Максим Шахов - Трафик по-русски

Тюля окончательно понял, что Бурый на пару с кем-то ведет свою игру. И теперь, когда до наркотиков было рукой подать, от Тюли они наверняка должны были избавиться. Во всяком случае, именно так поступил бы сам Тюля.

На его лбу выступили крупные капли пота, сердце в груди колотилось как бешеное. В следующие несколько секунд должно было решиться, кому остаться в этих кустах навсегда, а кому продолжить захватывающую игру с главным призом в несколько миллионов «зелени». За всю жизнь Тюля не выиграл даже рубля в моментальную лотерею и теперь изо всех сил надеялся, что хоть раз-то ему должно повезти.

Стараясь не выдать себя ни единым звуком, «бригадир» прокрался метров десять. Бурого по-прежнему слышно не было. Тюля уже готов был запаниковать, как вдруг услышал приглушенный голос.

Донесся он справа. Тюля понял, что не ошибся, и тут же метнулся в ту сторону. Пока заговорщики совещались, он должен был успеть подобраться к ним как можно ближе.

И Тюле это удалось. Вскоре он оказался всего в нескольких метрах от говоривших. И разобрал слова Бурого:

– Потом расскажу, сейчас времени нет… В общем, я тебя жду на берегу бухты, у лодки! Все!

Тюля вдруг сообразил, что заговорщики сейчас разделятся. Бурый вернется к берегу, чтобы отвлечь внимание «бригадира», а его сообщник незаметно подберется сзади и убьет его, Тюлю…

Медлить дальше было нельзя, и «бригадир» с воплем бросился вперед. Стрелял он из своего пистолета с глушителем, поэтому и орал, чтобы внести в ряды противников смятение.

Пистолет глухо захлопал, пули со свистом начали срезать ветки. Кто-то охнул. После четвертого выстрела Тюля прыгнул в сторону и замер.

Он ожидал выстрелов в ответ, но их не было. И топота ног тоже не было. Тюля даже слегка растерялся.

По всему выходило, что наконец-то ему действительно повезло. В кромешной тьме, ориентируясь только на голос, он положил на месте и Бурого, и его таинственного сообщника.

Еще немного выждав, Тюля крикнул:

– Эй! Бросай сюда оружие, если есть кто живой!

Ответом была тишина. Живых, судя по всему, не было. Но Тюля все равно решил перестраховаться. И расстрелял оставшиеся патроны, равномерно распределив их в секторе девяноста градусов.

После этой своеобразной зачистки Тюля взял свой пистолет в левую руку, а в правой сжал трофейный ментовский «макаров» и наконец встал на ноги.

Осторожно ступая, он обошел куст и выбрался к пятачку, на котором должны были лежать трупы. Над местом побоища висела гнетущая тишина. Даже ночные обитатели леса – жучки и пауки перестали шуршать в траве.

Тюля облегченно вздохнул и попытался нащупать ногой тела. При этом он чуть повернулся и вдруг услышал за спиной хриплый голос Бурого:

– Эй, фуцын, я здесь!

Тюлю словно молнией пронзило. Резко повернувшись, он вскинул «макаров», но опоздал. «Пш-ш! Пш-ш!»– негромко чихнул с земли пистолет Бурого.

В живот Тюли словно раскаленные стержни вонзили. Согнувшись от нестерпимой боли, он качнулся и выстрелил – раз, потом второй.

Грохот разнесся в лесу и вернулся эхом. Дико засмеялся где-то филин.

А Тюля все стоял и качался. В ушах его шумело, глаза застилала пелена, живот горел. Наконец он плюхнулся на колени рядом с Бурым.

Тот слабо пошевелился и прошептал:

– О, привет, Тюля!.. Ты не на Мальдивах? И я тоже!.. А жаль…

В следующий миг Бурый вроде как засмеялся, но смех этот сменился бульканьем, после чего Бурый дернулся и внезапно затих.

– Урод! – с ненавистью пробормотал Тюля.

Придерживая живот одной рукой, второй он попытался нашарить фонарик Бурого. И вдруг наткнулся на мобильник. Телефон был включен, экранчик светился тусклым светом, на нем был отчетливо виден номер.

И только тут Тюля окончательно понял, что за игру вел Бурый. О каждом их шаге он докладывал Крюгеру.

– Падла! – вздохнул Тюля, бросая мобильник в лицо Бурого.

Но тому было уже все равно. Четыре куска свинца оборвали его жизнь в самом расцвете.

Тюля же понял, что ему надо срочно отсюда уходить. Рванув с убитого рубашку, он перетянул себе живот и, пошатываясь, побрел к берегу.

Его бычий организм, не подорванный тяжелой работой, творил чудеса. Он упрямо продолжал функционировать, несмотря на две пули, засевшие в животе.

– Я умру на Мальдивах! – бормотал «бригадир». – А вы, уроды, сдохнете здесь, в этом говне! Отвечаю!..

Но силы покидали Тюлю с каждой секундой. Жизнь вытекала из него. Его алая бычья кровь сочилась сквозь повязку, как клюквенный сок сквозь марлю, и капала в темноте на изумрудную траву. Крови было столько, что трава чавкала под Тюлиными ногами.

Но он этого не замечал. Он упрямо брел к берегу и повторял словно молитву:

– Я умру на Мальдивах! А вы… А вы, уроды…

А потом «бригадир» вывалился из кустов на берег и упал. В тот же миг его ослепил мощный луч, и Тюля вдруг услышал до боли знакомый голос:

– Ба, какие люди! Ты сам пришел, Тюля? Молоток!

Вздрогнув от вопля Сергея, Веня тут же рванулся в сторону. Но, едва вскочив, он зацепился и снова упал. Тогда Веня перевернулся на бок и приготовился защищаться лежа.

Локтев раненым зверем боролся с проволокой где-то справа, чуть в стороне кряхтел и отчаянно пытался выбраться из-под велосипеда Билл. Только вот нападавших слышно почему-то не было.

– Что за черт! – пробормотал Веня.

Поднявшись на корточки, он пошарил руками вокруг и тут же наткнулся на шершавую деревянную поверхность. Сообразив что к чему, Веня сплюнул на дорогу:

– Да уймитесь вы! Никакой засады здесь нет! Это просто столб упал!

– Какой столб?

– Обычный! Телефонный…

– Да? – Подавшись в сторону, Локтев нащупал рукой изолятор и облегченно вздохнул: – Вот же блин! А я думал, кранты.

– Единственное, чего я не пойму, – сказал Веня, поднимаясь, – так это того, как он мог упасть… Ветра-то не было!

– Ну?

– Да что – ну? Может, его специально подпилили, чтобы лесника связи лишить?

– Кто?

– Как кто? Наркокурьеры! Или их сообщники!

– Да расслабься, Веник! – хмыкнул Локтев. – Тебе уже за каждым кустом наркокурьеры мерещатся! Короче, поднимайтесь. Я пойду отолью, и двигаем дальше…

Несмотря на скепсис Сергея, Веня достал фонарик и двинулся к обочине. Основание упавшего столба он не без труда отыскал за кустами.

В тусклом свете фонарика следов надпила на нем видно не было. Отметины оказались несколько другими – как будто столб кто-то от души долбил киркой. И запах за кустами стоял какой-то странный.

Вене все это здорово не понравилось, а тут еще справа вдруг противно захрюкал подлый Локтев.

– Да уймись ты, Серый! – нервно повернулся Веня.

В тот же миг волосы на его голове встали дыбом. За ветками в свете фонаря блеснули налитые злобой глазки, хрюканье стало угрожающим.