Дэвид Моннери - Боснийский ад

Но я забежал немного вперед. Югославия сформировалась после первой мировой войны, частью в признание, что у этих народностей много общего, а частью для того, чтобы удержать их различия в общих рамках, дабы чего не случилось. В конце концов, ведь война-то произошла из-за того, что боснийский серб совершил в главном городе мусульман Сараеве покушение на австрийского эрцгерцога.

Касл осмотрел слушателей, убеждаясь, что ни один не уснул, и отвернулся к карте.

— Должен упомянуть и о происходящих здесь менее значительных конфликтах. Так, албанцы, являющиеся совершенно другой нацией, во множестве проживают в сербском крае Косово и Македонии. Македонцы же не являются отдельной этнической группой, а на их территорию по очереди претендуют то Болгария, заявляющая, что македонцы — это всего лишь сбитые с толку болгары; или Греция, считающая их потомками греков, и т. д., и т. д. — Он глуповато усмехнулся.

— Ну и каша же там, — заметил Клинок.

— Сами заварили, — пробормотал Крис.

— В конце последней мировой войны объявилось временное решение — коммунизм. Коммунисты под руководством Тито вели партизанскую войну против немцев и впоследствии возобладали в правительстве. Этническое напряжение было заморожено на корню. Каждой большой этнической группе было предоставлено собственное государство, имевшее номинальную автономию, но все важные решения принимали Тито и партия. Предполагалось, что эта новая светская религия — коммунизм — станет свидетелем отмирания старых национально-религиозных различий — у каждого будет дом, автомобиль, телевизор, и каждый станет всего лишь таким же потребителем, как и все остальные.

Но, когда в 1980 году Тито умер, никто не смог удержать страну от развала. Система, пошатываясь, ковыляла сквозь восьмидесятые годы с удерживающими ее партийными боссами, но почву у них из-под ног выбили, когда коммунизм стал загибаться повсеместно по всей Восточной Европе.

То, что осталось, с экономической точки зрения выглядело неплохо, по крайней мере по коммунистическим меркам. Однако государство уже ничем не цементировалось, и накопившиеся обиды выплеснулись наружу. Во времена Тито более бедные регионы субсидировались за счет более богатых Словении и Хорватии, которые ничего взамен не получали. Сербы, доминировавшие в партии и федеральных институтах — в частности, в армии — не были заинтересованы в изменениях, и у них была сила подавить желающих перемен. Неудивительно, что словенцы и хорваты решили идти своим путем.

Со Словенией больших проблем не было, разве что она создавала прецедент — раз можно Словении, почему нельзя Хорватии? Проблема же состояла в том, что в Хорватии на положении национального меньшинства проживают много сербов, а лидеры хорватов не прилагали много усилий, чтобы как-то заинтересовать их.

К тому времени началась настоящая свистопляска, подобная разборкам в группе капризных примадонн. Хорваты решили выйти из Югославии, а заселенные сербскими меньшинствами территории решили выйти из состава Хорватии. Это было полтора года назад, летом 1991 года. Хорватия была признана независимым государством, но с начала этого года, чтобы прекратить огонь, их сербские территории считаются номинально «под защитой ООН», или, другими словами, под военным контролем сербов. Не надо быть провидцем, чтобы понять: Хорватия эти территории назад не получит.

Теперь обратимся к цели вашего путешествия — Боснии. Наиболее восторженно настроенные югославы всегда считали ее сердцевиной федерации. Это был наиболее этнически смешанный район, где существовала обоюдная терпимость и даже удовольствие от взаимного общения, где отдельные культурные традиции, казалось, пустили глубокие корни. Это по большей части горная страна, полная глубоких долин и горных перевалов, с городами, теснящимися на краю бездн. Я путешествовал там несколько лет назад и нашел этот край прекрасным. Так считает большинство людей. — Касл скривился. — Но чертовски много было уничтожено за последние шесть месяцев.

Как бы там ни было, но, как только Хорватия и Словения отделились, перед боснийским правительством предстал немыслимый выбор: занять ли подконтрольную позицию в сербской мини-Югославии или попытаться отделиться в самостоятельное государство с уже имеющимися на ее территории военными базами югославской армии и сербским меньшинством, намеренным силой оружия противостоять независимости Боснии. Выбрано было последнее, в надежде, и оправданной, на то, что на помощь придет международное сообщество. Но тут им не сильно повезло.

Тут я должен еще кое-что рассказать о Боснии-Герцеговине. У каждой из трех сторон — хорватов, сербов и мусульман — имеются области национального большинства, но эти области перемешаны между собой. С год назад нельзя было себе представить, как разделить Боснию в точности по этническим местностям. А теперь маленькие деревушки колются на две части, иногда и на три, а целые районы остаются в целостности.

И пока международное сообщество еще только начинало обсуждать такое деление — совершенно ошибочное, на мой взгляд, — горячка набирала обороты. Если в каком-нибудь отдельно взятом городке по сорок процентов жителей составляли сербы и хорваты и двадцать — мусульмане, то шансы такого городка оказаться в составе Великой Сербии намного увеличивались, если остальные шестьдесят процентов изгонялись из города. Но и когда два таких городка разделялись районом, заселенным на восемьдесят процентов мусульманам и хорватами, то стратегия необходимости диктовала, что и их надо заставить убраться отсюда. Такая модель отрабатывалась повсеместно. Поскольку никто толком не знает, кому принадлежит та или иная земля, то ее просто захватывают.

— Это у них называется этнической чисткой? — спросил Дама.

— Да. Замечательная фраза, не так ли? Хорошо еще, если кому-то действительно удалось переехать, но ведь огромное количество мужчин убито, огромное количество женщин изнасиловано — с двойной целью: унизить их и сделать беременными. В обоих исходах в значительном большинстве случаев виноваты сербы.

— Уместно ли здесь сравнение с Чингисханом и Аттилой гуннов? — спросил Барни Дэвис.

— Нет, — мгновенно ответил Касл. — Во всяком случае, сравнение не того сорта. Почему? Сербы во второй мировой войне и близко несравнимы по жестокости с хорватскими уста-шами. В этой же войне, хотя отдельные группы хорватских и мусульманских солдат виновны в насилии, многочисленные донесения о массовых актах насилия в районах с преобладающим населением сербов указывают на такие действия как на систематизированную политику, координируемую сверху.