Дэвид Моннери - Боснийский ад

С сильным толчком колеса ударили о посадочную полосу. Несколько минут спустя «геркулес» помчался вперед со скоростью пули, так, во всяком случае, показалось сидящим внутри людям, и они уже ярко представляли себе груду искореженного металла вместо самолета.

Снаружи послышался отдаленный громкий взрыв. Затем другой, много ближе.

Они посмотрели друг на друга.

— Добро пожаловать в Боснию, — сказал Клинок.

Последующие две или три минуты, пока они находились в брюхе катящегося самолета, грохот артиллерийских разрывов заглушал звуки моторов. Сасовцы не могли выглянуть наружу, не могли определить, насколько близко падают снаряды, да и все равно ничего не могли поделать.

— У всех все о’кей? — спросил Дохерти. Сам он ощущал себя так, словно его за шкирку поднял гигант и хорошенько встряхнул.

Все сказали, что все хорошо.

Грохочущий «геркулес» остановился, и в проходе между клетей вынырнула голова пилота.

— Путешествие закончено, — объявил он чуть ли не похоронным тоном. — И у меня такое ощущение, парни, что вы не готовы помочь нам с выгрузкой этой прелести, — сказал он, когда медленно начала открываться хвостовая аппарель.

— Извини, дела прежде всего, — сказал Дохерти, всматриваясь в появляющуюся в поле зрения стену здания аэропорта. Земля казалась покрытой лишь легким слоем снега, но громоздящиеся по сторонам огромные сугробы свидетельствовали о прошедших снегопадах. Воздух был холодным и влажным.

— А это вход для прибывших иностранцев, — насмешливо сказал летчик, указывая на одинокую красную дверь с надписью «Выхода нет» на английском языке.

— Спасибо за полет, — сказал Дохерти и повел свою троицу вниз по аппарели. Первое, что он увидел, выйдя из самолета, — заколоченные окна контрольной вышки. По обеим сторонам от взлетного поля словно бы в бесконечную высь карабкались крутые склоны. Вообще вся картина напоминала одну из долин где-нибудь в Южном Уэльсе в непогоду, если бы не грохот артиллерии.

Они миновали уже полпути до здания, когда оттуда вышли два ооновских солдата и на стремительном французском потребовали предъявить документы. Дохерти достал аккредитационную карточку ООН. Солдаты осмотрели лица сасовцев с дотошностью, которой позавидовал бы косметолог, а затем разрешили пройти.

Пол обширного пространства внутри здания был усеян битым стеклом и пустыми гильзами. Навстречу поспешил другой солдат ОО с пластиковым пакетом в руке, словно шел из магазина.

— Сержант Дохерти? — кратко спросил он, не доходя десяти ярдов.

Дохерти кивнул. Офицер оказался британцем, майором чеширцев. Под шинелью у него был надет бронежилет.

— Вот и хорошо. Меня зовут Бриндли. — Он оглядел огромное помещение. — Я только что прибыл сюда, чтобы проводить вас в гостиницу. Вообще-то это прямое нарушение правил ООН, да и черт с ним. Это, — он извлек из пакета четыре бледно-голубых берета, — только для поездки. Нам придется миновать несколько блокпостов, и всегда лучше, когда они видят, кто едет. — Он оглядел сасовцев. — О’кей. Поехали. Чем раньше едешь днем, тем лучше. Большинство снайперов спят до полудня.

Крис и Дама, подняв брови, посмотрели друг на друга.

В некогда опрятном полукруглом дворе их поджидал очередной джип. Только этот был бронированный, в таких им доводилось разъезжать в Северной Ирландии. Уровень почтения к войскам ООН был отмечен пулевыми царапинами на больших буквах, выведенных на боках джипа.

— Затяните потуже ремни безопасности, — посоветовал Бриндли. — И переговоры на блокпостах предоставьте мне.

Они двинулись со скоростью двадцать пять миль в час по дороге, представлявшей тройную головоломку для Бриндли как водителя: зимние условия, рытвины и воронки от снарядов. С течением времени видимость становилась все хуже, что Дохерти отметил как добрый знак. Тем не менее он ощущал дурацкое сожаление по поводу того, что не может насладиться видом местности, окружающей город.

Первый контрольно-пропускной пункт показался через пять минут. Тут распоряжались несколько сербов в форме, один из них по-приятельски перекинулся словами с Бриндли.

— Бойцы Югославской народной армии, — пояснил майор, когда они поехали дальше. — Наиболее дисциплинированные из сербских войск. Гораздо более дисциплинированные, — добавил он после небольшого раздумья.

На следующем контрольно-пропускном пункте также хозяйничали сербы, но здесь только один был в форме, и хотя именно он, очевидно, был командиром и с холодной вежливостью изучал документы, сасовцев поразила манера держаться его подчиненных-партизан. На их лицах, явно не отмеченных интеллектом, откровенно проступало презрение. «А ведь это, — подумал Дохерти, — деревенский вариант тех головорезов, что мы видели в сплитском ресторане».

— Видели это? — мотнул Бриндли головой.

Сасовцы вытянули шеи. «Добро пожаловать

в Ад», — ярко-красными буквами было выведено на обочине дороги.

— За тем поворотом начинается «смертельная миля», — как ни в чем не бывало сообщил Бриндли, указывая вперед. — Хотя я сомневаюсь, чтобы этим утром у нас тут были проблемы.

И, словно сам усомнившись в своем прогнозе, Бриндли дал по газам, и джип помчался по прямой дороге посреди открытого с двух сторон пространства, виляя меж воронок. Из-за дымки ничего нельзя было толком разглядеть ни справа, ни слева, но кто-то все-таки откликнулся на шум их двигателя, потому что внезапно над джипом злобно взвизгнула пуля, как раз над окошком Клинка.

— Мать твою! — воскликнул тот. — Да как же они нас разглядели в этом дерьме?

Ему никто не ответил, а Бриндли лишь еще ниже утопил педаль газа, и джип заскакал среди воронок как безумный. В тумане замаячила темная масса — сожженная груда автомобиля, которому не повезло, и Бриндли на скорости миновал его. На мгновение показалось, что колеса не удержатся на заснеженной дороге, но те удержались, и тут же от задка автомобиля срикошетировала очередная пуля.

— Чуть-чуть, — сказал Бриндли, и через несколько секунд они оказались в относительной безопасности на улице с промышленными зданиями. Коллективный вздох облегчения сотряс воздух, когда джип наконец въехал во двор изрядно поврежденной гостиницы. Тем не менее сохранившаяся вывеска сообщала, что это гостиница «Холидэй». В саду размещались огневые позиции, а лицевая часть здания была разрушена попаданиями снарядов. По-крайне мере половина окон отсутствовала, а оставшиеся представляли из себя мозаику из осколков.

— Остановитесь здесь, — сказал Бриндли. — Внутри вид получше, — добавил он, заметив встревоженные лица сасовцев.

— Куда уж лучше, — сказал Крис.

— Кто здесь проживает? — поинтересовался Дохерти.