Дэвид Моннери - Боснийский ад

Что же касается спорткомплекса «Партизан», то вокруг него вообще не отмечалось движения, так что Клинок уже начал сомневаться, отсюда ли отпустили тех женщин, которые рассказали им о происходящем здесь. Охраны тоже не было видно, правда, она могла располагаться и с противоположной стороны здания. Мысль о том, что операция может закончиться ничем, неприятным ощущением отдалась в желудке.

В половине первого он потряс Хаджриджу за лодыжку, получив в ответ фразу, подозрительно смахивающую на сербскохорватское ругательство. Но через несколько минут она уже оказалась рядом, с затуманенным взором, но непередаваемо красивая.

Он сосредоточился на задании, пересказал ей, что видел, и поделился тревогой относительно спортзала. Услыхав, она расстроилась, но вскоре разочарование сменилось злостью, и, похоже, еще одно ругательство сорвалось с ее губ, пока она приглаживала волосы.

— Ты как-нибудь расшифруй мне, что значит эта фраза, — сказал Клинок.

Она покачала головой, поправляя спутанные волосы, и слабо улыбнулась.

— Ну разве что как-нибудь, — сказала она. — А теперь иди спать.

— С радостью, — сказал Клинок. Он отполз в окоп, забрался в спальный мешок и в следующий же момент ощутил, что его трясут за лодыжку, а ее голос шепотом сообщает, что уже пять часов. Он полежал несколько секунд, удивляясь, куда же это подевался свет дня и почему усталость собачья никуда не делась.

Увидев улыбку Хаджриджи, он на мгновение почувствовал себя лучше, пока не оглядел окружающий мир. Впервые со дня прибытия в Сараево небо очистилось, и последние лучи оранжевого солнца освещали вершины на западе.

— Черт, — коротко высказался он.

— А я думаю, что это к лучшему, — сказала она.

— Зачем нам этот свет, у нас и так есть очки ночного видения, — сказал Клинок.

— Но у женщин нет. И, я думаю, будет легче забрать их отсюда, если видимость будет получше.

В ее высказывании был свой смысл.

— Может быть, ты и права, — согласился Клинок, — но мы так и не знаем, там ли они еще.

— Некоторые там, — сказала она. — Посмотри.

Он навел бинокль на спортзал. В сгущающихся сумерках горела пара уличных фонарей, и рядом с одним из них стоял... автобус.

— В автобусе приехали десять женщин, — сказала Хаджриджа. — Примерно час назад. С ними вышли двое мужчин и отвели их в зал.

— Неплохие новости, — сказал Клинок, чувствуя в то же время иронию этих слов.

— Да, — ответила она в том же тоне.

— О’кей, — сказал он. — Что тут можно придумать? Как лучше пробраться туда и как выбраться?

— Туда можно по реке, — сказала она. — А вот оттуда — мы не знаем, сколько там человек...

— В общем, нам нужен автобус, — завершил Клинок размышления. — И я согласен, что туда лучше по реке. Сколько, по-твоему, мы можем еще оставаться здесь?

— Минут тридцать? И совсем стемнеет.

— Да, и заодно посмотрим, как там освещается город, — сказал Клинок.

Следующие несколько минут они наблюдали в тишине.

— Ты женат? — спросила она.

— Нет, — сказал он. — Аты?

— Нет.

И тоща он задал вопрос, который давно хотел задать:

— А тот американский журналист Бэйли — он... больше, чем друг был?

— Ты хочешь знать, спала ли я с ним? — удивленно спросила она.

— Нет. Я имел в виду, не была ли ты влюблена в него?

— О нет. Но он мне нравился. Он... был, — поправилась она, — хороший человек. Ты знаешь, он ведь был такой целомудренный.

«Так спала она с ним или нет?» — задумался Клинок. Тогда он решил сменить тему разговора.

— Как же ты попала сюда? — спросил он. — Я имею в виду в армию?

— О, история совсем простая, — сказала она. — Я училась на журналистку. Но ведь важнее сражаться за то, во что веришь, чем писать об этом.

— Пожалуй.

— А вот мой приятель так не думает, — сказала она. — Он говорит, что участие женщин в этом — чистое безумие. А я ему говорю: «Да пошел ты!..»

— И он уходит? — спросил Клинок.

Хаджриджа засмеялась.

— Не знаю. Я его давно уже не видела. А в этом подразделении я оказалась потому, что увидела, как детей подстреливают, и решила сражаться с ублюдками, которые занимаются этим.

— А мужчины нормально к этому относятся?

Она скривилась.

— Поначалу нет. Но постепенно они поняли, что я могу также бегать, как они, также выдерживать походы, а стреляю даже получше некоторых из них. И теперь они кое-что поняли. В общем, они относятся ко мне, как к сыну полка, — добавила она саркастически.

Клинок не мог всерьез отнестись к подобному заявлению. Может быть, она и не лучший солдат среди них, но какой же из нее сын полка?

А в полумиле от наблюдательного пункта Дохерти размышлял над проблемой, почему чем старше человек и чем больше он вроде бы нуждается в отдыхе, засыпать все труднее? Вся эта молодежь вокруг него, не тратя лишнюю энергию на разговоры, спала, как детвора.

Ему хотелось верить, что он не ошибся, отправив Клинка с этой женщиной. Знали они или нет, но между ними уже что-то заваривалось, а он всегда мгновенно ощущал эти романтические прихоти судьбы. Оправдывая себя, Дохерти надеялся, что дело не в той приманке, которую он положил на их пути.

В солдатском деле частенько приходится быть и просто существом человеческим, но что-то было в этой войне и в этой операции, что не позволяло ему тесно объединять внутри себя две эти ипостаси. Если человеческое существо в тебе ослабит солдата, плохо дело.

Как любил подчеркивать его любимый стратег Лиддел Харт, если не сумел сохранить мир, то и войну не выиграешь. И еще Дохерти верил, пусть даже с этим и не согласился бы Лиддел Харт, что мир прежде всего находится в солдатских мозгах.

Почти совсем стемнело. Дохерти выбрался из узкого лаза на покрытое снегом пространство под деревьями. Как он и ожидал, среди верхушек деревьев в небе сияли звезды — небо очищалось весь день. Пространство слева казалось лучше освещенным, он двинулся туда и оказался на прогалине, метрах в тридцати от места их укрытия. Отсюда видно было, как неслись по небу редкие тучи, а звезды сверкали так ярко, как и обычно на такой высоте. На севере розоватым бриллиантом поблескивал Денеб, а проходящий прямо над головой Млечный Путь смотрелся светлым шлейфом, подброшенным кем-то в воздух. Дохерти постоял, окунувшись в эту красоту и размышляя об Исабель. Сейчас она поит детей чаем, а потом, пока они будут плескаться в ванной, она посмотрит немного новости. Он как наяву увидел, как дети плещут водой друг в друга.

Он вернулся к их убежищу, радуясь, что хоть этой ночью не придется пользоваться этими мерзкими очками ночного видения. Если дует разгоняющий тучи ветер, то больше шансов добраться незамеченным. В практике Дохерти частенько случалось так, что атакующие часто срывали операцию именно из-за неосторожного звука в полной тишине.