли те же люди, с чьего ведома и попустительства все и начиналось.

— Ваше отстранение от должности 6 сентября 1991 года совпало с разгоном Верховного Совета Чечено-Ингушетии. Как это можно расценить?

— Я убежден, что это не совпадение, а целенаправленная акция. Наше ведомство прекрасно знало, что представляет собой Вайнахская демократическая партия, основополагающим пунктом программы которой была идея независимого от России исламского государства. Именно поэтому мы решили тщательно отслеживать это движение и регулярно докладывали о нем в центр. Тогда же, в августе 91-го, в республику приезжали депутаты Громов, Кобзон, Полторанин, Бурбулис. Мы показывали им материалы о деятельности дудаевского движения, данные о поступлении оружия, подготовке переворота и отторжении Чечни от России. Но депутаты не приняли наших аргументов.

А буквально за два дня до разгона Верховного Совета республики мы с его председателем Завгаевым за двумя подписями отправили шифротелеграммы о готовящемся перевороте Ельцину, Горбачеву, Хасбулатову, министрам двух МВД — СССР и России, а также обоим председателям КГБ. Ответом было молчание.

Кураторы из КГБ России тоже вели себя странно. Сначала они пытались убедить нас не вмешиваться в события, не препятствовать деятельности Дудаева и даже снять охрану Завгаева, в отношении которого уже были угрозы терактов. Но, если бы что-то случилось с председателем Верховного Совета, ответственность легла бы на меня. Поэтому я потребовал письменного приказа. Вместо этого шестого августа Иваненко подписал приказ о моем отстранении, что сразу же стало известно в Грозном. В тот же день дудаевцы разгромили Верховный Совет.

— Пятого октября, спустя месяц после вашей отставки, было захвачено здание КГБ республики со всем его содержимым: оружием, документами, опертехникой. Как это могло случиться?

— Мы предполагали, что будут попытки захвата здания, но то, что его сдадут, по сути, добровольно, никто и представить себе не мог. В последние дни своей работы я распорядился вооружить восемнадцать сотрудников автоматами и перевести на круглосуточное усиленное дежурство. Ночью мы вывезли самое ценное — документы, касающиеся агентуры. Подготовили к отправке и оружие, около тысячи стволов. Однако осуществить задуманное я не смог — меня отстранили от руководства и отключили от связи с Москвой. Вскоре охрана здания была переведена на обычный режим.