Олег Джурко - Сухие бессмертники. Боевик

Одним словом, благодарная Надежда Валерьяновна боготворила свою спасительницу. Но Полина сама неплохо печатала на компьютере, и быть полезной Полине мышка не могла. Тем не менее, мышка искала, как пригодиться своей заступнице, и нашла. Надежда Валерьяновна стала добровольной наушницей Каравайниковой. Через машинистку проходили все канцелярские новости. Надежда Валерьяновна была в курсе всех кадровых интриг.

Однажды Надежда Валерьяновна поскреблась в дверь. Не предполагая, что это начало довольно странной многолетней дружбы, Полина учтиво пригласила мышку присесть, стала варить в большом лабораторном стакане кофе. Распечатала пачку печенья.

Пока закипал кофе, Полина узнала, что в канцелярии происходит смена власти. Для начальницы отдела, а тем более для профсоюзной активистки это была очень важная новость. Альбина, прежняя секретарша директора, забеременела. Больше того, решила рожать. Ладно бы от шефа! Так нет! Подгуляла Альбина, стихаря от шефа, с главным механиком. А это уже явный подрыв авторитета руководящего работника культуры.

В итоге, механик уволился по собственному желанию. Муж Альбины, метеоролог, пропадал где-то на Диксоне, шеф предложил изменнице три тысячи отступного, но секретарша Алька стала шантажировать шефа. Её сгоряча уволили. Нахалка обратилась в суд. Но шеф не растерялся, нанял милицейского оперативника, и тот нащелкал пачку фотографий любовных свиданий механика и Альбины. Шеф пригрозил послать мужу Альбины этот компромат на цветной пленка Кодак. Альбина ушла и на ее место заступила нынешняя стерва, секретутка скуластая Марьям, татарка. Восточная фигуристая красавица.

Полина терпеливо слушала донос Надежды Валерьяновны. Она была поглощена своими мыслями. Перемена в канцелярии сулила определенные неудобства. К Марьям еще нужно будет притерпеться. Каравайникова не замечала по наивности своей, что поощряет добровольную наушницу на предательство. А Надежда Валерьяновна вздохнула с облегчением, вот и она пригодилась своей ревностной заступнице.

Пришла с закулисными новостями на кофе Надежда Валерьяновна еще раз и еще раз, и Полина поборола в себе брезгливое отношение к доносчице. Не могла она обидеть бескорыстную мышку, которой более нечем было выказать свою признательность. Постепенно терпимость переросла в дружбу двух одиноких женщин.

А вчера терпение женщин иссякло. Жалость женщин перешла в атаку. В кабинетик Полины, бессмысленно уставившейся в раскрытую рукопись монографии, протиснулись три делегатки от женского общества института. Мелова, Стрелкова Дарья и Пучкова Раиска. Они настроены были решительно. Метафорически выражаясь, – Добро пришло с кулаками, чтобы вернуть коллегу к жизни.

Взглянув в лица посланцев обеспокоенных коллег, Полина сразу сообразила, что ее пришли встряхнуть, "расколоть", пришли заставить принять сочувствие коллег, и не портить своим унылым видом коллективу настроение. Делегатки пришли навязывать свою помощь. Какая помощь! Жить не хочется, а они лезут, лезут!.. Это не сочувствие! Делегатки пришли вывести на чистую воду, разоблачить свою норовистую сотрудницу! О! Эти будут действовать хирургическим путем, они уверены, что вскроют гнойник и вылечат.

Полина вздрогнула. Как они смеют вламываться в ее жизнь в такую позорную минуту!! Ее затылок и спину окатила горячая волна. Страх разоблачения парализовал гортань. Полина хотела выкрикнуть свой протест, но из горла раздалось лишь невнятное шипение. Рука, державшая прилипшую к пальцам шариковую ручку задрожала. Полина сжалась и замкнулась на все сто запоров своей гордости.

Женщины поняли, что сердобольная миссия их провалилась, "Железная Леди" ушла в свою раковину с головой. Но это не обескуражило ученых дам. Дамы пошептались и решили не отступаться от своего намерения добиться от Каравайниковой признания, хотя по-прежнему смутно представляли, в чем именно должна признаться Полина, и какая помощь "Невесте Бога" нужна.

Дамы Муравейника сменили тактику. Они начали разведку издалека. Плаксиво сморщившись, женщины приставали к Полине с расспросами о здоровье. Дарья выпытывала, уж не сглазил ли кто Полину? Какая-нибудь стерва из недоброжелателей, которых у самостоятельного ученого предостаточно. Дамы льстили в три голоса, пытаясь размягчить броню отчуждения, сковавшую вековуху. Предлагали первейшее средство от бабских невзгод: выговориться в бархатную жилетку и хорошенько поплакать. Пучкова Раиска и к своей знакомой ведьме Каравайникову посылала, – купить средство против сглаза. Это были такие легкодоступные средства от стресса. Заикнулись посланницы и о таинстве церковной исповеди. Записали на листке календаря телефон дьякона Евгения, поклонника Мелковой, обещавшего устроить исповедание наилучшим образом.

И Полина едва не потеряла бдительность, едва не проговорилась, настолько три недели душевных страданий истощили ее осторожность. Но бог миловал.

А как просто можно было бы отделаться от навязчивых доброхотов. Соврать, ляпнуть какую-нибудь чушь, первую пришедшую на ум и вся недолга! Ну да, мол, по дороге домой попала в дорожную аварию, отсюда и синяки, и траурный цвет лица, и все остальное. Но и соврать нужно уметь. А мастерицей вранья Полина была никудышней и хорошо, что не забыла об этом. Своей неловкостью она лишь больше взбудоражила бы любопытство баб, очумевших от скуки на работе, ничего не дававшей ни их уму, ни сердцу.

Но бог миловал. Хватило сил не забыть, что сострадали женщины вовсе не из жалости. Бабы душно страдали оттого, что старая дева не пускала это словоохотливое стадо попастись на лугах чистейшей души скрытной девственницы. Им очень хотелось обнаружить, что высокомерная "Невеста Бога" на поверку не так уж и чиста душой и телом.

Чего уж там, зуд болтливости томил женщин, а не участие. Но они нормальные женщины, им простительны такие невинные слабости. Но старая дева с такими нормальными слабостями "на язык" и "на передок" выглядела бы смешно. А Полина твердо знала за собой: она скорее умрет, чем допустит, чтобы выглядеть в глазах посторонних смешной. Ах, как зажужжал бы институтский улей, проведав всю правду про ее гадкую тайну. Правду высочайшей концентрации, крепче серной кислоты.

О полной недееспособности начальницы своей сотрудники отдела донесли "наверх", директору Муравейника. Он, тоже покупал у Полины золотые монетки. Покупал через секретаршу за бесценок и был посвящен в уголовные подозрения институтских дам. Директор пригласил Каравайникову в свой кабинет, "чистилище" института, встретил на пороге, взял под ручку, трепетавший локоток Полины прижал к жирному горячему боку. Заглядывая в затуманенные очи Каравайниковой, вкрадчиво предложил помочь "хорошим" юристом "со связями".