Сергей Соболев - Афганские каскадеры

Изувеченная, изрешеченная «Тойота» к этому моменту уже практически выгорела. Рядом с ней, близ кормы пикапа, лежит нечто, в чем с трудом можно опознать человеческое существо – несколько очередей из крупнокалиберного пулемета превратили тело успевшего выскочить из машины «гарда» в кровавые бесформенные ошметки. Второй – он же водитель – убит в первые же секунды нападения; он остался в кресле, перетянутый ремнем безопасности, – обугленный кусок плоти.

«Эх, Марек, Марек… – Иван с трудом проглотил тугой комок. – Сегодня ваша очередь была ехать в голове колонны…»

Случись это днем раньше или днем позже, то горела бы не «Тойота», а полыхал бы «Дефендер». И, соответственно, на месте этих двоих сейчас были бы Иван Козак и датчанин Ханс.

В микродинамике послышался голос Кэмпбелла.

– Браво Два, я подъезжаю к заводу со стороны карьеров!.. Айвен, вы меня слышите?!

– Двое наших погибли, Колин! Мы с Хансом собрали уцелевших водителей. Где обещанные «страйкеры»?!

– Со мной только Браво Три!

– Где подмога?! Лашкаргах Один, вы слышите?

В наушнике послышался голос оператора центральной станции.

– Бронегруппа на подходе, только что прошли перекресток!

И тут же прозвучал голос старшего колонны:

– Айвен, укажите цели… мы поддержим вас пулеметным огнем до прихода «страйкеров»!

Козак стал рассматривать окрестности в оптику снайперской винтовки. В надвигающихся сумерках, в пелене дыма ему удалось-таки разглядеть на другой подъездной дороге силуэты двух джипов – «Хамви» и «Патрола».

– Это Браво Два! Вижу вас!

– Где противник? Указывай цели!

– Стрельба прекратилась! Думаю, они отходят! Но будьте…

Иван не успел договорить: поблизости что-то рвануло с такой силой, что он на время выключился из реальности.

Несколько секунд Козак лежал на спине, широко разевая рот, не в силах сделать полный вдох – как выброшенная на берег рыбина.

Он уже немного пришел в себя, как вдруг послышался еще один громкий, больно отдавшийся в барабанных перепонках взрыв!.. Козак с трудом перевернулся на живот. Не понимая толком, что произошло и что он сам делает, передвигаясь где ползком, где на карачках, взобрался вновь на гребень той кучи щебня, рядом с которой он нашел укрытие и которая, возможно, спасла его от взрывной волны.

Он лег грудью на гребень кучи, как на бруствер. Картина, которую он увидел, потрясла его.

Прямо у него на глазах обрушивался бункер бетоносмесительного цеха – вероятно, взрывами были перебиты опоры. Это сооружение вдруг резко накренилось; из образовавшихся щелей, а затем и из опавшего на площадку раструба хлынула сырая масса раствора!..

Все это действо сопровождалось металлическим скрежетом, грохотом, гулом. В эту какофонию звуков добавился грохот вертолетных винтов – от лашкаргахского аэропорта, на бреющем, держась чуть в стороне от поднимающихся к небу столбов дыма, пронеслись два «Апача».

Спустя короткое время рухнул второй бункер. И уже вскоре практически вся площадка цеха оказалась залитой выплеснувшейся наружу из лопнувших, разрушенных емкостей массой свежеприготовленного – для вывоза – бетонного раствора.

Колонна в сильно потрепанном виде вернулась на базу Кемп Бастион в половине второго ночи. Три фуры, панелевоз и автобетоновоз пришлось оставить на площадке у завода – три машины сгорели дотла, у двух повреждены двигатели или иные важные узлы. Остальные машины кое-как выдернули и сопроводили до перекрестка, где их ожидали другие транспорты, чьи водители счастливо избежали нападения.

В базовый лагерь возвращались под прикрытием армейских «страйкеров». Но это была уже запоздалая реплика военных: после сколь странного, столь и неожиданного нападения на грузовую колонну и на местный завод, группа боевиков растворилась где-то в зарослях оазиса; возможно, «муджи» нашли убежище в окрестных кишлаках.

«Дефендер» шел замыкающим в этой колонне, вслед за открытой платформой, на которую уложили мешки с телами погибших – двое сотрудников «Армгрупп» и трое водителей. За проследовавшим через КПП «Западные ворота» концевым джипом охранники подняли «противотаран». На вышках, на пустовавших в последние несколько месяцев постах появились боевые расчеты. Снопы мощных прожекторов всю ночь беспокойно обшаривали пустынные окрестности.

Размеренная, довольно спокойная до этого дня жизнь на базе Кемп Бастион, провинция Гильменд, Афганистан – закончилась.

Монино, Московская область

– Что значит «некое»? – сурово оборвал ее генерал. – Это было боевое задание.

– Извините, я, возможно, неточно выразилась… Это одна из причин, кстати, почему я попросила организовать встречу с вами, Александр Николаевич. Важны не только детали случившегося, важна также и терминология. Я простой журналист… И хотя прочла немало материала на эту тему…

– Зачем это вам? – вновь прервав собеседницу, спросил отставник. – Кому и зачем понадобилось ворошить давнее прошлое?

– Я готовлю цикл публицистических статей, – сказала Анна. – Тема – противостояние Запада и Востока, США и СССР в последние годы «холодной войны». С привязкой к нынешней обстановке на Большом Ближнем Востоке.

– Откуда вы узнали об этом летном происшествии?

– Из книги одного отставного полковника, военного историка Смольникова. Вам доводилось читать серию его публикаций про ядерное противостояние СССР и США?

– Возможно.

– В одной из книг описан эпизод с крушением штурмовика «Су-25»… Данное ЧП произошло в августе восемьдесят четвертого, двенадцатого числа, во второй половине дня… Впрочем, я уже говорила. В этой же главе Смольников приводит версию, взятую из западных источников. Вернее, версий этих две. Одна гласит, что в тот день в районе афгано-пакистанской границы, восточнее этой условной, скажем так, линии примерно на пять или шесть километров, разбился фронтовой бомбардировщик «Су-24М»…

– Бред… – сухо сказал генерал. – Весной и летом того года «сухие» работали с аэродрома в Ханабаде по Панджшерской и Андарабской долинам.

– То есть на севере Афганистана? И южнее не летали?

– Имеются в виду южные и юго-восточные провинции Афганистана? Конкретизируйте локацию.

– Приграничные провинции Забуль, Кандагар и Гильменд…

– В этом регионе «сухие», имеются в виду «двадцать четвертые», – не работали.

Они остановились на площадке третьего этажа.

Через пустой дверной проем виден большой – огромный! – зал с возвышением в противоположном его конце; вероятно, там находилась кафедра. В дальнем углу грудой свалены стулья, целые и сломанные. На стенах кое-где уцелели демонстрационные стенды. Паркет, как и повсюду, вскрыт, щитовые взломаны, вся проводка ободрана и унесена.