Владимир Митрофанов - Телохранитель

Сценариев у Ховрина было несколько. Первый – напирать на закон, что машины на газоне парковать нельзя, греть нельзя и бибикать просто так тоже нельзя (по поводу последних пунктов Ховрин сомневался, действительно ли есть ли такие постановления, но вполне могли быть), второй вариант – давить на жалость, типа, мама больная, она просыпается каждый раз и все такое. Тут минимальный шанс был, если в этом типе оставалось хоть что-то человеческое, хотя и мог поступить классический ответ: «Да я твою маму…», что привело бы к неизбежному физическому столкновению, потому что сказать это все равно, что плюнуть человеку в лицо. Третий вариант, пожалуй, был более действенный: сказать, что, мол, еще будешь так делать – раздолбаю нахер лобовое стекло. Что он – охрану к машине приставит? Проше стоять тихо и уезжать без шума. Машина во дворе ведь беззащитна от неведомого противника. Решение этой проблемы стоит лишь в немедленном задержании угрожающего, выяснения его личности, выдавания ему пиздюлей и так далее. Это все вытекало из, вобщем-то, пустякового дельца. Еще был официальный вариант: самому Геббельсу сходить к участковому, как-то заинтересовать его, чтобы он подошел и поговорил с этим шумелкиным. Только участковый, скорее всего, пошлет Геббельса подальше, мол, у меня своих дел до чертиков. И как его заинтересовать? Сколько ему дать? Есть какая-то такса? Из-за двух тысяч он жопу не поднимет точно. И еще: в этом случае он, Ховрин, не получал ничего.

Он смотрел с интересом на быка – что тот будет делать дальше. Из интереса добавил топлива во взрывную камеру, выхаркнув:

– Сам бы туда и шел, мудак!

Бычара рванулся к нему. Но тут же резко и затормозил: как собака тормозит перед кошкой, которая отчего-то вдруг не убегает. Жиртрест внезапно понял, что перед ним стоит наемник – жестокий и хладнокровный, от которого запросто можно огрести по полной. А Ховрин в это время вдруг вспомнил про «пописать в рот» и ухмыльнулся. Если бы тот напал, Ховрин ударил бы его в правое колено, сломал бы сустав. Один удар, и дело сделано: месяц толстяк будет ковылять на костыликах или лежать в гипсе, ездить точно не сможет. К изумлению Ховрина «вроде бы Алик» вдруг опустил глаза и буркнул:

– Да не вопрос, братан, сделаем!

Сел в машину, сильно хлопнул дверцей, вдарил по газам, и вылетел со двора без каждодневного заливистого сигнала. Подруга, наверно, была разочарована и, может быть, напугана. Ритуал нарушен.

Тем же вечером Ховрин получил от хакера целое досье на Гилинского, распечатанное на том самом враждебном Геббельсу принтере, с черными вертикальными грязными полосами вдоль страниц, но вполне читабельное. Информацию Геббельс находить умел. На Гарцева папка была поскромнее. На обоих было указано место рождения, где учились, чем занимались, чем владеют, активы, но личной информации было очень мало.

Ховрин вспомнил, что существует целая международная организация хакеров, взламывающая сайты правительственных и политических организаций. Они передавали ультиматумы измененным механическим голосом.

– Есть такая организация? – спросил он Геббельса, перелистывая страницы. – Или пиздеж?

Геббельс на это ничего не ответил. Перевел разговор на другую тему. Осталось ощущение, что он все-таки что-то по этому поводу знал. Сказал, что легче всего взламывать чужую почту, странички, например, «В контакте», других социальных сетях. Они наиболее уязвимы. Через них можно получить о людях довольно детальную личную информацию.

Гилинский, однако, своей странички ни в «Facеbook», ни «В контакте» не имел.– Звали его Александр Борисович. Насколько он был богат – неизвестно, но про его компаньона некоторая информация имелась.

– Вот он! – Геббельс ткнул пальцем еще в одного типа с бокалом вина в руке, чему-то смеявшемуся. – Некто Альтшуллер Семен Евсеевич, совладелец фонда, член совета директоров холдинга, входит в русскую сотню богачей по версии Форбс. Его состояние оценивается в полтора миллиарда долларов. Понятно, что это не целая комната наличных денег, а доля в разных предприятиях, стоимость акций, активы, недвижимость и все такое. Думаю, Гилинский тоже достаточно богат. И у него есть и прозвище в бизнессреде – Гиля. Довольно мило. А близкие называют его просто Шурик.

– И где этот Гиля живет? – спросил Ховрин.

– Вообще-то он москвич с семнадцати лет, как поступил в Московский финансовый институт, хотя сам родом из Черновцов – это западная Украина – кстати, говорят, очень красивый город, по крайней мере, был когда-то – когда входил в состав Австро-Венгрии – имеет большую квартиру в центре города и загородный дом в элитном поселке Жуковка, где в общем-то и живет постоянно, но в настоящее время он находится почти сразу за Всеволожском – в своем особняке. Это его питерская резиденция. Вот координаты. Территория имения довольно большая – думаю, по карте Гугл, гектара два, не меньше. Там у него на даче живет здоровенный попугаище, типа амазон, по кличке Серолет – это потому что он летит и срет на всех сверху. Та еще сволочь! Ко всему у него дурная манера – сесть на голову и вцепиться в волосы когтями и орать истошно. Живет свободно и не улетает. Вся охрана мечтает, чтобы он куда-нибудь свалил или чтобы собаки ухватили – куда там! Гилинский же его обожает.

– Откуда все это известно? – изумился таким деталям Ховрин.

– У самого Гилинского стараничек в социальных сетях, как я уже говорил, нет – не его уровень. А вот у его ближнего окружения – есть. Существует еще такая Полина Левина, двадцать пять лет. Модель. Офигенно красивая. Вероятно, любовница. Живут вместе, и сюда приехала с ним из Москвы. У этой Полины есть страничка и «В контакте» и в «Инстаграме», куда она каждый день выкладывает фотки про свою жизнь. Фото Гилинского, впрочем, там нет – видимо, запретил. И еще есть несколько человек, которые в друзьях у Полины. И еще там у них есть ручная сорока по прозвищу Чика, очень склочная и с вредным характером птица. Она с попугаем в контрах. Однажды она украла у Полины золотую сережку.

– Он официально женат? Дети есть? – поинтересовался Ховрин.

– Точной информации по этому поводу в сети нет, будто ее специально зачистили. Но, судя по всему, есть законная жена, двое детей – мальчик и девочка. Я поискал и нашел в «Фэйсбуке» страничку его сына Миши – ему тринадцать лет, рыжий, живет в Майами-Бич, пишет в основном про музыку, подростковые события. Но ни одной фотографии папаши там у него нет. И тут маскировка. Но некоторые фотографии все же получить удалось: с общего праздника – дня рождения Миши и еще с корпоративного собрания уже с одной из страничек компании «АСТ» от декабря прошлого года.

Гилинский оказался довольно представительным мужчиной лет сорока пяти, совершенно без седины, худощавый. Даже на фотографии взгляд его был пугающе пронзителен. Он напоминал хищную птицу в засаде.