Виктория Падалица - Палач Иллюзии 6, 7

Три раза в неделю Фархад и трое детей стабильно не ночевали дома. Я же коротала вечера с Авророй, Магомедом и Фатимой, которую совсем не оставить одну.

Недолго я печалилась, что Фархада нет половину недели. Скучать по нему, либо желать его как мужа, стало совсем некогда.

Годы и тяжелая жизнь взяли своё – Фатима с трудом переставляла ноги, могла ходить только опираясь на палку, и то её маршрут обычный – до обеденного стола и туалета. Операцию делать ей отказались по причине того, что слабое сердце не выдержит наркоза. Фатиму такая беспомощная стала, хоть и до последнего отмахивалась от помощи, особенно, в купании. Ворчала, что справится сама, но не справлялась. Мы все облегчали ей состояние, как могли.

Столь трудные будни без выходных и отдыха наложили на наши с Фархадом мечты определенный отпечаток. Мы решили на время отложить попытки заводить еще одного ребёнка, так как ни я, ни он, не потянем такой нагрузки. И огород, и домашние, и хозяйство на мне, плюс беременность – не дай ни приведи… Накладно это слишком. Если вдруг забеременею, большая часть моих обязанностей ляжет на бедную Аврору, а ей нужно в первую очередь учиться и о будущем думать.

Благо, нашлось кому заботиться об Авроре и её успеваемости. Она так и продолжала общение с Муратом по кличке Тарантул. Он часто приезжал к нам и взваливал на себя ту тяжелую работу, которую я откладывала для Фархада. А после они с Авророй закрывались в комнате и не выходили оттуда часами.

Ничего такого между ними не происходило – я несколько раз заходила к ним и проверяла. Мурат, как начитанный и эрудированный мужчина, пусть и вдвое старше, подтягивал Аврору в знаниях, и только. Ни разу я не видела, чтобы Мурат приставал к ней или хотя бы сидел близко.

Мурат вел себя достойно и как наставник, чем покорил и меня, и Фархада. Однако, где-то через месяц таких встреч, Мурат стал приезжать в гости чаще, и Аврора всякий раз старалась сбагрить меня. Чтобы я куда-нибудь смылась и не мешала им заниматься. А точнее сказать, целоваться, не прячась по углам, и представлять себя семейной парой.

Я сразу вычислила мотивы этой парочки и знала, в чем заключалась причина их желания побыть без моего надзора. Но не узрела в том молодом деле ничего криминального – пока Фархад не видит, пусть целуются и обнимаются, сколько хотят.

В конце концов, Авроре семнадцатый год пошёл, да и при больной бабушке и шестимесячном Магомеде они лишнего не начудят. Совсем немного им потерпеть осталось, а там скоро восемнадцать, и всё можно станет. Да и сейчас у Авроры возраст согласия, и если уж придираться к их отношениям, и Мурат – парень ответственный, Фархада уважает… Так что беспокоиться о незапланированной беременности незачем. И к тому же, все в семье уже считали Мурата родственником – так что пусть они делают, что хотят, всё равно поженятся.

Чтобы дать Авроре и Мурату возможность побыть друг с другом без страха, что опять зайду не вовремя и испорчу романтику, я каждый раз отправлялась в город, где проводила время с пользой для себя. По салонам красоты, магазинам, а совсем иногда, когда у Фархада появлялось окошко между занятиями, мы встречались и проводили время вместе. То в кафе сходим, то в кино, то просто по набережной прогуляемся.

Случалось порой, что я успевала встретиться с Гаяне в её обеденный перерыв, чтобы поболтать о жизни и попить кофе в любимой закусочной.

Гаяне, к слову, так и осталась моей единственной подругой, не считая Алисы, с которой могла без опаски обсудить вообще всё, что гложет, и получить дельный совет, если я действительно нуждалась в нём.

Гаяне, в отличие от Тани с ее манерой нагадить везде, где прошлась, не лезла в чужой монастырь со своим уставом. Она ни разу не сказала чего-то оскорбительного в мой адрес или в адрес моей семьи.

А с Таней я общалась постольку— поскольку, и то с огромной натяжкой, а всё из-за её негативного отношения к Алисе. Фархад выделил Тане часть «Иллюзии», и теперь она получала солидную прибавку к зарплате и могла ни в чем себе не отказывать. Но такова сущность Тани – невзирая ни на что, перемывать кости всем и завидовать всем, с кем имеет несчастье знаться.

Сама «Иллюзия» принадлежала Фархаду, но по факту перешла в управление Азамата и других командиров. Фархад без сожаления раздал всё, что успел сколотить, и ушёл в отставку. Как и сказал мне в день, когда родился Магомед.

Фархад сдержал слово и, судя по всему, ему далось это легко. Он с виду не тосковал по привычному образу жизни преступника и довольно быстро влился в роль законопослушного гражданина. Все-таки, пятеро детей – весомый аргумент, чтобы обдумать и взвесить все возможные риски. Фархад выбрал нас, а не громкое имя и не власть, которой был одержим.

Появление третьего сына, а также племянника положительным образом сказалось на душевном состоянии Фархада. Правда, мы видели племянника всего два раза – Алиса вместе с новой семьей переехала в Майами. И как бы Фархад не настаивал на том, что хотел бы видеть Дилияра не только на фото, она наотрез отказывалась идти на сближение.

Фархад предлагал Алисе всевозможные варианты, но она твёрдо была настроена общаться с нами не в живую. У неё своя жизнь, у нас своя. Мы можем перезваниваться, приезжать в гости пару раз в год, но не более того.

Алиса вышла замуж во второй раз, человек ей попался хороший, и хоть и не любит его, но живут вместе. Пытается Алиса строить женское счастье на обломках чувств, которые остались у нее к Билли, покинувшему этот мир.

Ездили мы к ней дважды, и то в последний раз поняли, что лучше бы нам оставить идею мотаться туда при каждой возможности.

Нам бы с Фархадом отдохнуть от забот хоть недельку, но такой роскоши нам не дозволено. Полеты за границу, будь то Дубай, Стамбул или Ванкувер, пришлось отложить на неопределенный срок. Опять же из-за Фатимы и состояния ее здоровья. Она уже не могла следить за детьми, а мы не могли уехать и оставить ее одну.

Мы понимали всё, а потому не сокрушались по поводу невозможности организовать себе заслуженный отпуск. Мы расставили приоритеты еще тогда, когда перебрались в село насовсем. Для нас было куда важнее продлить Фатиме годы жизни и по возможности облегчить страдания.

Разумеется, мы оба знали, что Фатима, как и все люди, не вечная, скоро и её время придет. И, скорее всего, это случится, когда нас не будет дома.

Мы старались не говорить об этом, но каждый раз, покидая дом, испытывали волнение. Я постоянно боялась прийти и обнаружить ее бездыханное тело, и не только я.

Так мы и жили следующий год вплоть до мая – каждый день на нервах и совсем не в ожидании чуда, но умничка Фатима вопреки всему почувствовала себя лучше.