Валерий Ковалев - Иловайский капкан

Когда отчитались все, и Линник подсчитал в уме число имевшихся в его распоряжении сил «народного гнева», таковых оказалось едва ли не батальон, по армейским меркам.

— Неплохо, — констатировал он. — Вы все отлично поработали.

— Ну дак! — развел руками собственник турбазы в Кременном. — Мы же стараемся для народа.

Обсудили вопросы финансирования, конспирации и связи, наметили ряд протестных акций в городах, после чего решили немного подкрепить силы.

Все вышли на свежий воздух под уже звездным небом, из багажников автомобилей были извлечены продукты с горячительным, и местный егерь, он же активный член организации дядько Панас, водрузил на расстеленный на траве брезент парящее ведро ухи, а к нему стопку алюминиевых мисок с ложками. Единомышленники расселись вокруг, наполнив кружки из бутылок по интересам, Панас разлил в подставленные миски варево, и взоры обратились к кэривныку, сидевшему поджавши под себя ноги, как когда-то запорожцы.

— За успех нашего дела! — поднял он складной стаканчик с коньяком.

— Будьмо! — откликнулись соратники.

Все как один крякнули, занюхав тост ржаным хлебом, и стали активно хлебать уху, называемую в этих местах юшкой. Под сало и другие холодные закуски последовали еще несколько тостов, и завязался общий разговор, как всегда бывает в таких случаях. Сподвижники говорили о своем бизнесе, тотальной коррупции в стране и всячески хулили власть, обманувшую их надежды.

Улучив удобный момент, Линник пересекся глазами с мужчиной, сидящим напротив, и мотнул головой в сторону. Тот чуть заметно кивнул в ответ.

Встретились они на мостках у реки, закурили.

— Ну что, привез? — шлепнув на щеке зудящего комара, спросил Линник у Кочубея (так звали собеседника).

— Привез, груз лежит в багажнике. Как я и обещал: десять килограммов динамита, три метра бикфордова шнура и двадцать электродетонаторов.

— Можешь организовать еще?

— Вполне. Начальник охраны на заводе, где это производят, мой кум. За деньги вывезет, сколько надо.

— Пойдем перегрузим в мою машину, пока все гудят, — швырнул окурок в реку Линник.

Когда первые лучи солнца окрасили пурпуром восток, он распрощался с теми, кто уже встал, и «хонда» покатила по росистому двору к выходу. Настроение у борца с режимом было мажорным — встреча удалась, и полезное он совместил с приятным. А кроме того, выполнил задание «центра», для которого следовало достать взрывчатку, подлежащую отправке по тайному каналу в Киев. Выехав из раскинувшихся кругом полей на трассу, Линник включил магнитолу и прослушал последние новости.

Они были обычными. Курс гривны падал, на заседании в Раде между депутатами случилась очередная драка, политологи предрекали Украине светлое будущее в Европе.

— Европа — это хорошо, — мечтательно протянул Линник и сладко зевнул, предвкушая завтрак, секс с молодой женой и объятия Морфея.

Но всему этому не пришлось сбыться.

При въезде в Старобельск, у поста ДАИ, его автомобиль остановил милицейский капитан с жезлом, за которым нарисовались трое гражданских.

— Служба бэзпэкы Украины, — сунул в открытое окно малиновую корочку один. — Прошу выйти из машины.

Проверка документов, досмотр автомобиля кэривныка и изъятие обнаруженного там груза много времени не заняло.

— Ну а теперь проедем к нам, — сделал приглашающий жест в сторону подрулившего микроавтобуса старший из чекистов.

Обыскав, задержанного доставили в городской отдел СБУ, где он был допрошен одним из руководителей областного управления на предмет обнаруженной взрывчатки.

— Купил на айдарском базаре по случаю, глушить рыбу, — пояснил Линник.

— Полноте, Владимир Алексеевич, — усмехнулся начальник. — Ты же руководитель областного отделения националистов, а оно, как нам известно, готовит новый майдан, вместе с «Правым сектором». Так что давай колись, или тобой займутся опера. Как это делается, ты знаешь.

— Так я и говорю, купил по случаю, — вспотел Линник. — У какого-то мужика из местных, по виду браконьера.

— Браконьера, говоришь? Ну-ну, — забарабанил по столу пальцами начальник. Нахмурившись, нажал на электронном пульте кнопку.

Из тамбура двери возникли два крепких парня, сопроводившие задержанного в камеру подвального этажа и занявшиеся с ним «работой». Работа заключалась в сопении и ударах, сопровождалась воплями «говори, тварь!», а также дикими криками истязуемого. После завершения сеанса старший из оперов наклонился над Линником, прошипев «думай, гад!», и оба удалились. Когда за ними лязгнул запор металлической двери, борец с режимом со стоном пошевелился, подполз к одному из углов камеры и привалился спиной к шершавому бетону.

«Еще один такой сеанс, и я расскажу все, — стучало в голове. — Что делать?»

Линник, кривясь, вытянул ушибленную ногу и почувствовал под коленом инородное тело. Дрожащей рукой он пошарил по ноге, и его прошиб холодный пот. В ножном кармане бридж пальцы нащупали мобильник. Это был шанс на спасение. Оглянувшись на дверь, Линник быстро извлек аппарат, открыл крышку — экран засветился. Последовал автонабор, гудок вызова и далекий голос «слушаю».

Прикрывая рукою микрофон, абонент назвался и сообщил в Киев Данилюку (то был он) все, что случилось.

— Твою мать! — выругался лидер. — Не вздумай колоться, выручим. — И отключился.

— М-да, хлопцы, — пряча мобильник в карман, скривил разбитые губы кэривнык, — а обыскивать-то вы нынче не умеете.

Он улегся на бок и уснул под шуршание бегающих по стенам тараканов.

Следующим утром его снова доставили в кабинет к областному руководителю, где тот, пряча глаза, встал и извинился:

— Досадное недоразумение, Владимир Алексеевич. Можете быть свободны, никакого задержания не было.

А затем подошел вплотную и тихо сказал:

— Мы с вами. Слава Украине.

Над Майданом, с возвышающейся над ним пятидесятиметровой колонной Берегини, дрожало зарево. Его багровый цвет озарялся вспышками взрывпакетов и запусками петард. Всю площадь заполнял многоголосый рев толпы, усиленные мегафонами звуки команд сотников и грохот железных бочек, в которые размеренно били стоявшие в разных местах довбыши*.

Прикрываясь пластиковым щитом и упираясь плечами в плечи соседей, упрямо нагнув голову в шлеме с опущенным забралом, Шубин, скрипя зубами и тихо матерясь, сдерживал очередную атаку восставших. В похожую на древнеримскую черепаху конфигурацию бойцов «Беркута», преграждающих прорыв многотысячной толпы к Дому Правительства, летел густой град вынутых из брусчатки булыжников, «коктейли Молотова» и другие подручные средства, которыми были вооружены нападавшие. Периодически по чьей-то незримой команде из рядов атакующих выбегали крепкие в балаклавах парни и начинали крушить спецназ специально изготовленными цепными кистенями, заточками из железной арматуры и бейсбольными битами. Изредка кто-нибудь в «черепахе» падал, и окровавленного бойца тут же утаскивали назад, под улюлюканье толпы и блицы камер, снимающих побоище, зарубежных репортеров. По линии своего министра и от Администрации президента спецназ получил категорическое указание: оружие не применять, обходясь спецсредствами.